Вагиз Азатзаде - Семя Пунии. Ад-Дахиль. Роман. Книга первая

Багатур стал подниматься на холм. Как только он достиг его вершины, к нему направился воин с копьем в руке и круглым щитом за спиной. Это был славный на всю степь Тюбай в доспехах поединщика. По старинному обычаю, бои между родственными племенами решались схваткой именно таких вот удалых витязей, поэтому в обычном набеге они не участвовали, а находились при хане в качестве его телохранителей.

Багатур остановился перед ханом, демонстрируя широкой улыбкой дружелюбие, и представился:

– Я Багатур, родич славного хана Атюба.

– О! – воскликнул тот. – Какая удача встретить родича! Я Булан, внук ишида (так звали властителей тех мест) Тархуна.

Оба слезли с коней и обнялись, прижавшись друг к другу головами в знак близкой связи.

– Как вы оказались тут? – спросил Булан.

– Я везу к императору Тан принцессу Хазарии.

– Принцессу! – воскликнул Булан. – Где же она?

– С моими телохранителями гоняет по полю арабов.

Хан бросил властный взгляд на Тюбая. Тому не требовалось слов – он взмахнул рукой, и словно из-под земли взявшиеся всадники подскочили к нему. Они слетели с холма и понеслись в самую гущу скачущих друг за другом всадников. Хатун как раз накинула аркан на арабского воина в красивом, с золотыми оборками на манер византийцев, плаще, и тот свалился с коня. Девочка затянула узел потуже, а сопровождавшие ее телохранители обступили пленника. Тот выкрикивал какие-то угрозы, но ударом одного из телохранителей был приведен в бесчувственное состояние. Словно тюк с поклажей, его бросили на спину коня, которого тут же взяли на привязь.

Тут и появился великан Тюбай.

– Это мой пленник! – запальчиво выкрикнула Хатун. Она подумала, что этот богатырь хочет отобрать у нее добычу. Но он усмехнулся и сказал:

– Следуйте за мной. Вас ждет хан.

Зазвучали горны. Степняки понеслись по кругу, обстреливая врага и не давая тому приблизиться. Постепенно отряд за отрядом отходил, прикрывая отступление следующих. Арабы, изрядно потрепанные, не стали преследовать врага. Отряд Багатура не понес потерь, не считая нескольких легко раненных бойцов. Хан и Багатур ехали рядом. Командиру степняков пришлось проявить не свойственное ему многословие, чтобы рассказать обо всех обстоятельствах его жизни, а также о том, как хазарская принцесса оказалась с ним.

Когда он закончил, Булан сказал:

– В этих краях мы не чувствуем себя в безопасности. Арабы всё чаще вторгаются в наши исконные земли, а наши племена разрознены, мы воюем между собой, хотя что нам делить? Народ еще помнит песни об Итиле. Если найдется среди нас тот, кто всю нашу удаль сможет сжать в один кулак, – он сжал свой необычайно широкий кулак, – я бы забыл все свои амбиции и пошел бы под его флагом. Повсюду наш народ – и на севере, и на западе, везде – терпит притеснения, и вот теперь арабы, жители далекой пустыни, погонщики верблюдов, хотят согнать нас с наших пастбищ, навязывая нам свою веру. Я объяснил губернатору Ань Лушаню, что позволять их проповедникам и купцам жить в наших землях опасно, но император и слушать не хочет, он даже построил им мечеть, да какую большую!.. – Он покачал головой.

Багатур, изрядно проживший в халифате, прекрасно знал, что внешне монолитный арабский народ на самом деле собран из множества мелких и крупных племен и постоянно рискует распасться. Халиф хоть и имеет светскую и духовную власть, но она действует только там, где есть меч в руке его верноподданного, в остальных же землях, а особенно тут, на Востоке, каждый военачальник делает что хочет.

– Так ты говоришь, прожил в халифате более двадцати лет? Да собери мы силы вместе, могли бы создать империю, и побольше, чем у самого славного из ханов Итиля…

Так ехали рядом два сына степи и беседовали. Им было что рассказать друг другу о конях и о женщинах, о землях, в которых течет молоко и мед, и о том, что ни изобилие земель, ни скудость не дают людям покоя и счастья. Что страсти одинаковы всюду, у всех народов, и что религия становится чаще причиной войны, чем обещанного ею мира. О том, как менялись халифы и василевсы – хорошие или плохие, они все равно не приносили покоя народам. И о том, что лошадиное молоко самое вкусное, а в степи звездное небо ближе к земле, чем на самой высокой башне, и что женщины степи самые верные… Так на протяжении нескольких дней, вспоминая свои молодые годы, они вели свои отряды на север – в земли, подвластные династии Тан.

Вскоре отряд прибыл в Булансарай, столицу удела хана Булана, гордо называемую им городом. На деле это было обычное стойбище степняков, где несколько тысяч юрт стояли рядами, образуя линии, называемые улицами. Поселение обнесено было частоколом, который работники, по виду из пленных, обкладывали камнем. В стенах было проделано четверо ворот соответственно четырем сторонам света.

Войско с шумом вошло в южные ворота. На небольшой площади собрались для встречи жители во главе со старым отцом Булана. Подле него находились два жреца священного огня в белых одеяниях, несколько женщин с детьми и еще множество разного люда.

Булан спрыгнул с коня и в почтении склонил голову перед отцом. Тот положил на голову сына теплую ладонь и сказал:

– Да благословит тебя Ахура-Мазда, да дарует тебе огня, воды и земли!

Хан поцеловал руку отцу и поклонился жрецам. Багатур, бывший в халифате честным последователем веры пророка, так же поклонился старцу и жрецам, чем немало удивил Ад Дахиля. Хатун же ткнула его локтем в бок и пояснила, что это древняя вера предков. Жрецы благословили всех жителей и поднесли тазы с водой для омовения рук.

– Тюбай, распорядись, чтобы наши гости не имели ни в чем нужды, а вечером будет праздник.

Сказав это, хан в сопровождении отца, жрецов и всех облеченных властью направились к святилищу. Это было небольшое здание, перед которым находился круглый бассейн с водой. Площадь перед зданием и бассейн были отделаны светлым камнем. Было заметно, что все построено недавно: камень еще не потемнел от смены времен года.

Вечером у восточных ворот состоялся пир. Были поставлены длинные ряды столов на коротких ножках. Перед ними на подушках сидели воины – чем выше рангом, тем ближе к хану. Для хана же с его окружением был установлен на возвышении деревянный помост, устланный коврами. По краям помоста пылали костры, вздымая вверх языки пламени, похожие на змей. В центре сидел сам хан, рядом его отец, возле отца верховный жрец. С другой стороны Багатур, а подле него Хатун. На ней был необычный наряд из красного шелка с высоким воротом и длинными рукавами, на ногах – белые сапожки с загнутыми кверху носками. Ее серьезный взгляд был направлен куда-то вдаль. Было за столом несколько человек в ромейской одежде, а также разодетые в шелка танцы и представители властителей различных царств.