Юрий Линник - Под покровом минувших лет. Пристрастные хроники из XX века

Поскольку, после месяца кровопролитных боёв наши войска на Букрине успеха не добились и «вскрыть» плацдарм не удалось, командование приняло решение использовать для главного удара Лютежский плацдарм (севернее Киева).

Букринскому же плацдарму волей судеб и стратегов выпала трагическая участь. По принятому плану Букринский плацдарм был обязан имитировать роль основного, но уже в значительно ослабленном составе.

Третья гвардейская танковая армия перебрасывалась на Лютеж. При этом противник должен быть уверен в том, что танки генерала-лейтенанта Рыбалко П. С. продолжают пребывать на позициях Букринского плацдарма. В ночь на двадцать пятого октября 1943 г. части третьей танковой армии скрытно снялись с позиций и начали переправу на левый берег Днепра.

Офицеры на понтонном мосту, с тревогой посматривая на часы и в светлеющее на востоке небо, торопили проходящие на левый берег части, чтобы закончить переправу до появления немецких самолетов-разведчиков. К восходу переправа опустела. Третья гвардейская танковая армия незримо ушла на левый берег, чтобы под покровом следующей ночи сделать стремительный бросок на Лютеж.

Первого ноября 1943 года измученным в тяжелейших оборонительных боях частям 27 и 40 армии был отдан приказ начать наступление на превосходящую по силам группировку немецких войск, тем самым произвести имитацию главного удара с Букринского плацдарма. Был ли шанс у Михаила остаться в живых в этих условиях, если бы он пережил 3 октября? Только 3 ноября началось наступление с Лютежского плацдарма, да ещё сутки прошли, пока немцы всё поняли. Трое суток безнадёжной атаки, тысячи погибших, сущий ад.

Только в последние годы стала просачиваться правда о Букринском плацдарме, где были отданы в жертву части двух армии. По имеющимся из Интернета данным во всех операциях связанных с Букринским плацдармом погибли тысячи солдат и офицеров.

Так за шесть дней боёв с 28 сентября по 4 октября в 48 стрелковом полку 38 стрелковой дивизии, дислоцированным по соседству с 436 полком Михаила, осталось в строю всего 21 человек из 900. Не повезло тем, кто попал на этот плацдарм, наверное, в тот осенний месяц они хлебнули войны больше чем иные за 4 года.

История Букринского плацдарма с одной стороны яркий пример мужества, стойкости и самопожертвования солдат и офицеров, непосредственно находившихся на нём, и с другой стороны, факт недооценки обстановки командованием фронтов и Ставки.

Жертвами этих ошибок стали тысячи молодых солдат и офицеров, героически отдавших свои жизни на полях правобережного плацдарма в районе Великого Букрина. И среди них лейтенант Линник Михаил Парфентьевич, погибший в двадцатипятилетнем возрасте.

С 17 июля в Шахтах царило безвластие. Как метлой подметенные неизвестно кем, стояли раскрытые нараспашку пустые магазины и учреждения. Два дня спустя город потрясли мощные взрывы. Это выводились из строя и затапливались шахты им. Артема, им. Фрунзе, «Петровка», «Ново-Азовка», «Комправда», «Пролетарка».

На следующий день взорвали электростанцию (ГРЭС им. Артёма), шахты им. Октябрьской революции, им. Воровского, им. Красина. Минировались и взрывались другие важные объекты и учреждения. Ничего не оставлять врагу. Город окутался черным дымом вперемешку с пылью.

События разворачивались так скоротечно и драматично, что многие шахтинцы не успели эвакуироваться. Город сдали без боя. Немцы появились 22 июля. Их колонны входили в город по улице Советской и проспекту Победы революции, запруженными грузовыми и легковыми машинами, повозками, мотоциклистами.

Город заполонили немецкие, итальянские, румынские солдаты в мундирах грязно-серого цвета, пилотках и фуражках с немецким орлом. Они растекались по дворам, огородам, требуя съестного. Поделив улицы, переулки немцы становились «на квартиры».

Несмотря на то, что дом Парфентия Захаровича был далеко не самым просторным и находился на самом краю города, поставили ему на квартирование трёх немцев. А попросту, Парфентия Захаровича с женой переселили в летнюю кухню, а в доме их расположились два офицера и шофёр – солдат. Немцы оказались интендантами, то есть армейскими снабженцами и не проявляли враждебности по отношению к хозяевам.

Они, наверное, и поселились подальше от центра, что называется «с глаз долой» от начальства, чтобы полнее пользоваться своими интендантскими возможностями. Была у них легковая машина, которую на ночь загоняли во двор перед домом.

Днём они куда-то уезжали, возвращались лишь к вечеру, шумно мылись, сливая друг другу из ведра. Затем ужинали, скорее застольничали запоздно со шнапсом и патефоном. Привозили с собой снеди всякой, которую и поедали, не жалея животов.

Парфентий Захарович вёл себя с постояльцами спокойно, не заискивая, но и не проявляя излишней агрессивности. Он, кавалер двух Георгиев, прошедший всю германскую, понимал, что солдата гонят на войну, не спросив о его желании. А агрессивность надо проявлять на поле боя, в сражении. Сам старый вояка, видел, как они обращаются с оружием. Оно, словно, им всё время мешало, небось, и в бою им пока не пришлось пороха нюхнуть по- настоящему

Немцы молодые, иногда дурачились, как и его сыновья. К Парфентию Захаровичу относились с уважением и опаской, как к строгому отцу. Как-то привезли бочонок с мёдом. Поставили возле крыльца и накрыли куском прорезиненной ткани. Здесь следует заметить, что ситуация в оккупированном городе с продовольствием сложилась напряжённая. Большинство населения фактически голодало. Не хватало хлеба, а уж о сладком и не мечтали. А здесь бочка мёда!

Соседский мальчишка лет десяти, прознав о сокровище, не устоял пред соблазном полакомиться за счёт вермахта. Выбрал момент, когда машина немцев выехала со двора и, посчитав, что хозяева бочки отсутствуют, пробрался во двор. Мёда в бочке было около половины. Юный антифашист перекинулся через край бочки и, окуная руку в мёд, самозабвенно слизывал его с пальцев.

На его беду, машина то уехала без интендантов. И надо же было такому случиться, что в этот наисладчайший момент на крыльце вырос немец в подштанниках, вышедший после сна потянуться на свежем воздухе. К своему неописуемому удивлению, увидел он худосочный зад, торчащий из его драгоценной бочки, и всё понял. Немец потихоньку кликнул своего напарника, а затем смачно, по футбольному, нанёс удар сами догадываетесь по чему.

Незадачливый горе-диверсант не удержался и рухнул в мёд с головой. Немцы гоготали так, что с заднего двора прибежал Парфентий Захарович, который и вытащил из бочки за ноги барахтающегося в меду соседского отпрыска.

Роскошный вид спасённого заставил немцев схватиться за животы. Так не потешались они с того дня, как перешли русскую границу, и в будущем возможность так повеселиться им навряд ли представится.