Виктор Суднов - Без гнезда родового. История семьи – история страны

Похоже, переезд деда в Христиановское был связан не только с семейными распрями, в Ефиме все еще бушевал революционный дух, несогласие с новой государственной политикой партии побудило его оставить дом и семью и вновь продолжить революционную борьбу за социальную справедливость и равноправие. Однако продолжения не случилось, время революционных порывов Ефима ушло, и он, обосновавшись на новом месте, стал работать простым плотником. Талант революционера и краснодеревщика иссяк. В 1926 году обезглавленное тело деда нашли односельчане. Поговаривали, что это была то ли месть местного черкеса за обесчещенную сестру, то ли происки врагов советской власти. Деда так и похоронили – без головы.

С 1911 года мой отец, которому к этому времени уже исполнилось девять лет, начал обучение в церковно-приходской школе. Тогда же у него проявилась тяга к естествознанию и к рисованию. В этих увлечениях наметились даже некоторые успехи, что в дальнейшем и определило его научный и творческий путь.

Летом 1913 года в рамках празднования 300-летия дома Романовых Николай II объезжал страну. Отцу, как и другим ученикам двухклассной церковно-приходской школы поселка Илларионовский, названного так в честь наместника Кавказа графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова, предстояло, выстроившись вдоль вокзального перрона в ровненькую шеренгу, приветствовать царя, выказав тем самым свою приверженность самодержавию. Но царю, очевидно, не понравился скромный школьный парад, Николай II ограничился лишь тем, что молча прошел вдоль своего поезда и скрылся в вагоне, не произнеся ни единого слова. Почему-то на школяров царь не произвел никакого впечатления, и они вскоре забыли о нем вовсе и больше не вспоминали, будто и не было никогда ни шеренги школьников вдоль перрона, ни самого царя. И только во взрослой жизни, рассказывая нам с сестрой о том времени, отец часто вспоминал этот школьный парад и проход Николая II вдоль вокзального перрона.

После окончания церковно-приходской школы отец поступил в железнодорожное училище Минеральных Вод, которое готовило специалистов и квалифицированных рабочих низшего звена для железнодорожного транспорта. Училище отличалось хорошей оснащенностью, наглядными пособиями и обширной библиотекой. В рекреации проводились народные чтения, на которые приглашались учащиеся и служащие железной дороги. В училище преподавали арифметику и геометрию, русский язык и русскую историю, географию и естествознание, чистописание и черчение, а также пение и гимнастику. И конечно же – Закон Божий, на уроках которого, по воспоминаниям отца, он постоянно клевал носом, за что и получал указкой учителя по лбу. В 1916 году отец окончил училище и поступил работать в вагонный цех железнодорожного депо. Но ему, как и деду Ефиму, на одном месте не сиделось: он был табельщиком, потом работал на кожевенном заводе, в продовольственной управе. Одно время отец трудился на стекольном заводе и был потрясен тяжелейшим трудом стеклодувов. Свои впечатления он выразил в стихотворении «Песня стеклодува». Это был его первый поэтический опыт. В это же время в газете буржуазно-либерального толка «Терек» было напечатано еще одно стихотворение отца: «О чем гудят поезда».

Надо заметить, что 1915—1916 годы на Кавказских Минеральных Водах стали годами наплыва сюда российской творческой интеллигенции. В связи с Первой мировой войной путь к заграничным курортам был закрыт, поэтому на отечественные курорты появился большой спрос. Для приезжающей сюда курортной публики сдавались внаем десятки домов, казенных и частных гостиниц. Культурная жизнь в Минеральных Водах кипела. Столичные артисты не покидали сценических площадок: здесь давал концерты петербургский симфонический оркестр, на сцене Народного дома выступали писатель А. И. Куприн и артист-трагик М. В. Дальский. Почти все лето жили Ф. И. Шаляпин, С. В. Рахманинов и другие известнейшие личности.

На весь курортный сезон 1916 года в Минеральных Водах обосновались футуристы, вечера которых охотно посещали не только отдыхающие, но и выпускники железнодорожного училища. После работы отец вместе с разношерстной курортной публикой тоже спешил на вечера футуристов, а потом делился своими впечатлениями с Ефимом. Дед Ефим увлечения сына не одобрял, а вот его поэтическое, революционное творчество приветствовал. Газета «Терек», где со стихами и небольшими заметками начинал печататься отец, собирала под своим крылом молодых, революционно настроенных рабочих. В свое время в этой газете работал корректором, редактором и журналистом С. М. Киров, а в 1916 году в качестве репортера «Терека» он приезжал в Пятигорск для встречи с местными большевиками. Да, не только культурная жизнь кипела в это время на Северном Кавказе…

В конце 1916 – начале 1917 года состав «водяного общества» на курортах Минеральных Вод резко изменился. Кроме праздношатающейся курортной публики и творческой интеллигенции во всех курортных городах появились раненые. Война продолжалась, и правительству пришлось обращаться к населению с просьбой предоставить помещения для госпиталей. Вызванная войной хозяйственная разруха не обошла стороной и города-курорты. Население голодало. Не хватало сахара, спичек, керосина, угля и многого другого. Семье деда приходилось туго. Четверых детей надо было кормить и одевать, поэтому и старшая Елизавета, и средний сын Петр начинали трудиться, что называется, с младых ногтей. Елизавета, как и бабушка, хорошо шила, чем и зарабатывала себе и семье на жизнь.

В 1917 году отец служил на городской почте, в телеграфном отделении. Интересуясь работой аппарата Бодо и разглядывая движущуюся ленту, он прочитал однажды только что пришедшее буквенное телеграфное сообщение из Петрограда: «Слетел Николашка, и жена его Сашка, и мать его Машка, и сын Алексей». Это сообщение отец немедленно передал дежурному механику и начальнику почты Орлову. Начальник, собрав подчиненных, обязал их держать язык за зубами и не распространять слухи о том, что произошло в Петрограде, так как подтверждения этому на Кавказе еще ни от кого получено не было. Скрыть от деда Ефима этот секрет отец не мог и дословно процитировал ему текст телеграфного сообщения. Ефим, страстный борец с самодержавием, был счастлив!

Моего будущего отца революционные порывы деда Ефима поначалу мало интересовали: он работал, учился, писал стихи, помогал матери возиться с младшими детьми. Рассчитывать на Ефима, занятого установлением советской власти на Кавказе, борьбой с контрреволюцией и бандитизмом, было нельзя. Однако в 1920 году, после окончательного установления советской власти на Северном Кавказе, отец вступил в ряды комсомола. Комсомольские организации в Минеральных Водах находились тогда в зачаточном состоянии. Знаний было мало, умений – тоже. Из вождей мирового пролетариата комсомольцы знали только Карла Либкнехта и Розу Люксембург, да и то лишь по газетным фотографиям. Работа местных комсомольских организаций сводилась к караульной службе на железнодорожных предприятиях, охране поездов от разграбления, к проведению субботников и воскресников. Но желание помогать старшим товарищам-большевикам строить новое светлое будущее было огромным. Помогали в депо, восстанавливали цеха на стекольном заводе, расчищали от хлама помещения школ и казарм, проводили дезинфекцию.