Стефан Завьялов - Школа дураков. Книга 4

– Предупрежден, значит вооружен?

– Будем надеяться…

– Ну, это уже что-то.

– Ты, о чем?

– Нашел новый аргумент в пользу необходимости молитвы за врагов.

– Сам вот взял и нашел?

– Ну как сам? Искал и нашел.

– Чтобы найти что-то, кто-то должен был потерять это или подложить, чтобы кто-то нашел. Такое не теряют, чтобы кто-то нашел.

– Все верно. Все верно. Нужно зафиксировать, а то может и ускользнуть.

– Давай, нам еще не удавалось самим что-нибудь изложить путное по этому вопросу.

– Смотри, враг наш это тот человек, который доставляет нам неприятности. Мы с тобой в основном миролюбивые и стараемся избегать конфликтов, следовательно, тот кто на нас ополчается хочет либо самоутвердиться или поэксплуатировать нас или еще что-то в этом роде, следовательно это активный, так сказать, пассионарный носитель гордости и всего прилагающегося к этому.

– В нашем случае да, но ведь и он в нас не видит своих друзей. Кто враг для него?

– Для него враг тот, кто стоит на пути его честолюбивых планов.

– Следовательно в глобальном плане если мы для него враги, но мы стоим на стороне света, а он уходит от света, то мы и не враги.

– Наш враг тот, кто не дает нам идти к свету и тот, кто поддерживает этого врага, также наш враг. Но для движения к свету, мы должны любить своих врагов. Если мы испытываем к ним вражду, то мы тем самым уходим от света и именно это чувство вражды, которое мы испытываем влечет нас вслед нашего врага, как соединяющая нас цепь, в сторону от света.

– Чтобы прекратить движение от света нужно избавиться от вражды, разорвать эту цепь. Чтобы начать движение к свету – нужно возлюбить своего врага. Любовь к врагу – это своего рода точка опоры, от которой мы должны оттолкнуться, чтобы устремиться к свету. Чем больше наша любовь к врагу, тем сильнее сила, с которой мы отталкиваемся от точки опоры и с большим ускорением устремляемся к свету.

– Мне нравится.

– Наш враг, под врагом нужно понимать, что это не именно наш враг лично, а это враг тех ценностей, которыми мы живем и которые влекут нас к свету. Так вот, в этом случае логично предположить, что он не чувствует внутри себя света и не способен принять свет. Вот смотри, если мы чувствуем в себе свет или утрачиваем его, то мы прибегаем к молитве к Господу, чтобы поддержать в себе свет или вернуть свет. Мы также в молитве обращаемся к Богородице и святым, чтобы они помолились о нас Господу, так как их молитва и их заступничество сильнее нашей немощной молитвы.

Теперь смотри наш враг утратил или и не имел этой возможности. Он идет путем духовного саморазрушения и в тоже время разрушает все духовное вокруг себя, вызывая к себе ненависть и злобу окружающих. Это своего рода Троянский конек, своего рода засланец. Чтобы остановить это разрушение необходимо помолиться за него, дабы Господь дал ему свет и обратил его к свету. Разве мы спрашиваем разрешения у своих детей, чтобы помолиться за них? Разве мы спрашиваем разрешения у тех, кого любим, чтобы помолиться за них, особенно если они находятся в беде? Нет. Мы искренне молимся за них. Так и по отношению к врагу – мы должны возлюбить нашего врага и помолиться о его спасении и прекращении того разрушительного процесса, который он несет с собой.

– Что для тебя карма?

– Своевременный вопрос. Раньше я бы много чего тебе сказал по этому поводу, но сейчас буду лаконичным. Я далеко не идеальный человек, но открыто стараюсь быть миролюбивым к окружающим и вот на этом фоне возникает субъект, который меня терпеть не может, ну и не только меня, но вдруг он просто ополчается на меня, пользуясь своим служебным положением. Блин, почему? Что случилось? Я же понимаю, что подобная ситуация не просто ситуация и что это для меня испытание и я его должен пройти правильно. Короче, не сразу, но после долгих и мучительных размышлений и молитв – осознаю и нахожу параллели.

Оказывается, перед взрывом эмоций моего так сказать врага, я был очень не прав по отношению к своему брату, мы хоть и не можем терпеть друг друга, но в последний раз я был чрезмерно красноречив. Ставя себя на его место, я понимаю, что он испытал тогда очень неприятные переживания, которые я ему доставил и сопоставляя его возможные переживания с неприятными переживаниями которые я пережил от своего врага, я еще легко отделался.

Но и это еще не все. Как-то через время я узнаю, что мой неприятель сильно расстроен тем, что ночью ему побили его только что купленный авто. Кто его знает, но возможно это была его карма за то, что он позволил по отношению ко мне?

Опять-таки это еще не все, я далеко не сразу смог увидеть эти связи. У меня было несколько неожиданных вспышек гнева моего неприятеля по отношению ко мне и когда я попытался проанализировать, что этому предшествовало, то обнаружил опять-таки свое собственное неправильное поведение к моим родным.

Ну, вот это я сейчас называю проявлением кармы в моей жизни. Эдакий маленький фрагментик, который настораживает меня лишний раз быть неправым…

– О чем задумался?

– Да вдруг подумалось, что я, как для себя, слишком далеко зашел. Я раньше и представить не мог, что я не просто буду читать великих мыслителей, а что я буду у них выбирать, с чем я согласен, а с чем нет.

– Тоже мне открытие. Как по мне, так может каждый.) А вот то, что ты не придерживаешься никакой единой концепции, кроме своей собственной, вот это, пожалуй, да. Здесь уж тебя никто не поймет.

– Так ты же меня понимаешь.

– Ну, я. Я такой же бесполезный булыжничек на дороге мироздания, как и ты. Ладно, хватит баки засерать, что там у тебя?

– Как-то читал, что книгу отца Софрония об отце Силуане показали Лосскому, и тот в ней ничего особенного не увидел. Вот я, например, читал одну из книг Лосского. Было интересно, но для восприятия было тяжело. У меня складывается впечатление, что он все пропускал через разум и логику, а мы с тобой уже отошли от этого давненько. Я все читаю и читаю книгу отца Софрония и столько в ней нахожу полезного, что просто диву даюсь, что кто-то там ничего полезного не видит.

– Ну, просто они все уже значительно выше всего этого. Они дальше пошли.

– Ну, да. Ну, да. Дай им Бог благодати на их пути.

– Ты будешь уже говорить наконец-то? Ладно, давай я тебе помогу. Мы с тобой сошлись, что для таких как мы разумников было бы полезно поразмышлять о природе и свойствах Божией благодати. Ты все еще в этом направлении размышляешь?

– Кто я, чтобы о таком размышлять? Я вроде как принимаю кое-что, но да, об этом.

– А можно я рядышком с тобой присяду?

– Хочешь под мой зонтик подлезть?

– Ну, принимать такое. У меня нет слов.