Вагиз Азатзаде - Семя Пунии. Ад-Дахиль. Роман. Книга первая

– И вот, когда у моей головы просвистела сабля, – продолжал между тем Аль Баррак, – я услышал голос: «Встань и приди ко мне, о верный раб мой…» – Я подумал, что умирать совсем не больно. Не смея открыть глаз, я лишь протянул руки к говорящему и воскликнул: «Помилуй меня, Господи, я грешник». Потом почувствовал, что кто-то берет меня за руки, и поднимает с колен, и обнимает… Я решился открыть глаза и увидел, что стою на прежнем месте, живой, моя голова на плечах… Те же стражники с саблями в руках окружали меня, а господин, стоявший на лестнице, сжимал меня в своих объятиях. «Я жив?» – вырвалось из моих уст. Господин снял со своей руки перстень и надел на мою руку. – Рассказчик посмотрел на мальчика, державшего драгоценность, и слегка улыбнулся. Северина помогла Ад Дахилю надеть перстень. – Что же меня спасло? Передо мной стоял тот самый пленник, которого я спас в пустыне, а этот дворец принадлежал ему. Он снял с себя халат, накинул мне на плечи и поцеловал меня. Вот такая со мной случилась история, – закончил рассказчик, не сдержав слез. – То оказался наш будущий халиф, да продлятся его годы. Он подарил мне этот дворец со всем, что в нем было, и сказал: «Ты победил меня любовью, и я пленник твоей любви навеки». Так одно доброе дело влечет за собой другое, и вот таких бойцов любви я собираю со всех концов мира. Ты можешь присоединиться к нам, если захочешь.

Ад Дахиль упал на колени.

– Встань и подойди ко мне.

Северина помогла мальчику встать и подвела его к тахте, на которой возлежал Аль Баррак. Тот обнял его, поцеловал и сказал:

– Теперь иди и учись. Будь усерден в учении, но помни, что главная наука – это наука любить. В ней всегда побеждает сильный и смелый.

Ад Дахиль всю ночь пролежал на теплом камне террасы, глядя на звезды. Какие удивительные приключения пережил он за последние месяцы! Он почему-то вспомнил о раздавленном плоде граната, который закопал вместе с амфорой, и решил, что должен обязательно увидеть, пророс ли он.

На следующее утро Северина разбудила его и сказала:

– Сегодня мы с тобой попрощаемся.

– Ты уезжаешь? – удивился мальчик.

– Нет, – рассмеялась она, – это ты уезжаешь. Сегодня уходит караван в Дамаск, и ты отправляешься с ним. Ты многому должен научиться за время пути. Будь внимателен! Наш господин обладает большим могуществом, которое держится на любви халифа, да продлятся дни его, но и враги нашего господина тоже сильны. Ведь он иноверец, а его караваны беспошлинно торгуют по всему халифату. Так что будь бдителен, чтобы ничем не опорочить его имя.

Перед отъездом Ад Дахиль хотел увидеть своего господина и попросить его позаботиться о матери, но того не оказалось во дворце. Вечером мальчик уже был за городской чертой, в караван-сарае, где формировался караван, к которому присоединилось множество купцов. Управлял караваном эфиоп Хиэбони абу Рустам. Караван выглядел пестро, особенно выделялись купцы с севера в меховых шкурах. В жаркой местности они выглядели весьма экзотично. Это были хазары, и держались они особняком. У них был и свой отряд всадников, чьи кони были выше арабских, а мечи длинные, прямые, заточенные только с одной стороны. Арабская же сабля была более легкой и обоюдоострой, чтобы можно было поражать противника ударом и сверху и снизу.

Ад Дахиль переходил от одного маленького лагеря к другому. Всюду играла музыка, часто можно было видеть и танцы невольниц. Помимо арабских купцов, было много индийских, которые должны были в Дамаске присоединиться к каравану, следовавшему в Индию. В лагере, где полным ходом шла подготовка к путешествию, оказалось немало ровесников Ад Дахиля, с которыми он быстро нашел общий язык. Вдруг раздался протяжный звук трубы и тут же повторился. Это сигнал означал, что пора прекратить веселье и подготовиться к вечернему намазу. Через некоторое время раздался голос муэдзина, и шум стих. Слышались лишь слова молитвы, ржание лошадей и крики верблюдов, да ветер хлопал дверцами палаток. Хотя Ад Дахиль не принял веры арабов, но давно понял, что лучше этого не показывать, и когда все падали ниц, он поступал так же. Так делали и дикие северяне, и индусы, никто не пытался нарушать законы, установленные хозяевами страны.

Вскоре после окончания молитвы лагерь погрузился в тишину. Мальчик добрел до своей палатки, у входа в которую сидел на подстилке эфиоп из стражников, что охраняли дворец господина, с широкой саблей и красной бахромой на рукояти. Он недовольно взглянул на припозднившегося мальчишку, но ничего не сказал.

В палатке уже лежали шестеро ребят, укрытых одеялами. «Будущие мои спутники, – подумал Ад Дахиль. – Что ж, с ними в пути будет веселей». Тускло мерцал подвешенный на центральную жердь палатки масляный светильник, отбрасывая на стены и пол причудливые тени. Наблюдая за их игрой, мальчик быстро уснул.

Утро началось со звуков эфиопских труб, возвещавших начало намаза. Ад Дахиль вышел из палатки первым. Величественное зрелище предстало перед ним. Множество людей опустились на колени лицами к востоку, и началось пение утренних молитв. Только человек из всего сущего на земле славит своего творца и благодарит от всего сердца. Хотя мальчик не был мусульманином, он тоже стал на колени и вдруг вспомнил себя молящимся во дворе своего дома, где осталась его мама. Вспомнил, как он просил богатства и как оно неожиданно нашлось прямо под его ногами; как они с мамой мечтали о новой жизни в достатке и какое несчастье принесло найденное сокровище. Вероятно, этот клад не помог и прежнему своему владельцу. Может быть, то, что случилось с ним в последние месяцы, и было ответом на его молитву? «Если кто-нибудь там наверху действительно есть и слышит всех тут собравшихся, если ему есть хоть какое-то дело до нас, то я обещаю, что каждое утро и вечер буду молиться за маму. Пусть у нее все будет хорошо, пусть найдет она себе какое-то утешение…»

Молитва закончилась, лагерь ожил словно муравейник, а мысли, которые только что обжигали череп изнутри, как горшок гончара, улетучились без следа. Рассвет на равнине близ Александрии наступает стремительно, и надо поскорее собрать лагерь и выйти в путь. Ведь идти будут только до полудня, пока воздух не раскалится.

Вдоль палаток пронесся передовой отряд всадников в красивых накидках и замотанных платами лицах. Мальчишки резво разобрали шатер, разложили и свернули ковры, шкуры, жерди, и спустя четверть часа Ад Дахиль уже шел, держа за поводья привязанных одного за другим верблюдов. Животные быстро и ритмично переставляли ноги, так что мальчику приходилось иногда даже бежать. Караван двигался четырьмя цепочками: мулы, лошади, верблюды и ослы. Было интересно наблюдать за представителями разных народов и дикими зверями, которых везли на продажу. Особенно завораживали глаза льва, который так терзал когтями свою клетку, что, казалось, вот-вот вырвется на свободу. Его желтые глаза сверкали яростью и страхом, а почти рядом с ним восседал за поводьями под навесом безразличный к угрозам могучий детина лет восемнадцати. Получался любопытный контраст: царь зверей в клетке как раб, а раб в комфорте под навесом как царь. Жизнь полна таких странностей.