Герман Кирсанов - Вьетнамские каникулы. Необязательная встреча

Сказать, что я влюбился в это милое создание до беспамятства, это ничего не сказать. Я практически обезумел, потеряв сон и покой.

Когда она проходила мимо, оставляя за собой утонченный шлейф цветочного благолепия, у меня возникало желание жить и творить, но стоило ей исчезнуть из поля зрения на несколько дней, для меня меркли краски, и все валилось из рук.

Несмотря на юный возраст и ангельскую внешность, от нее веяло умом и начитанностью. Когда я послушал ее выступление на пресс-конференции, посвященной какому-то просветительскому проекту, влюбился еще сильнее.

Недолго думая, я начал ухаживать, но Оля, так ее звали, взаимностью не ответила.

Наше небольшое окно опять заохало и задребезжало, но в этот раз как-то по-особенному. Возникло впечатление, что оно держится из последних сил. Разыгравшаяся стихия не оставляла надежды затопить нас, продолжая вливать в оконные щели декалитры мутной воды.

На верхнем этаже что-то громыхнуло и ударило по крыше. Послышался звук разбитого стекла. Через минуту в нашу комнату заглянул обеспокоенный хозяин. Увидев огромную лужу и целое окно, он, улыбнулся и быстро удалился.

С первого дня пребывания во Вьетнаме я заметил удивительную особенность местного населения – улыбаться по любому поводу. Нет, это не та дежурная улыбка, которой нас встречают в американском фастфуде. Здесь улыбка маска на все случаи жизни. Вьетнамцы улыбаются смущаясь, грустя и веселясь. Знакомый рассказывал, что, когда он попал на похороны отца вьетнамского друга, на пороге дома усопшего его встретили с улыбкой.

Виктор налил себе и Эрику. Товарищи по заточению, быстро и без тоста выпили. Для Эрика такая ситуация была не впервой. Он частенько встречался с капризами природы, как на берегу, так и в море, а вот директор завода, несмотря на внешнюю раздухаренность, заметно нервничал. Напитывая кровь шотландским виски, он явно надеялся спрятаться от тайфуна под зонтиком алкогольного безразличия.

Я посмотрел на совершенно спокойного отца Александра. Было странно, что та девушка в библиотеке не ответила ему взаимностью. Бывший книжный реставратор, был определенно красив. Высокий, с широкими плечами, он восседал на дешевом пластиковом стуле, как на троне, с аристократической осанкой. Казалось, что рядом с нами сидит не иеромонах, а вынырнувший из глубины веков новгородский князь. Рубленые скулы, волевой подбородок и чистые, словно с искусственными линзами, голубые глаза.

Я давно обратил внимание, что обычно, серые или голубые глаза идут «в комплекте» с русыми волосами, но иеромонах был черный, как то духовенство, к которому он принадлежал.

– Мы ждем продолжения, – сказал я, делая вид, что не замечаю прибывающую воду.

Отец Александр продолжил:

– Я пригласил неземную девушку на свидание, но она вежливо, с нотками горького сожаления, отказала, сославшись на то, что у нее совершенно нет времени на личную жизнь.

Оля была непервая моя девушка, и я прекрасно знал, что женское «нет» – вердикт неокончательный. Ухаживания продолжились. При любой возможности я дарил цветы и провожал милую моему сердцу девушку домой. Оля «лямуры» принимала, но подчеркнуто держалась на расстоянии.

Несмотря на неразделенность моих чувств, я находился на десятом небе от счастья. Одна только мысль о том, что эта девушка живет со мной на одной планете, придавала смысл моей жизни и толкала на подвиги, которые я мечтал совершить в её честь.

С каждым днем ширь моего любовного помешательства набирала обороты. Мне вдруг стали понятны все песни и фильмы о любви. Всё, что еще вчера я считал низкосортной глупостью, теперь вызывало восхищение. Утром я пел в душе, а вечером пускал слезу над примитивными, сделанными по одному и тому же лекалу мелодрамами.

В один прекрасный день случилось то, чего я меньше всего ожидал от себя – я начал писать стихи. Представьте, никогда не писал, а тут вдруг, как прорвало. Каждый день я марал лирическими каракулями по десять, а то и пятнадцать страниц. Корявые, но искренние и эмоциональные, стихи буквально выливались из меня без всяких мук творчества.

Пристально наблюдая за предметом своего обожания, я подметил, что Ольга была явно из обеспеченной семьи. Прекрасное образование, должность не по годам, красивые наряды, дорогие аксессуары. В столь юном возрасте она вряд ли могла себе все это позволить, а значит родители богатые и не жалеют средств на своё чадо. Я решил, что мне нужно соответствовать, но денег на дорогое облачение и красивые ухаживания зарплата реставратора публичной библиотеки не предполагала. Чтобы получить дополнительный заработок, пришлось набрать заказов на полгода вперед, но после первой недели работы по ночам у меня стали неметь кончики пальцев. Я практически потерял тонкость осязания. Вы представляете, что это значит для реставратора?

Вместо того, чтобы срочно идти к врачу, я опросил сослуживцев, было ли что-то подобное с ними. Старейший сотрудник нашего отдела долго сопел, разглядывая папиллярный рисунок моих конечностей. Закончив осмотр, он вытер белоснежным платком кончики увлажнившихся губ и прочитал лекцию о механизме потери тактильности в рецепторах и нервных окончаниях. Если опустить варианты возникновения хворобы и пути лечения, вывод был простым: «Пей каждый день по пятьдесят грамм коньяка и все пройдет!».

Несмотря на то, что тогда мне было чуть больше тридцати, к алкоголю я так и не пристрастился. На праздниках, конечно, выпивал бокал шампанского, но этим все ограничивалось.

На следующий день, утром, прям на рабочем месте, я принял пятьдесят грамм лекарства. Почти мгновенно в животе затеплело, а в голове зашумело. Через десять минут показалось, что утерянная тактильность вернулась. Настроение лихорадочно улучшилось. Пробегая по просторным коридорам библиотеки, встретил Ольгу. Захотелось ей все рассказать, а потом, не спрашивая разрешения обнять и поцеловать, но поймав серьезный взгляд сдержался. В обед опять принял лекарство. Ощущения уже были не те, но «праздник» продолжился. Так я потихоньку, помаленьку вступил в ряды любителей выпить. Нет, я не запил, но успокаивая себя, что это нужно для моих пальчиков, каждый день принимал спиртосодержащую «микстуру».

Как известно, при постоянном употреблении алкоголя нервная система у людей меняется. Кто-то становится обидчивым, кто-то излишне раздраженным, а кого-то тянет на подвиги. Люди, веря в свою исключительность, часто не замечают этих изменений и приписывают всё к реакции на окружающий мир, который якобы ежедневно меняется в худшую сторону. Не обошли эти изменения и меня.

Под этиловыми парами, мои ухаживания за неземной девушкой стали более резкими и настойчивыми. В ответ, Оля увеличила расстояние между нами, не разрешая даже провожать.