Татьяна Мирон - Я уцелела. Том 1

Седьмого мая, около двенадцати часов по полудню, карета подкатила к подъезду моего дома и увезла меня в неизвестном направлении. Я тогда не знала, куда мы едем, где будем отдыхать? К этому времени я была уже собрана со всем своим комфортом и кучей сумок «этого комфорта» и стояла у подъезда своего дома. Вместе с нами поехал очень близкий товарищ Димы, с которым мы уже виделись летом прошлого года – Константин. Прошлым летом он работал администратором в Измайловских банях. Как-то вечером по его приглашению и договорённостью заранее, мы приехали культурно отдохнуть и попариться. Мы приятно провели время тогда. Секса не было. Почему? Спросить у Димы нужно – почему? Это один, из мною тогда непонятных феноменов, которые наводили меня на разные мысли в разное время. И лучше б я не узнала никогда этого. Мы тогда были только вдвоём. Дудки и спиртного тоже не было. Мы развлекали себя историями из жизни и рассказами о себе. Мы тогда так мало знали друг о друге, и я только начинала узнавать моего знакомого незнакомца. Ночью бани работают только под заказ. Заказов не было, и только мы с Димой находились в этом огромном помещении. Парилку я не понимаю, но могу зайти на несколько минут. Холодные бассейны я тоже обхожу стороной – не моё это, так уж случилось, что я выросла в тёплых краях, и на самом деле там парилки мало практикуются. Есть своеобразные любители бань везде, и я соглашусь с этим. Но мне кажется, что северные районы больше расположены к этому виду досуга. Впрочем, меня не приучили к этому времяпровождению. Тогда-то я и увидела его друга Константина. Как понравился мне этот человек с самого начала, так я и до сих пор вспоминаю о нём только добрым словом. Он даже не товарищем Димы был, он был больше – он был единственным его искренним другом с большой буквы. Внешностью он очень притягивает. Простые и добрые черты лица. Не красавчик, но с приятным лицом с усами. Мне тогда показалось, что он слишком серьёзен, но бывает он таким только на работе. Говорил он бегло, вскользь, очень мало, но я заметила, что речь у него правильная. Роста он среднего, чуточку выше меня. Вот усы и бородка, наверно, придавали чрезмерную важность, поэтому мне и показалось тогда, что он серьёзный. Понять о том, что он думает, было нельзя. Но манера разговаривать выдавала его интеллигентность, скромность и внутреннюю порядочность, что было очень приятно наблюдать. Мы тогда и пообщались-то минут пятнадцать, не больше. Но я его запомнила сразу. Никого так не запоминала из знакомых Димы, я понимаю это и сейчас. Дима хорошо отзывался о нём, но весьма поверхностно. Я сделала предположение, что Костя относиться к Диме намного уважительней, и что он образованнее его. Не знаю почему, но именно так я всё увидела. Вот мы встретились с Костей ещё раз, и теперь втроём поехали на отдых. К тому времени я поняла по разговору, что Костя к тому времени уже не работал в банях, причину я не спрашивала в силу своей природной скромности. Всякое бывает. Чем он занимался сейчас? Тоже не знала. Да, мы поехали вчетвером, мы ещё взяли мамину собачку Эрика, которого я прозвала Осликом. Уж очень он походил на миниатюрного серенького и медлительного ослика, и даже в некоторых моментах был с таким же упрямым нравом, присущим представителям именно этого вида осликов. Мы часто, даже я скажу на сколько – Дима всегда брал его на прогулки в парк, он был маминым любимцем, а Дима говорил, что Эрик его друг. В общем, мы отправились за замечательными впечатлениями и за приключениями в живописную деревушку под названием… Буду называть её Простаквашино. Мы со временем её так и прозвали, настоящее название не буду упоминать, там живут хорошие и добрые люди, компрометировать которых я бы не хотела. Они сами узнают из моего описания этот милый уголок планеты. Дорога радовала. Я обожаю дорогу. Мне всегда было комфортно в машине, не важно, МКАД это, или грунтовая зимняя непроходимая. Константин оставил выбор за мной и я сидела на переднем сидении, объяснив, что я долго не смогу выдержать запах псины, Эрика не купали перед отъездом. Костя тогда был сама любезность. Ещё у подъезда мы решили эту проблемку. Ему не нужно было долго и много объяснять. Этим он мне напоминал меня, и не мог не нравиться ещё больше. Про Подмосковье, конечно же, можно рассказывать много и очень много, и всего по любому не расскажешь. Место, куда мы направлялись, находиться в ста пятидесяти километрах от Диминого дома. Не так уж и много. Но и не мало. Я бы таки ехала и ехала всю жизнь… Пробок практически не было, в машине шли тихие и спокойные разговоры. Каждый километр приближал нас к заветному месту. Я и сейчас расслабляюсь и предаюсь мечтам в воспоминаниях, где мы отдыхали, и картинки из этих окрестностей останутся в моей памяти, пока я дышу. Чтоб сказать, что я полюбила это место – это ничего не сказать. Сам вид открытого пространства уносит вдаль и манит, эти чудесные и сказочные простирающиеся дали, это бесконечное и бескрайное голубое небо, затихающий гул переполненного и перенасыщенного мегаполиса, с его суетой и постоянным движением сменяется пением и щебетанием птиц, жужжанием насекомых, свободно гуляющим по просторам тёплым ветром и чистым запахом земли. Такими всегда хочешь забрать и запечатлеть эти воспоминания, которые будут всплывать в памяти всю жизнь, согревать душу не только в сырые, холодные и скучные зимние вечера. Они остаются в тебе навечно… Стоит закрыть глаза, и я вновь всё это великолепие вижу. Я смогла впитать в себя всё, что можно. И, куда бы мой взгляд не лёг – всё охватывала моя память. Она и теперь в полном умиротворении. Для меня это совершенная картина, которая лишь вберёт в себя всё то, что увижу за жизнь. Я была и есть счастлива – тогда и теперь. Дорога заняла около двух часов, и вот мы на Оке, через которую переправились по понтонному мосту от городка Озёры. И вот, мы уже у долгожданного места пребывания. Деревушка мне понравилась. Домик был небольшим – это была часть одноэтажного дома на двух хозяев. В нашей части давно никто не жил и она пустовала. По виду – не малое время домом никто не занимался. В другой части дома проживали постоянно. В доме было электричество, вода и канализация с довольно сносным унитазом, который смывался поначалу вручную. И ванной, в которой мы купались, как в душе, нагрев на электрической плитке заранее горячей воды в ведре и мытье из него же. Веранда, примыкающая к дому, была полностью деревянной с небольшим крыльцом при входе, на котором мы сидели вечерами, пили чай, курили и слушали тишину, любовались ночными мотыльками и мошкарой, которая прилетела на свет фонаря, и кружила до поздней ночи. Тамошние вечера, как будто были созданы именно для того, когда, мы уставшие за день от прогулок, купания и загорания, приезжали в этот милый дом, разбирали пакеты с мокрыми полотенцами, и сумку с остатками провизии, устраивались на крылечке и отдыхали. Кто-то пил пиво, кто, чай с бальзамом, кто курил, кто-то обязательно что-нибудь рассказывал. После небольшого отдыха мужская половина подготавливала все для мангала, разводили костёр и жарили шашлычок. Женская часть этого общества, то есть я, накрывала на стол и готовила закуски. Мы все сидели на улице, потом перебирались в дом к столу, потом опять на крыльцо покурить, что бы уловить последние лучики заходящего солнца. Тепло на улице было теперь и после заката. Они были поздние, а сумерки длились порой до полуночи, а ночи пока были холодноватые. Утро же просыпалось раньше нас и солнышко будило в окошко своими жаркими лучами. В доме было две комнаты: одна большая с диваном, креслом и небольшим комодом, или как его ещё назвать – шкаф с нижней тумбой и стеклянными верхними полочками с зеркальной задней стенкой. Мебель, как и дом, повидали ещё не те виды, и потрепались со временем. Большое окно, деревянный покосившийся пол, лампочкой вместо люстры. Вторая комната была поменьше. В ней находились полутораспальная кровать и трёхстворчатый шифоньер, люстра такого же образца, как и во всех помещениях дома – лампочка. Я сразу же убрала из большой комнаты – она была наша с Димой, палас. И я вообще не поняла, для чего он там был нужен? Разве что, для сбора пыли и земли, которые неслись на ногах с улицы, и, причём постоянно. Палас ещё до нас был слишком непонятного цвета, поэтому остался свёрнутым на всю свою паласочью оставшуюся жизнь, и перемещён в угол маленькой комнаты. Наверняка, он лежит там до сих пор, точно в таком же виде. Разобрав вещи из машины, я тут же принялась за лёгкую уборку. Лёгкой уборки не получилось. Деревянные старые окна на зиму забивали клеёнкой, и я начала с них. Потом началось вытирание пыли везде со всех предметов мебели, затем очень влажное подметание, мытьё пола и так далее, как доктор прописал. Вот такая я хозяюшка, ни дать ни взять. Когда я полезла вытирать пыль со шкафа в маленькой комнате, вдруг заходит Дима, который до этого занимался подключением электричества и водопровода, и спрашивает: «А ты будешь сюда со мной приезжать? Танечке здесь нравиться?» Я чуть в него не бросила той тряпкой, которой вытирала пыль. Что я могла ответить? Конечно же, я буду приезжать сюда столько, сколько это потребуется, и, на сколько, сколько отведёт нам Время быть вместе и приезжать сюда. Я ничего не говорила, просто смотрела на него благодарными глазами с табуретки, на которой стояла, и всё с той же тряпкой в руке. И мой взгляд говорил именно «да». Я сказала через некоторую паузу: «Да! Конечно, буду!» И он смотрел на меня благодарным и довольным взглядом, он искренне любил меня в этот момент. И все мелочи стали не важными. Я чувствовала в тогда тепло, разливающееся во всём моём теле. Мне было приятно и уютно это чувствовать. Что это было? Я до сих пор ощущаю это тепло…