Инна Макарова - Дорис. Морские рассказы

– А, – протянул юрист, – тогда ладно, – и поставил подпись на обходном листке.

После этого Лавров пошёл к механику-наставнику.

Михаил Николаевич повторил ему то, что говорил вчера, и подытожил:

– Остальное тебе расскажет Аверин в Корее. Иди к наставнику. К Газарову. Он очень хочет тебя видеть.

Когда Лавров вошел к Газарову в кабинет, то тот уже соизволил подняться из-за стола, и поздороваться с ним за руку. После этого сунул ему две внушительные папки со словами:

– Вчера ты мне на все вопросы ответил, я тебя больше допрашивать не буду. Читай вот то, что там у нас в компании по МКУБу (Международный кодекс по безопасности управлению судном) прописано. Прочитаешь, тогда ещё раз побеседуем.

Папки были внушительные. Одна – толщиной, наверное, сантиметров в семь. И вторая – такая же внушительная, но толщиной поменьше.

Взяв папки, Лавров уселся за стол рядом с Газаровым и принялся читать. Читал он почти до пяти часов вечера, а потом обратился к Газарову:

– Что-то у меня в глазах двоится.

Тот посмотрел на Лаврова поверх очков и усмехнулся:

– Ну, и правда. Пора тебе заканчивать, потому что в пять пятнадцать мы идём на совещание. Так что ты, давай, сдавай мне папки и можешь ехать домой. Завтра приезжай к девяти часам.

Лавров потянулся, разминая затёкшую спину, положил папки на стол Газарову и поехал домой.

Ему завтра надо будет отвезти Нину к восьми часам на работу, а потом уже можно будет читать эти долбанные папки до обеда.

К восьми вечера он подъехал к Нине в клинику. Когда она села в машину, то он обратил внимание на её расстроенный вид.

Лавров притянул её к себе, обнял за плечи и поцеловал.

– Ну, что ты такая хмурая? Что-нибудь случилось?

Она отстранилась от него:

– А ты как думаешь? – сделав паузу, она недовольно продолжила. – Конечно! Всё нормально! Муж уходит в рейс на восемь месяцев. Всё нормально! – она начала заводиться.

– На шесть, – едва удалось вставить Лаврову.

– Ах! Я даже забыла – на шесть, – раздражение Ниночки начало переливаться через край. – Это, значит, полгода мне быть одной. Как же мне всё это надоело! – горечь сквозила в каждом её слове.

Тут надо было что-то срочно делать, а то женская логика может довести до скандала.

– Ну, так я же ухожу не на гильотину или на войну. Вернусь же. Это же не навсегда. У нас же всегда так было. А потом, когда вернусь, мы опять будем долго-долго вместе, – Лавров постарался привлечь её к себе и поцеловать. – Поедем, отдохнём в тёплые края, – он попытался вновь заглянуть жене в глаза.

От его слов они потеплели и он вновь прижал своё сокровище к себе.

Ниночка мягче, но уже без надрыва продолжала выливать на мужа своё недовольство:

– Я-то думала, что ты выговоришь себе четыре месяца, как было раньше. Четыре через четыре ты работал, и у тебя всё получалось. Я уже привыкла к такому режиму. А тут опять шесть месяцев. Это же полгода я буду одна, – чуть ли не со слезами в голосе воскликнула она. – Мне никто не поменяет кран, меня никто не погладит, мне никто не скажет ласкового слова, меня никто не возьмет за руки и не поцелует их, и не заглянет в глаза. Опять ночью спать одной в этой чёртовой холодной постели. Как мне всё это надоело! – уже с надрывом вырывалось у неё.

Лаврову всё это было понятно. И это был за последнее время уже не первый такой разговор. Они уже были не настолько молоды, поэтому каждое такое расставание отдавалось болью в душе.

Но Лавров старался не подавать вида, что эти разлуки и ему очень тяжелы. В последнее время он старался уезжать с улыбкой. Наверное, эта улыбка её так сильно и раздражала. Нина ему всегда после этого говорила по телефону:

– Всё! Уходит с таким счастьем, как будто избавляется от семьи. На работу он уходит, видите ли. Да из дома он убегает на свою проклятую работу!

Сейчас же, помня прошлые разговоры, Лавров сделал грустное лицо.

– Ну, мамусик. Перестань. Всё равно работать же мне надо. Да и кому я здесь нужен на берегу? Что я тут буду делать?

– А как же другие здесь устраиваются? – не сдавалась Ниночка.

– Как, как? Не знаю, как. У меня так не получается.

Нина отстранилась от Лаврова и посмотрела в его честные глаза.

– Тебя не переделаешь, – горько вздохнула она. – Поехали домой, горе ты моё луковое.

Они быстро доехали до гаража. Лавров поставил машину, и они под ручку не спеша вернулись домой.

Погода была прекрасная. Потеплело, ветра не было. Только лёгкий морозец немного пощипывал щёки.

Дома было тепло, тихо и уютно. Они были только вдвоем. Он помог Ниночке раздеться, повесил шубу в шкаф, и они долго стояли в коридоре, обнявшись, чувствуя тепло друг друга.

Утром Лавров с трудом разбудил жену. Ей надо было к восьми часам на работу. Он накормил её завтраком, отвёз на работу и вернулся в офис, где сел за стол и продолжил читать папки о правилах компании.

В два часа Нина заканчивала работу, и к двум часам Лавров поехал забрать её. Дома они вместе пообедали, а потом Лавров вновь вернулся в офис.

Только он сел за стол, как у него зазвонил телефон. По мелодии этого звонка было сразу понятно, что это звонит Нина. Он вынул телефон из кармана и, пытаясь говорить тихо, произнёс:

– Алё. Ниночка. Что стряслось? Чего звонишь?

В ответ услышал, чуть ли не истерический, крик жены:

– Немедленно приезжай домой! У нас потоп!

Ничего не понимая, Лавров попытался выяснить причину звонка:

– Какой потоп? – но трубка непроизвольно начинала дрожать в руке. Зная свою жену, Лавров начал понимать, что произошло что-то из рук вон выходящее.

В их квартире на первом этаже, если стояк сливной трубы забивается, то в раковине на кухне вода начинала булькать, затем заполнять её и, если вовремя не отреагировать, то переполнит мойку и начнёт течь на пол.

Нина в панике кричала:

– Вот! Не успел ты уехать из дома, а меня уже топит! Что мне потом одной делать? Приезжай немедленно, я не знаю, что мне тут делать! Я уже вычерпала два ведра, но вода не перестает идти с верхних этажей, и меня тут топит!

Газаров слышал этот разговор и Лавров посмотрел в его сторону:

– Михаил Григорьевич, жена звонит – потоп дома. Мы на первом этаже. Мне надо срочно вернуться домой, – Лавров вопросительно посмотрел на Газарова.

– Конечно, поезжай, – спокойно отреагировал он на просьбу Лаврова.

В подтверждение своих слов Лавров, для убедительности, добавил:

– Но я сейчас же вернусь, когда всё сделаю.

– Да, езжай, езжай, – махнул Газаров ему рукой.

Лавров немедленно подскочил и выбежал во двор, где стояла машина.

Приехал он домой быстро, благо дороги были свободные. Это заняло минут двадцать.

Открыв дверь своим ключом, он скинул верхнюю одежду и вбежал в кухню.