Владимир of Владимир - Русь святая

– Валерий Сергеевич, вам ещё вредно ехать в экипаже. Вас может растрясти. – Пыталась остановить князя Хващинская.

– Боитесь оставить меня без присмотра? – Натягивая перчатки спросил князь.

– Вы. Вы ещё не полностью здоровы.

– Ну что же мадемуазель. – И князь закашлялся: – Предлагаю вам сопровождать нас с капитаном, что бы вы в критический момент, могли проявить своё милосердие. – Хващинская от такого сарказма покраснела и молча стояла рядом с Лопухиным, возможно ожидая его извинения. Князь же продолжил как ни в чем ни бывало: – Ну же, возьмите с собой сиделку для капитана.

– Нет, нет. Господа я вас все таки попрошу отбыть одних, с позволения Бориса Ивановича. У нас все таки долг, вернуться к больными. – Произнеся эти слова, Вера Ильинична преданно посмотрела на подполковника.

– Что же вы Вера Ильинична, считаете нас совсем выздоровевшими? – Спросил Сивуха, видимо желая для развлечения прихватить с собой девушек.

– Мадемуазель Хващинская и мадемуазель Троекурова, может сопровождать наших больных в долину, с вашего соизволения Вера Ильинешна. – Разрешил ситуацию доктор: – Отправляйтесь и вы Владимир Владимирович, вам тоже необходим отдых. Вы все ранения перенесли на ногах.

Владимирский, в своём штопанном от осколочных и пулевых пробоин мундире, с чёрной повязкой на глазу, для того, что бы не травмировать девушек своим ещё страшным шрамом, ответил:

– Благодарю вас Борис Иванович, однако служба. Мне с фельдъегерем пришла депеша от полковника Яковлева. Наш генерал лейтенант Иосиф Владимирович, завладел Шипкинским перевалом и перевалив через Балканы, открыл себе путь на Константинополь.

– Неужели наши войска двинуться на Константинополь? – Удивлённо спросил Розенштраух.

– Батюшка, а вы что думаете по этому поводу? – Спросил комендант Владимирский.

– Ой не знаю господа. Говорят что наш передовой отряд уж занял Эски-Загру. Только сил маловато, у отца нашего Иосифа Владимировича. Разведка доносит, будто бы на встречу нашим войскам из Албании, движется войско Сулейман-паши. Западный отряд наш овладел Никополем и осадил Плевну. Разве что туркам поможет Осман-паша спешащий на подмогу. Слава Тебе Боже Наш, слава Тебе что ты не оставляешь нас. – Все сидящие за столом в порыве радостных чувств перекрестились за батюшкой.

– Отец Николай, а за что у вас крест Георгиевский? – Спросила курсистка Лиза.

– Сей крест я заслужил ещё в крымскую компанию. То было под Севастополем, англичане захватили тогда наши флеши. Их то требовалось, вернуть назад. А у нас в батальоне всех офицеров побило напрочь. И выходит, что кроме меня, в атаку подымать людей некому. Молодой тогда был я то, но крест наперсный поднял и повёл в атаку. Так-то с Божьей помощью флеши отбили как есть. – Окал поп.

– Батюшка, а вы родом откуда будете? – Спросил Владимирский.

– Вологодские мы. Батюшка мой из рабочих, грамоте обучен, перебрался в Нарву и слесарем работал на Кренгольской мануфактуре. А матушка поповская дочка, вот и я с младенчества мечтал попом то стать. Вот и служу уж поди, годков более тридцати. Спаси вас Бог, за ваше гостеприимство, однако же нужно поспешать, что бы к ночлегу поспеть за светло.

– Ну коль вы батюшка готовы, так и я уж собрался. – Поднимаясь из-за стола, сказал фон Клюге: – Господа, с фельдъегерем пришло мне предписание, догонять наши войска. Так что прошу выздоравливать и за мной.

– Борис Иванович, Борис Иванович. – За дёргали носами курсистки, ещё со вчерашнего вечера ожидающие отправление своего строгого наставника. Комендант ещё вчера отдал ему предписание, отправляться в действующую армию.

Владимирский само лично, пошёл провожать отца Николая и фон Клюге. В дорожный транспорт отправляющихся, было насовано разной провизии и вина. Когда открыли крепостные ворота, фельдшер Вася и фельдъегерь уже сидели в колясках. Священнослужитель и доктор, прощались с курсистками, у которых глаза теперь были постоянно на мокром месте.

– Благодарю вас сударыни за вашу беззаветную службу, во славу Родины. Даст Бог ещё свидимся. – Коляски тронулись, и доктор махнув рукой, плюхнулся на сидение. Денщик доктора гордо восседал на облучке.

Поручик вскочил на своего арабского скакуна, который затанцевал под ним и крикнул:

– Урядник Трофимов, где вахмистр Карача!

– Они все ещё на погосте. Со своим дядькой прощаются.

– Так что, сегодня скончавшийся от ран урядник, его дядей был?

– Что ни на есть, самый взаправдашний родный дядька ему и был. А вы не сумлевайтесь ваше благородие, казаки в дорогу уж готовы. – Два казака вскочили в седла и тронулись за колясками.

– Тимоха, я до кордона, казаков проверю и назад. – крикнул поручик новому заместителю Карачи.

Отец Николай сел в коляску к доктору, фельдъегерь же, ехал в задней коляске с Васей. Поручик придерживал своего коня, держался рядом с доктором. Давно уже сзади скрылась крепость, а Владимирский все никак не решался задать свой главный вопрос, мучивший его с тех самых пор, как он пройдя пространство, очутился здесь. Зачем он здесь? Для чего? Ему рассказывали что Русь святая, а оказывается окружающие его люди ни чуть не больше его знают о Боге, чем их потомки. Ему казалось что теперь он провожает тех людей, которые возможно ему могут приоткрыть нечто такое, что поможет ему дать ответы, на его вопросы. Когда наши путешественники почти уже спустились в долину, Владимирский задал свой наболевший вопрос сопровождаемым, высокопреподобию и благородию:

– Товарищ коллежский секретарь, – от внутреннего напряжения, поручик сделал ошибку, – товарищ по оружию, и вы батюшка, скажите, что нужно сделать что бы Россия была великой и непобедимой, и что бы никогда бы не пала от внешних врагов, и главное от внутренних предателей?

– О, братец ты наш, экими категориями ты мыслишь. – Сказал батюшка, рукой оглаживая свою бороду, видимо зная для себя ответ на поставленный вопрос, но пытаясь его внутренне сформулировать: – Что бы исполнить сее, необходимо верой и правдой служить Отечеству, каждый час, каждый день, каждый год. Это когда люди забывают себя ради любви к ближнему, тогда то государство построенное ими, и будет угодно Богу, и уже никакой ворог не сможет его одолеть.

– А вы, что скажете доктор?

– С батюшкой трудно не согласиться. Только будь у меня капиталы, я бы подымал экономику России. Крымская компания показала нашу отсталость, в армии и на флоте. Народный патриотизм непобедим, но модернизация армии и флота, уменьшит жертвы наших солдат и матросов.

Назад в крепость комендант вернулся только к вечеру. Сверху где-то разрывая душу пел Карача, аккомпанируя себе на гармошке. Когда Владимирский поднялся к нему, тот был изрядно пьян и сидя на ящике, неистово наяривал на своём музыкальном инструменте, смотря то себе под ноги, то в небо. Владимирский кашлянул, вахмистр притих: