Евгений Орлов - Период третий. Сельские студенты (техникум)

Утром подниматься и выскакивать в холодный коридор в шароварах и майках на зарядку не хотелось, а с вечера долго не могли заснуть. Особенно, когда «армянское радио» насмешит. Под большим секретом, но который был известен во всех комнатах, знали то, что старшекурсники в четырнадцатой комнате устраивали радиопередачи. Они доской закрыли то место, по которому радио заводится в общежитие, и устроили там хитрый переключатель, которым всё общежитие можно было отключить от радиосети. И вечером, когда в одиннадцать объявляется отбой, они его отключали и включали свой микрофон, который им помог наладить Стасик.

Стасик работал киномехаником и увлекался радио. Дома у него над всем двором была растянута антенна, и он по своему самодельному радио даже с кораблями переговаривался и с другими любителями.«Армянское радио» вели двое. Один разговаривал нормально, а другой вроде как армянин, плохо знающий, как говорят на русском. Начинались передачи всегда одинаково. Говоривший армянским голосом объявлял:

– Внимание, внимание, внимание! Говорит Иерэван! Точное армянское время почти что двенадцать. Передаём последние армянские известия!

Потом тот, который нормальным языком разговаривает, рассказывал, что смешного или интересного произошло в техникуме в последнее время. Высмеивали в основном парней и девок с первого курса. После этого начиналось самое интересное. Который армянином, объявлял:

– А сейчас, дарагий друзья, наш радио начинает ответы на вопросы наших дарагих и не слишкам дарагих и даже дешёвых радиослушателей.

И тут же озвучивал первый вопрос:

– Один дэвушек, учащийся на факултэт биология в большом городе Москва, спрашивает, что получится, если скрестить ежа и ужа?

Тут же нормальный голос пояснял:

– Армянское радио подумало и решило, из этого ничего хорошего не получиться, но если их детям не давать расти в толщину, то можно получить несколько метров хорошей колючей проволоки.

– Адын совсем старенький бабка паникёрша написала нам вопрос о том, будет ли опять война?

– Армянское радио в ответ на беспокойство старухи авторитетно заявляет, что никакой войны не будет. Но будет такая упорная борьба за мир, что камня на камне не останется.

– Паступыл и ещё адын вапрос про атомный война. Актывистка гражданской обороны колхоза «Сорок лет без урожая» спрасил, почему не выпускают инструкций а том, куда людям ходить в туалет после атомный взрыв? Патаму что все здания и сооружения ат взрыв будут разрушены!

– По этому вопросу аналитики армянского радио в результате напряжённой дискуссии пришли к твёрдому убеждению, что после атомного взрыва в первую очередь следует заняться поисками своей собственной задницы, а потом уже искать туалет.

– Очень молодой и неопытный невест интэрэсуется, может ли женщин забеременить на расстоянии?

– Отвечаем. Может вполне, если приспособление её жениха окажется большим этого расстояния.

– Адын очень любопытний малчик спрашивает, почему старые непорочные девы носят длинные чёрные юбки?

– Главный фотограф нашего радио утверждает, что они боятся засветить свою плёнку.

– Заведующий детских яслей для несмышлёношей захотел знать, что является самым ценным в женском молоке.

– Весь мужской состав многочисленного коллектива армянского радио категорически утверждает, что самым ценным в нём является тара.

– Адын очень строгий в сваей семье мужчин хочет узнать, чем отличается муж от строгого начальника?

– Отвечаем. Любой начальник знает своего заместителя. А мужья своих заместителей не знают

Мы ещё не закончим смеяться над ответами «армянского радио», как из громкоговорителя, чтобы ещё больше разогреть интерес к затее, объявляют задание на следующую неделю разгадать хитрую загадку:

– А нашим слушателям из шестого общежития в Воронежской области честно обещаем передачу по их заявкам, но только, если они отгадают за неделю такую вот загадку. Зелёное, солёное, висит в углу и пищит. Письма, посылки и денежные переводы с ответами на эту загадку просим передавать через коменданта тётю Машу.

На следующей неделе выяснялось, что ответы не поступили, и радио по устоявшейся традиции давало свои пояснения и комментарии.

Говоривший на русском начинал:

– Живущие в общежитии единогласно признали, что не смогли догадаться, что такое хитрое повесили в угол. Староста третьей комнаты подумал, что в угол повесили клетку с зелёным попугаем, но я ему ответил, что попугаев не солят. Поскольку слушатели требуют официального ответа на обнародованную загадку, слово для оглашения предоставляется нашему постоянному ведущему.

Который с армянским разговором, пояснял:

– Атвэт прастой – это селёдка!

– Солёная понятно, а почему зелёная?

– Патаму что покрасили в зелёный.

– Ну, а в углу зачем?

– Павесили туда.

– Ладно, могли и повесить, а почему она ещё и пищит?

– А это дарагой, что бы никто в общежитии не придумал ответ.

Но чаще вопросы и смешные ответы на них выдавались сразу же. Один начинал:

– Из братской таджикской республики поступило возмущённое обращение от их национального радио. Они заявили, что несправедливо из всего Советского Союза вопросы направлять только в армянское радио. И заявили, что тоже хотят отвечать на вопросы. Наше радио задало им очень простой вопрос. Что можно пошить из семи женских бюстгальтеров? Таджикское радио думало три месяца, признало своё поражение и потребовало предоставить им отгадку. Нашему радио пришлось пояснить братским таджикам, что из этих бюстгальтеров можно пошить четырнадцать тюбетеек на их бестолковые головы.

Если уроки задавали нетрудные, то все или те, которых недавно вызывали к доске, ходили в кино. Нам было хорошо, потому что билеты для нас были пока по пять копеек. В нашей группе только двое покупали уже по двадцать – Даншин и Полесская. Перед кино в фойе можно было сыграть в биллиард. Для этого нужно было застучать за теми, кто уже был в очереди. Но на нас обычно ругались старшекурсники, если кто дождётся своей очереди. Потому что мы ещё не умели играть, а пробовали. Часто мазали, и приходилось из-за этого даже забитые шары назад выставлять. Но прогонять не прогоняли, если кто дождался своей очереди, то играл свою партию до конца, хотя, конечно, обязательно проигрывал. А местный парень Сергиенко играл так, что никогда не проигрывал. Если он приходил играть, то партнёры его каждую игру менялись, даже хорошо играющие парни из старших курсов не могли его победить и вынуждены уступать место следующему, застучавшему очередь.

По поводу походов в кино стали складываться новые правила. Вначале как-то так само собою вышло, что в коммуну мы объединили еду. После возвращения из колхоза у Кольки и у Федьки остались не использованными большие запасы картошки, а у Толика и у Алёшки сала много осталось несъеденного. Картошку жарили на сале и ели всей комнатой. Костик вначале стеснялся, а я ему объяснял: