Вагиз Азатзаде - Семя Пунии. Ад-Дахиль. Роман. Книга первая

На площади за воротами их ждал Хушар. Он молча посмотрел на каждого и понял всё без слов. Они поставили коней в стойла и направились в шатер Мустафы.

Ад Дахиль ждал очередного выговора, но караван-баши радушно принял посетителей и особо почтил Хатун. Тут мальчик впервые за многие месяцы вновь ощутил себя чужаком, правила и поступки этих людей порой были ему непонятны. Хатун убила тех, кто обеспечил им победу, а Мустафа дал слово сохранить им жизнь. Конечно, в пути с ними могло бы произойти что угодно, но он ничего не знал бы об этом, а тут…

Хатун с улыбкой смотрела, как переживает случившееся ее друг. Хлопнув его по колену, она нарочито грубым голосом сказала:

– Можно ли рассчитывать на верность живых друзей, если не отомстишь за убитых? Страх возмездия и верность друзей остужают пыл врагов.

Мустафа одобрительно захлопал в ладоши.

– Да, она вполне может стать каганом! – воскликнул он. – Верно, Хатун?

– Хоть Вирхобир и не был мне другом, но люди, которые нас не знают, могли бы сказать, что я дала уйти его убийцам живым.

– Как ты стала таким искусным воином? – поинтересовался караван-баши.

– Я росла со степняками, которые приняли наш клан после смерти моего отца. Они мастера держаться в седле и стрелять из лука. Правда, их луки намного туже хазарских или чьих-либо еще, да и бьют они дальше. Стрела, пущенная из такого лука, убивает коня наповал. Не воюй степняки друг с другом, а соберись вместе, никакая сила их бы не остановила. Память об Аттиле еще жива. Он даже ромеев обуздал, но против интриг и яда армия не спасет. И когда-нибудь я омою свои руки в крови предателей, – заключила Хатун.

Ад Дахиль смотрел и удивлялся: как эта добрая девочка, его подруга, умеющая быть и ласковой и нежной, может проявлять такую кровожадность? Наверно, она притворяется, наверно, так принято здесь себя вести, думал он. Но ведь только что на его глазах она расправилась с теми тремя…

– Да, счастлив будет тот, кто найдет в тебе друга, и горе оскорбившему тебя, – заключил Мустафа.

С восхищением отнеслись к поступку Хатун и все ребята, и несколько командиров. А Багатур выразил ей свое почтение, да и ее друга тоже почтил. Конечно, все эти люди понимали, что победу им обеспечила его стратегическая хитрость, но то, что сделала Хатун, ценилось у них выше. С честью умереть было для них большей доблестью, чем хитростью победить. Он запомнил это на всю жизнь.

На следующий день Мустафа повелел привести к нему военачальника плененных сирийцев по имени Бухран ибн Юсуф. Его ввели в шатер караван-баши несколько степняков, которым было поручено охранять пленных. Степняки были значительно ниже его ростом. Когда они попытались поставить того на колени, он проявил норов и не подчинился. Тогда один из них плашмя саблей стукнул ему под колено. Тот упал на одно колено.

Мустафа молча наблюдал за происходящим. Великана попробовали усмирить батогами и затрещинами. Потом один из степняков приложил холодное лезвие сабли к шее бунтаря и слегка надрезал кожу – капли крови оросили его белую рубашку. После этого он перестал сопротивляться, но взгляд его остался непримиримым. Степняки хорошо знали свое дело и не спускали с него глаз.

– Ответь мне, ты, видно, сын достойных родителей – ведь не всякого назначат военачальником в армии халифа?

Бухран исподлобья бросил взгляд на говорившего с ним купца, видимо, считая ниже своего достоинства говорить с низшим по происхождению.

– Я вижу, ты горец, – мягко сказал Мустафа. – Скоро приедут из Басры посланцы Абуль-Аббаса ас-Саффаха, и тогда тебе несдобровать.

Пленник продолжал хранить молчание. Мустафа подал знак, и степняки вывели его из шатра. По пути в лагерь пленных Бухрану встретился мальчишка, в котором он узнал виновника своих бед. Он хотел напугать его, сделав резкий выпад в его сторону, Ад Дахиль не испугался, а выхватил кинжал, который всегда был при нем, но юношу вовремя оттеснил один из охранявших сирийца степняков.

Ранним утром следующего дня в город прискакало несколько гонцов, предупреждая о прибытии через три дня губернатора Басры Абуль-Аббаса ас-Саффаха. Мустафа, бледный как моль, носился по городу, лично проверяя, как идет подготовка к встрече высокого гостя. Абуль-Аббас был племянником влиятельнейшего человека в халифате и, как слышал Мустафа от своего господина, врагом нынешнего халифа. А как известно, друг твоего врага твой враг. В то время положение Аль Баррака, скопившего немалое богатство и обеспечившего нынешней династии бесперебойную торговлю, вызывало у многих зависть и вражду. Но официальной причиной неприязни к торговцу была его религия – ведь он так и не отказался от своей веры. Вообще многие ставили в вину предыдущему и нынешнему халифам, что иноверцы из покоренных народов часто занимают в органах власти высокое положение. Но на самом деле вражду Аббасидов с Омейядами разжигал клан персидских вельмож, жаждущих восстановления своей власти и прежнего образа жизни.

Разрушенный город удалось привести в такое состояние, словно он и не был заброшен на протяжении нескольких столетий. Мустафа собрал у себя в шатре всех начальников и предупредил, чтобы никто не совершал поступков, которые вызвали бы неприязнь у высокого гостя, а наоборот, всячески угождали ему и его окружению. Еще он сформировал отряд из части степняков и прочих и приказал им срочно отправиться в Персию. Командование отрядом он поручил одному из своих помощников, Джафе Баши. Тот был родом тюрк и хорошо знал местность, куда следовало идти каравану. Ему же Мустафа доверил всех невольниц, казну и молодежь. С ним оставался только Хушар. Караван-баши был бы рад и его отправить с караваном, но на случай, если губернатор захочет увидеть героя сражения, оставил при себе.

– Встретимся у ворот древней парфянской столицы Гекатомпила, – напутствовал он Джафу Баши. – Отсюда следуй на юг, пока не потеряешь из виду города, а затем по широкой дуге обогни его и двигайся на север. Нигде не останавливайся и старайся не приближаться к большим городам. Возьми с собой всех сирийских лошадей. Ну, а мы, если угодно будет Всевышнему, пойдем налегке и вас нагоним.

Ад Дахиль не хотел уходить с караваном, предчувствуя беду. Он явился ночью в шатер караван-баши, где застал его и Хушара в мрачном настроении, словно их уже приговорили.

– Господин, – обратился он к своему наставнику, – позвольте мне остаться с вами, я принесу вам удачу, как в бою.

– Нет, мой мальчик, – покачал головой Мустафа. – Ты должен идти дальше. Твоя судьба не здесь.

– Откуда вы знаете? – поразился Ад Дахиль.

– Все происходит в точности так, как предсказал старец. Тебя ждет великая судьба, моя же прерывается тут. Так предопределено. Я хочу лишь подготовиться, чтобы встретить ее достойно.