Виктор Рымарев - Миллион алых роз

За соседним столиком раздаются гортанные выкрики лиц кавказской национальности.

– Как там у вас, наверху? – вежливо интересуется у официантки молодой человек. – Не очень дует?

Жалобный писк.

– Вам только крылышек не хватает,– замечает молодой человек.– Чудесный получился бы ангелок. Ну, как, проветрились?

Ещё более жалобный писк.

– Тогда спускайтесь. Только осторожно, ради бога. Не переломайте ноги. Они ещё пригодятся вам.

Официантка благополучно приземляется.

– Вай, зачэм так скоро?– доносится с соседнего столика.

– Так есть у вас персики?

– Найдём.

– Эскалопчик?

– Зажарим.

– Картошечку?

– Приготовим.

– Грибочки?

– Поищем.

– Вот и прекрасно. Да, чуть не забыл. Передайте Мише Бизнесу, чтобы подошёл ко мне в конце обеда. Что вы на меня так смотрите? Или ваш хозяин уже не Миша Бизнес?

– Но он,– официантка судорожно сглатывает,– дома. Спит.

– Ну и что? Разбудите. Позвоните домой и скажите, что я приказываю явиться. Никак вы забыли, что написано на моём перстне?

– Нет, нет,– взвизгивает официантка, цепляясь за край стола.

– Тогда идите. Да поживее трясите задом. Одна нога здесь, другая – там.

Официантка рысью, с переходом на галоп, стремительно бежит на кухню.

– Скажите, пожалуйста,– любопытствует Принцесса,– а что написано на вашем перстне?

Молодой человек протягивает над столом правую руку тыльной стороной вверх. Принцесса наклоняется и, близоруко щурясь, читает по слогам: “Са-та-на”.

– Сатана? – удивлённо повторяет она. – Я правильно прочитала?

Молодой человек согласно кивает головой.

– И что это значит?

– То, что я и есть Сатана,– любезно разъясняет молодой человек.– Точнее, Сатан. Так как, с вашего позволения, я мужчина. Это только пишется – Сатана, а читается – Сатан. Для друзей просто Сат. Коротко и ясно. Я хочу, чтобы именно так вы и называли меня.

Принцесса смотрит под стол. Сат усмехается.

– Ищете хвост? Напрасно. У меня нет хвоста. Как рогов и копыт. Остапу Бендеру было бы нечем поживиться у меня.

– Почему? – наивно округляет глаза Принцесса.

– Потому что я не чёрт.

– Какая разница?

– Большая. Черти работают внизу, в пекле, а поле моей деятельности здесь, среди вас.

– И в чём заключается ваша работа?

– О, чего-чего, но работы у меня предостаточно. Так что, если у вас появилось желание продать свою бессмертную душу, то выбросьте поскорее сию глупость из вашей очаровательной головки. Я завален заказами по горло и просто физически не в состоянии выполнить все предложения, какими бы заманчивыми они не представлялись. Единственное, что я могу сделать для вас, поставить в льготную очередь. Но предупреждаю, и там вам придётся ожидать несколько десятков лет.

– Но я вовсе не собираюсь продавать свою душу.

– Безмерно рад, мадам,– облегчённо вздыхает Сат и истово крестится.

– Почему вы креститесь?

– От радости за вас. Думаете приятно препровождать в ад такую хорошенькую душеньку?

– Я не о том. Разве вам можно креститься?

– А почему нельзя?

– Но об этом во всех книжках пишут. Мол, вы боитесь креста как… чёрт ладана.

Сат искренне и весело хохочет. У него даже слёзы выступают на глазах.

– Мало ли что там пишут,– говорит Сат отсмеявшись.– Крещусь я в память о своём лучшем друге. К сожалению, его давно нет среди вас.

– А где он.

– Умер. Точнее, подло убит. Распят на кресте. Две тысячи лет тому назад. Это по скалигеровской хронологии. Хотя она и неточная, но вы привыкли к ней. Так что будем пользоваться именно ею.

– Кого вы имеете в виду?

– Вы называете его Иисус Христос.

– Разве он ваш друг?

– Да.

Принцесса недоверчиво качает головой.

– В Библии сказано, что вы его заклятый враг, что вы… искушали его.

– Искушал. Не отказываюсь. А что мне оставалось делать, коли работа такая? И жаль было его. Во имя кого ушёл он из Жизни во цвете лет? Вот этих ублюдков? – Сат поводит глазами в сторону соседнего столика с “лицами кавказской национальности”. – И что изменилось за две тысячи лет после его безвременной кончины? Как убивали людей, так и убивают. Но если раньше это делали простыми томагавком, то теперь – крылатыми ракетами. Жизнь, дорогая моя, сложная штука.

– Но сколько вам лет? Вы так молодо выглядите?

Сат не успевает ответить на последний вопрос Принцессы, так как к ним подошла официантка и поставила на стол бутылку шампанского, графинчик с водочкой, вазочки с чёрной и красной икрой, тарелочки с осетриной и бужениной, солёные огурчики, рыжики в сметане, масло, чёрный и белый хлеб. В центре стола она торжественно водрузила вазу с отборными румяными персиками.

– Эскалопчик жарится,– почтительно докладывает она.

– С картошечкой?

– С картошечкой.

– Миша едет?

– Ему Сергей Семёнович звонит. Это наш метрдотель.

– Прекрасно. Вы свободны.

Официантка облегчённо вздыхает и шустро семенит прочь.

Сат берёт в руки бутылку с шампанским и вопросительно смотрит на Принцессу.

– Немножко можно,– шепчет она, скромно потупив глаза.

Сат умело открывает шампанское, наполняет бокалы.

– За что мы выпьем?

– Не знаю,– теряется Принцесса.– Никогда не была в таком странном обществе.

– А чем вам не нравится моё общество?

– Я не говорю, что не нравится, – делает большие глаза Принцесса. – Просто как-то непривычно.

– Ничего. Привыкните. Давайте выпьем за мир и дружбу между народами, чтобы не было войны.

– А я думала, вам нравятся войны и всякие беды: голод, мор, чума, холера и прочее.

– Окститесь, дорогая! Где вы набрались подобной чепухи?

– Все так говорят. Как случится что-нибудь нехорошее, так сразу вас вспоминают.

– Какая дичь!

Сат возмущённо трясёт головой и залпом выпивает шампанское. Суёт в рот ложечку с красной икрой. Задумчиво жуёт.

– Ничего,– одобряет он.– Свежая.

Берёт в руки персик и вгрызается в сочную мякоть.

– Как я могу любить войны, голод и прочие напасти, если у меня, благодаря им, в десятки, в сотни, в тысячи раз возрастает объём работы? Понравятся вам десятикратные нагрузки при той же зарплате?

– Нет,– честно сознаётся Принцесса, осушая крохотными глоточками бокал с шампанским.

– А чем я хуже вас?

Принцесса растерянно хлопает мохнатыми ресницами.

– Как что произойдёт, так люди с ума начинают сходить, толпами валят. Изволь брать в заклад их бессмертные души. Единственную и неповторимую душу ценят дешевле пары старых стоптанных калош. А, может, у меня план давным-давно перевыполнен? Это никого не интересует. Бери душу и баста. И деньги на бочку.

Сат тяжко вздыхает.

– Почему, думаете, я торчу у вас, в России?

– Почему?

– Как началась ваша проклятая перестройка, как пошли ваши идиотские реформы, у меня моментально образовался колоссальный фронт работы. Забыл, когда был в отпуске. Да что там отпуск. Ни сна, ни отдыха, попить-поесть некогда. За третьи сутки, поверите, первый раз сажусь за стол по-человечески. Всё куски, всё на ходу.