Елена Дымченко - Ведьмин пёс

Та подняла, наконец, голову и решилась посмотреть на хозяйку.

– Ну, иди ко мне, – протянула ей руки Энджи так, как это делала всегда, приглашая свою любимицу запрыгнуть к ней на грудь.

Та, видимо, теперь не могла позволить себе подобной фамильярности, но увидев в глазах хозяйки искренние слёзы, всё же поднялась на лапы и, быстро-быстро помахивая хвостиком, осторожно подошла и прижалась боком к её ногам.

– Вот и умничка, – чуть не плакала Энджи, – никогда меня не бойся, поняла?

Собачий хвостик закрутился ещё быстрее. Девушка подхватила собачку на руки. Немного отстранив от себя, она заглянула той в мордочку:

– Боже, да ты поседела… – прижав Жужу к себе, она залилась слезами: – Бедная ты моя…

У наблюдавшего за ними из машины Егорши сердце сжалось от сочувствия к обеим и он решился, наконец, ступить на «проклятую» землю. Подойдя к Энджи и не решаясь дотронуться до неё, он, стоя за спиной, лишь глухо сказал:

– Она со временем привыкнет, не убивайся ты так…

Энджи обернулась и, увидев его полный сочувствия одинокий глаз, сделала шаг и уткнулась заплаканным лицом в его плечо, видимо, сильно нуждаясь в утешении. Не ожидавший этого Егорша, растерянно застыл, но потом решившись, несмело погладил девушку по спине:

– Всё наладится… – осипшим голосом пробормотал он.

– Ну ты и воняешь, – отодвинулась от него Энджи через пару минут.

Демонстративно сморщив носик, она с насмешкой смотрела на него, но в её интонациях не было злобы или отвращения, скорее смущение и дружеское подтрунивание.

– Это я специально, чтобы девки не вешались, – не растерялся он, – а то проходу не дают.

– Ах, ну да, – поглаживая успокоившуюся Жужу, засмеялась Энджи, – ну, что давай по чайку и за дело?

– Давай, – обречённо вздохнул он.

Пока она кипятила чайник и заваривала чай, Егорша, приглядев метрах в трехста от дома подходящее на его взгляд место, начал рыть могилу.

«Вот тебе, карга старая, берёзка над головой. Чтоб тебе пусто было…» – думал он, сражаясь с очередным толстенным корнем, мешавшим работе.

Он настолько увлёкся, стараясь закончить побыстрее, что не услышал за спиной чужих осторожных шагов. Лишь только когда тень упала на незаконченную могилу, он, похолодев от ужаса, обернулся.

На него смотрела высокая, белокурая женщина, очень похожая на его новую знакомую, но по возрасту несколько старше. Красивое, ухоженное лицо с тонкими, будто вырезанными резцом чертами. Серые, прекрасные глаза смотрели на него совсем недружелюбно. Рядом с нею стоял очень крупный чёрный пёс и, тихо рыча, исподлобья с явной угрозой смотрел на чужака.

– Кто ты и что здесь делаешь? – спросила женщина.

– Э… – растерялся Егорша и, сообразив, что это мать Энджи, ответил – меня зовут Егор, я помогаю вашей дочери с могилой для её бабушки.

Та насмешливо хмыкнула:

– Значит, сельское кладбище отменяется?

– Ну да… – промычал он.

Она неожиданно развернулась и скрылась в лесу, не попрощавшись. Пёс последовал за ней.

– Эй! – окликнул было женщину Егорша, но той и след простыл.

Для своей комплекции старая Прасковья оказалась на удивление тяжёлой. Новоиспечённые могильщики с трудом дотащили замотанное в простыню тело до подготовленной могилы. Не особо церемонясь, Егорша столкнул зловещий свёрток в подготовленную яму.

– Можно было и поаккуратней, – ворчливо заметила родственница усопшей.

– Пусть радуется, что так, ведь могла вообще без погребения остаться.

Девушка заглянула в могилу:

– По-моему, она лежит вниз лицом, надо бы перевернуть.

– Как раз не надо, – ответил он, поднимая с земли выструганный заранее осиновый кол.

Спрыгнув вниз, Егорша приставил острую палку к спине Прасковьи, примериваясь для удара. Энджи не могла не возмутиться подобным неуважением к покойнице:

– Это ещё зачем?

– Так надо, – ответил он, и с размаху вбил кол в старуху, – на всякий случай, чтоб не шастала по ночам и людей не пугала.

– Ты что-то напутал, она же не вампир, а ведьма.

– Лишним не будет, – деловито ответил новоявленный Ван Хельсинг, вылезая из могилы. – Давай зароем побыстрее, а то уже темнеет.

Они взялись за лопаты и начали засыпать яму землёй.

– Что ж твоя матушка не пришла проститься? – спросил Егорша.

– Что за вопрос?

– Когда я рыл, она подкралась ко мне сзади. Я так испугался, подумал что могила, похоже, будет на двоих.

– Мама приходила? – удивилась Энджи.

– Да, была, – он опёрся на лопату, чтобы передохнуть.

– Она очень зла на меня, – вздохнула девушка. – Видимо, мама рассчитывала, что Прасковья передаст свою силу ей, но та почему-то выбрала меня.

– Да, я заметил, что она была сильно не в духе, – ответил он и продолжил работу.

– С нею была чёрная собака? – спросила Энджи.

– Конкретный пёсик, да? – усмехнулся Егорша.

– Более чем, но сегодня он вёл себя со мной так же, как Жужу. Ползал на брюхе, дрожал… Странно всё это!

– То есть дал понять, что он в полном твоём распоряжении?

– Типа того…

– Ты вроде говорила, что знаешь о собаках всё?

– Ну да… По крайней мере, мне так казалось.

– Боюсь, что здесь ты расширишь свои познания.

– Так этот пёс – ярчук? – высказала догадку Энджи.

– Мы тоже вначале так думали, но ошиблись и… – его голос пресёкся и, отвернувшись, он снова с преувеличенным усердием заработал лопатой.

– Георгий, в чём дело? – почувствовав его смятение, спросила она.

– Давай закончим побыстрее, а то уже почти совсем стемнело, – пробурчал он.

Энджи пожала плечами и присоединилась к нему. Закончили они, когда было уже совсем темно. Приближаясь к дому, Энджи с волнением ожидала встречи с матерью, но той дома не оказалось.

«Она теперь совсем со мной разговаривать не хочет?» – сокрушённо подумала она.

В изнеможении опустившись на крыльцо, уставшие могильщики сидели молча, каждый был погружён в свои невесёлые мысли.

– Ты мне ещё не рассказал про ярчука, – подала голос Энджи.

– Может, завтра? – устало спросил он. – Сил просто нет.

– Ты обещал, – надула она губки.

– Ну хорошо, – вздохнул Егорша, – как я уже говорил, деревенские долго ломали голову, как спастись от набегов Прасковьи и было решено привезти в деревню ярчука. Прокопий посчитал, что это его забота. Ведь у ведьмы снесло крышу именно из-за него, и он чувствовал свою ответственность. Как ты понимаешь, такая собака стоит больших денег. Наши собрали сколько смогли и снарядили Прокопия за собакой. Он поехал в Харьков, где в области жил человек, который занимался выведением ярчуков. У них там это было дело семейное, и передавалось из поколения в поколение. Все, кому нужен был ярчук, ехали к Шевчукам.

– А где именно под Харьковом они живут?