Дмитрий Коровин - На волнах Приморья

Амбал из черного «Ауди» – это именно он! Потенциальный враг безмолвного соперника, о котором неизвестно не только ему, но даже предмету еще не начавшегося спора.

«Какая неприятная рожа!» – оценил Никита, искоса рассматривая Щербатого в свете фонарного столба, и смахнул со лба дождевые капли. – «И друзья под стать, не дать не взять, протокольные ублюдки».

Молодому человеку стало смешно, и он с трудом сдержал ухмылку, слушая за спиной неспешную поступь троицы, спускавшейся в подземный переход.

Тем временем Щербатый уже успел исчезнуть за рулем, запуская мотор своего «Ауди», попятившегося назад, на опустевшую трассу.

Дождь расходился, окрашивая голубую джинсовку в синюю. Нужно идти домой. Идти под дождем безлюдными, сумрачными улицами, идти подвыпившим, с окончательно испорченным настроением. Идти, привлекающим к себе неприятности, ибо только в таком состоянии их точно можно привлечь.

Кристины нет. Это была сугубо мужская встреча, иначе кто-нибудь из этой троицы привел бы с собой подружку, и уж щербатый амбал, конечно, не оставил бы в одиночестве свою ненаглядную пассию.

Плюнув точно в линию бордюра, молодой человек принялся спускаться. Медленно, ступенька за ступенькой, с видом обделенного судьбой он повернул за угол под каменный свод и вдруг услышал приглушенные хлопки, с тихими, будто сдержанными, воплями. В конце подземного перехода происходила какая-то возня. Две мужские по сложению фигуры делали что-то странное – свидетель приближался – ногами пинали кого-то лежавшего на полу.

– Эй! – неожиданно для себя окликнул Никита. – Эй, вы что делаете!?

Оба обернулись, а снизу донесся трудно различимый стон, и голос просил:

– Помогите…

Не обладая врожденной смелостью, но поддавшись на приобретенное с пивом бесстрашие, Никита сделал несколько шагов навстречу, быстрее, еще быстрее, пока не побежал, а разогнавшись, отбросил одну из стоящих фигур ногою в пах. Молниеносный разворот к оторопевшей второй фигуре и кулаками в челюсть – раз, два, три. Еще какое-то мгновение и противник бросился наутек.

– Я не закончил! – закричал Никита, размахивая руками и злясь, но ни кого уже не было, и даже убегавший топот ног смолк на подъеме противоположной лестницы.

– Вау! – крякнули снизу. – Ну, ты и боевик…

В попытке рассмотреть спасенного, Никита наклонил голову, узнавая молодого парня (приблизительно своих лет или чуть старше) из троицы, спустившейся в переход. Парень уже успел поменять положение и сел спиною к стене, устало вытягивая ноги.

– Такое не каждый день увидишь, – продолжил спасенный, вытирая тыльной стороной ладони окровавленные губы. – Наверху мужик стоял при «Ауди», не заметил часом?

– Он уехал.

– Черт возьми…

– Чего им надо было, хоть сказали? – спросил Никита, все еще тяжело дыша от проведенной атаки.

– Да ничего не сказали, тупо засветили в глаз и стали колотить по почкам. Гопники чертовы… не любят они нашего брата…

В дрожащем свете отдаленной лампочки Никита опустился на корточки, еще раз, уже внимательнее, оглядев собеседника и, надо отметить, вид его Никиту удивил. Незнакомец был облачен в приталенный вельветовый сюртук со стоячим воротником, в майку под ним, в широкие тряпичные штаны с кожаным ремнем, грубые башмаки на тракторной платформе – и все это в темных тонах со светлыми отпечатками пинавших ранее ног. Лицо его тоже показалось необычным, полнощеким, с покатым лбом, плавно переходящим в бурбонский нос, с темными, далеко посаженными друг от друга, глазами, а длинные волосы, в беспорядке ниспадавшие на плечи, отсылали обратно к одежде, сливаясь с ней в мрачной гармонии. Суммируя все перечисленное, незнакомец напоминал музыканта, присевшего в переходе поиграть, но по рассеянности забывшего инструмент. Всем своим обликом он выражал недоумение.

– Гопники? – повторил, фыркая, Никита. – А я-то, было, подумал, что ты вместе с ними шел.

Поняв, что солгать не удалось, незнакомец ответил улыбкой, от чего вид его стал еще более потерянным. Эдакое нелепое создание, поверженное своими же собратьями. И Никита, понимая, что лезет не в свое дело, не стал его больше допытывать, а только вытянулся в рост, да спросил:

– Может скорую вызвать?

– Гонишь что ли? – возразил незнакомец, самостоятельно вставая на ноги.

Через пару минут они неспешно поднялись на Суханова, где во всю уже хлестал ливень, и огляделись в поисках засады. Незнакомец вынул брелок сигнализации, кивком указывая на мигнувшее фарами черное японское купе, по виду напоминавшее «Супру» конца девяностых.

– Тебя куда подбросить? – ссутулившись под дождем, будто крыса, поинтересовался он.

– Пушкинская.

– Подходит!

Устроившись в салоне, больше походившем на оборудованный для мумии саркофаг, Никита, поежился. Черная кожа и пластик в подсветке красных светодиодных линий, брелоки черепов, пирамид, трикветров, внушительный металлический анкх под зеркалом и черт еще знает что было сгружено на заднем сиденье, возможно, что и распиленный на части труп.

«Радио нашего города, Владивосток эФ эМ!» – прозвучало из динамиков включенной магнитолы, и тихо заиграла музыка.

– Похолодало нынче, градусов двенадцать не более, – сказал водитель, заметив реакцию пассажира, – и дождь колючий.

– Это адреналин выходит после драки.

– Мм…

Никита захлопнул дверь, и незнакомец быстро помчал автомобиль по улице.

Ночь не ощутимым весом навалилась на плечи. Вода, ударялась в стекло, разлетаясь на капли, а пляшущие дворники разгоняли их по сторонам. В коротком блеске попадавшего света ручьи на миг преобразили камень, который, освещенный фонарями, мистически шевелился под пробегавшими струйками. Вода тончайшей пленкой натянулась на мостовую, и город спящий отражался в ней. Коробки серые и башни в бетоне замурованных людей, и почва, скованная асфальтом. Здесь уже ничего не взойдет, ни стеблей, ни колосьев, здесь никто ни будет похоронен, здесь ни будет спрятано ничего. Пустота без червей и корней, лишь молчание закопанных свай, да шептание канализации.

– Я у тебя в долгу, но знай, это лишь на короткое время, – проговорил водитель, останавливая автомобиль. – Долг – неприятная ноша, либо ты отдаешь его быстро, либо забываешь навсегда.

– Да брось ты, – ответил Никита, отмахнувшись. – Я помог тебе отбиться, ты не дал мне вымокнуть. Чин чинарем.

– Как знаешь, – поникшим голосом произнес собеседник, протягивая руку и представляясь: – Михаил.

– Никита, – вторил пассажир, с удовольствием пожимая ее.

– Учишься?

– Студент.

– А драться где так наловчился?

– Шесть лет школы кудо, правда, так и не показав перспектив, два года как бросил.