Евгений Орлов - Период третий. Сельские студенты (техникум)

В вагоне мест было мало. И те, которые ехали до Митрофановки, даже в вагон не заходили, а остались в тамбуре. Мы нашли два рядом свободных места боковых и одно напротив. Я и Толик сели в проходе, а Колька захватил то место, которое напротив. Посоветовали Алёшке и Федьке походить по вагону, поискать, где ещё места окажутся, но они сказали, что будут около нас. Все свои чемоданы мы втиснули на третью полку над нашими с Толиком сидениями. Потом я отцепил от зацепа столик, и получилось ещё одно сидение между нашими. Федька сразу захватил его, только теперь мы сидели ногами к проходу. Алёшке предложили забраться на вторую полку над нами, она тоже была пустой. Но он отказался и сказал, что будет ехать стоя. Пришлось потесниться и сидеть вчетвером на одном сидении. Зато оказались все в одной компании.

В Лисках на вокзале народу было огромное количество. Люди толпились и на перронах, по обе стороны вокзала. И у кранов кубовой стояли люди с кружками и с чайниками. В туалете, и то места не хватало, и приходилось постоять немного в очереди, чтобы облегчиться.

Сойдя с поезда и сходив по очереди в туалет, решили расположиться в зале ожидания. Там стояли огромные, тяжёлые, деревянные диваны с высокими спинками, металлическими ножками и боковыми подлокотниками. Все места на диванах были заняты. Чаще всего на них спали малые дети или подростки, наверно, из тех, которым пришлось жить на вокзале уже не первые сутки в надежде выстоять очередь и получить билет на один из проходящих поездов. Взрослые, если устраивались поспать, то ложились или на голый пол, подстелив одежду, или на свои уложенные кучей на полу сумки, узлы и чемоданы. Всё пространство вдоль стен и даже подоконники большущих окон были заняты людьми. А цыгане даже на проходе расстелили свои перины, уложили на них детей, и женщины тоже сидели на этих перинах. Кормили грудью маленьких черноголовых детишек, совсем не стесняясь соседей.

Толик с удивлением спросил:

– Что это, сегодня вся страна собралась ехать в техникумы поступать? Так старых полно и детишек мелких. Они куда?

Мы молча пожали плечами, а Алешка, подумав, предположил:

– Наверно, из эвакуации люди возвращаются в те города, где уже дома после войны восстановили.

Федька добавил.

– А ещё Иван Семёнович на политинформации рассказывал, что заводы и фабрики, которые в тыл вывозили, теперь назад в свои здания возвращают. Заводы товарными поездами везут, а рабочие с них на пассажирских же едут.

– Не, рабочие как мы бы – компаниями или отрядами ехали. А здесь все семьями. Вон с детишками сколько, – усомнился Мошненко.

– Алёшка прав, наверно, просто люди из эвакуации возвращаются с опозданием. Потому что, посмотрите, у некоторых вещей и в узлах, и в сундучках целые горы, – поддержал Алёшку Колька.

Но Федька возразил:

– Не, пацаны, после войны вон уже сколько прошло. Кто хотел, наверно, давно уже домой вернулся. Тут сегодня прямо какое-то переселение затеяли. Кого только нет здесь.

– Думаю, что люди по разным причинам едут. Мы вот на экзамены. Может, кто в гости. А кто-то и в эвакуации долго задержался. Много ещё из сёл на производство людей забирали – им же тоже хочется с родными свидеться. И солдаты вон из армии, наверно, возвращаются. А цыгане, так те вообще на одном месте долго сидеть не могут, – подвёл я итог нашему любопытству.

В зале ожидания мест свободных не было нигде. Кто спал, кто просто сидел, читая газету или книжку. Многие кушали, расстелив на коленях газету или полотенце. Нехитрая еда для дороги, наверно, у каждого была припасена с собою. Кипяток для чая брали в кубовой в конце перрона. Изредка женщина в белом фартуке и с белым кокошником на голове выкатывала на перрон металлический ящик на колёсиках с алюминиевым лотком сверху и продавала горячую выпечку. Желающих купить пирожок с ливером или блинчик с творогом было много, сразу возникала толпа, происходила давка и вскоре продавщица укатывала опустевший ящик на кухню станционного ресторана.

Ресторан располагался в большом зале напротив зала ожидания. Там в три ряда были установлены столы, со скатертями и четырьмя стульями, по одному с каждой стороны. Но людей в ресторане было немного. Потому что сердитые официантки строго следили за теми, которые пробовали занять место за столом для того, чтобы просто посидеть. Мы расположились со своими чемоданами на полу в большом коридоре, который имел выход на обе стороны вокзала, между дверью ресторана и дверьми, ведущими к тому перрону, у которого останавливался поезд, доставивший нас сюда. Оставив ребят сидеть на чемоданах, забрал их билеты и пригласил Федьку пойти в здание кассы попытаться занять две очереди, потому что в расписании значилось вскоре прибытие поезда на Пензу.

В деревянном здании людей оказалось ещё больше, чем в вокзале. Если в вокзале между сидящими были проходы и даже свободные места на полу, то в этом зале людей как напрессовали. Трудно было даже протолкнуться от двери в сам зал. Мало того, что к каждой кассе выстроились в цепочку длинные очереди, а у самих окошек была давка из злых людей, пытающихся что-то спросить или заказать билет. Так ещё и на полу везде сидели на узлах и чемоданах люди. В основном дети. А их родители, видимо, стояли в очередях. Толпящиеся у касс ругались друг с другом, кричали и толкались. Мы с Федькой попробовали занять очередь в те окошки, где людей стояло меньше. Но потом, поговорив со стоящими рядом, я узнал, что на пензенский поезд люди ещё с утра очередь занимали, и сейчас они у окошек спорят, выявляя тех, которые с утра не стояли в очереди. И что мне ни за что места на этот поезд не достанется с конца очереди. Но я хотел попробовать дождаться прибытия поезда. Когда в очередях заявили, что дали места на пензенский, у окошек началась ещё большая давка. Те, которые занимали очередь на этот поезд, требовали от других освободить им место у касс. А остальные не соглашались, боясь потерять очередь свою. А тут ещё узнали, что и на кисловодский поезд места дали. Тогда те, которые хотели уехать на этом поезде, тоже стали требовать, чтобы их пропустили к окошкам. Когда часы на стене зала показывали, что до прибытия пензенского поезда остаётся ещё почти двадцать минут, в кассах объявили, что места на него уже закончились. Многим даже из тех, которые стояли у самых окошек, билетов не досталось. А нам и мечтать не приходилось закомпостировать свои билеты на этот поезд

Когда мы с Федькой удручённые вышли из кассового зала, я увидел невдалеке большой железный мост, ступеньки которого вели высоко вверх и предложил ему посмотреть, что там находится. Тётенька в жёлтой жилетке, стоявшая у железной четырёхколесной тележки с посылочными ящиками, которую она только что притолкала к этой лестнице, пояснила нам, что по мосту можно через все пути и поезда перейти со станции в город. И что на той стороне есть магазины и дешёвая столовая, если нам нужно что купить или покушать. Мы поднялись на этот мост и долго стояли там, даже когда паровоз с проходящего под мостом поезда окутал нас дымом и паром из своей трубы. Но в город не пошли.