Катерина Гашева - Штабная

Машка ничего не поняла и пошла за ним.

Она чувствовала интерес к себе, это и льстило и пугало. Она взглядывала на него исподтишка. Он был невысокого роста, в непонятной форме, широкоплечий, массивный. «Неужели я когда-нибудь смогу с ним? – возникла мысль, и сразу же она представила картинки прикосновений, поцелуев. – Нет, не может быть».

Машка отчетливо запомнила пышную, но заросшую клумбу с золотыми шарами. Из зарослей показался глаз – местный мальчишка сидел в засаде на кого-то. Дверь подъезда открылась и закрылась.

Здесь пахло пряно и тяжело. Виктор дал Машке привыкнуть к темноте. Выплыли из мрака стертые ступеньки, покореженные почтовые ящики.

– Итак, даю установку. Сейчас будешь уклоняться от вооруженного противника, коим буду я, – Виктор расстегнул кобуру. – Бежишь до пятого этажа.

– Я же не умею, – растерялась Машка.

– Вперед, – сказал Виктор.

И Машка кинулась вверх. Она не знала, что умеет так быстро уходить с линии огня. И линию эту не представляла. А потом на всем скаку с разворота влетела в нишу возле двери на пятом этаже.

– Очень хорошо, – сказал Виктор, он не дал Машке даже отдышаться.

– Что это было?

– Просто проверка на сообразительность, кстати, это газобалонник, почти игрушка, – он повертел в руках пистолет и сунул его в кобуру. – А теперь наша работа…

Это была обыкновенная квартира, и здесь явно жили. Жили давно и уверенно. Виктор запер дверь, Машка с интересом оглядывалась.

– Что это за квартира? Кто здесь живет?

– Здесь живет объект. Разувайся. Проходи.

Она зашла и села в кресло, предварительно вынув оттуда плюшевого зайца. Виктор блаженно откинулся на спинку дивана.

– Сегодня и следующую неделю мы с тобой живем тут. Мы изучаем квартиру, вещи чтобы узнать объект. Но мы не должны оставить и следа. Так что, если что-то берешь, запоминай, откуда взяла.

– А где объект?

– На море укатил.

Машка огляделась, принюхалась к запаху чужого жилья.

– Просто жить… Вы думаете, я справлюсь?

Это странная работа Машке нравилась. Она рассматривала фотографии, ела с чужих тарелок и просто жила. Странное чувство. Ты живешь в чужом доме, в чужой экосистеме, и вдруг начинаешь меняться. Улыбаешься улыбками с фотографий на стенах, читаешь книги хозяина, и они начинают тебе нравиться. И внезапно понимаешь его тайны.

Только потом долго пришлось отходить.

– Ты хорошо справилась.

– Наверно. Спасибо за практику.

Потом они долго не виделись. Только на четвертом курсе, она написала Виктору сама. Ей не с кем было поговорить.

Они много времени проводили вместе. Она перестала злиться и бояться. Она узнала, что он болен, и тогда же почувствовала странное родство с этим человеком. Через год они поженились. Все лето жили на даче. За окнами и бревенчатыми стенами начиналось водохранилище. Плыли в темноте огоньки барж. Машка была счастлива счастьем тревожного человека.

Они много гуляли по ночам. Позже Машка вернулась туда. «Не ходи ближе меня к обрыву, – говорил Виктор, – я чувствую осыпь».

Было ветрено. Ветер рвал волосы, траву. Когда она выходила к обрыву одна, она шла по следам Виктора, невидимым для других. И никогда ближе, чем он, к обрыву не подходила.

– Знаешь, что! – она висла тогда на его шее. – Знаешь, я люблю тебя больше своих восьми жизней!

– А девятая?

– Посмотрим на твое поведение.

В город они вернулись уже к холодам. Виктор много работал, и только по выходным они гуляли, вычисляли, где возле памятника конвою в парке у тюрьмы стоят камеры скрытого наблюдения.

Еще у них была своя внимательная улица – улица, по которой они проходили и запоминали все, от номеров машин до выражений лиц случайных прохожих. Машка сначала бунтовала, но вид у Виктора был такой таинственный, и получалось с каждым разом все лучше и лучше.

Виктор возвращался с работы поздно, усталый, напряженный, злой. Предвоенное время пахло тревожно сладкими духами уличных девок, ветром, пылью, порохом. Однажды Машка возвращалась по внимательной улице и увидела Олега Глумуса. Она еще не знала, что это именно Олег Глумус, просто запомнила высокий покатый лоб и злые огненно-синие глаза. Олег курил в подворотне, от него не укрылся взгляд Машки, но он только улыбнулся.

В тот вечер Машка быстро забыла о нем. Она несла яркую распечатку – почему-то в Центре ей выдали результат теста на глянце.

В квартире она разулась, переоделась в домашнее, включила чайник, оттягивая удовольствие, и сунула мужу листок.

Виктор просмотрел бегло, потом внимательно, потом перевел глаза на жену.

– Но это ведь очень серьезно, Маша.

– Ага, зато меня возьмут теперь, куда захочу. Ты не рад?

Виктор помолчал, потянулся и провел пальцами по ее щеке.

– Рад, конечно, рад.

– Я ведь так многого хочу. Ну! Чего ты, а?

– Будь аккуратней с этой бумажкой.

Машка немного дулась на мужа из-за этого. Он волновался, но она! Она хотела жить и рисковать, хотела быть нужной и незаменимой.

Через неделю Машка ночью проснулась и долго не могла понять, что случилось. Потом увидела узкую полоску света из-под двери. Виктора рядом не было, из прихожей раздавались голоса.

– Привет, динозавр! – сказал кто-то незнакомый.

– Заходи. Только громкость сбавь. Жена спит.

– Ты женат?

– Женат. И она, похоже, проснулась. Подожди.

Виктор подошел к двери в спальню, прислушался и заглянул внутрь.

– Проснулась?

– Ага. Это кто?

– Приятель мой. Ему деваться некуда. Скоро уезжает.

Машка посмотрела на часы – было без четырех минут три.

– Угу.

Машка накинула халат и пошла на кухню.

В кухне сразу стало мало места.

Олег, так звали приятеля, еле поместился у небольшого стола, такой он был высокий и широкоплечий, что казался неуклюжим. Глаза усталые, лицо насмешливое. И форма без опознавательных знаков, безликий камуфляж. И наушники.

«Кого занесло на мою кухню?» – подумала Машка. И почувствовала – Олег рассматривает ее… по-мужски.

– Здравствуйте, – сказала она, – кофе будете?

– Чай было бы неплохо. Продрог.

– Это моя жена Мария, – сказал Виктор и сел на табуретку рядом.

Машка заваривала чай. И он почему-то стал пахнуть порохом.

– Так вы давно моего мужа знаете?

– Со школы еще.

– И он меня вам не показал?

– Я не мог! Олега где-то шесть лет носило…

– Ага, сам-то. Динозавр…

Машка смотрела на них, похожих и непохожих одновременно, и не могла понять, как ее занесло на этот остров в океане тайной жизни. Она поставила чашки и прижалась к Виктору.

Ночь заканчивалась. Снежное утро скользило по карнизу. Машка устала и ушла спать. Она еще слышала сквозь дверь:

– А ничего у тебя она.

– На чужой каравай… Ладно, шучу.

– Мне пора, ко мне взывают. То есть вызывают. Давай как-нибудь увидимся.