Светлана Викарий - Возвращение черной луны. Книга 2. Горькая линия

– А ты говорила, мальчишки туда сроду не ходили. И говоришь сама, без рыбацкой амуниции вышли из дому.

– Да кто же им в голову-то залезет! С другой стороны, что им на Шайтан озере делать? Рыбы и здесь полно. Про Карасье я спокойна всегда была. Вода выталкивает, не утонуть. Матушка говорила, не надо бояться. Только к водовороту нельзя приближаться. Так он, считай, на середине. Она и нас, помнишь, дальше нашего озера не допускала.

– А ученые, Катя, это другая порода людей. Они ничего не боятся. Первопроходцы, они удержу не имеют.

– Да знаю я!

Услышав за окном шум подъехавшей машины, Катя ставит лопату к стене сарая.

– Глянь, поди, Лорка приехала на такси.

Ну, вот и отлегло от сердца. Все-таки вернулась! Катя готова была прыгать от радости.

– Леха, Лорка! Поди, опять она с полными сумками. Выйди, забери.

Алексей выгружает из багажника сумки и рулоны с обоями, заносит в дом. Стоя на крыльце дома, Катя встречает Лору, внимательно вглядывается в лицо племянницы.

– Денег опять кучу потратила!

– Не ворчи. Ремонт в горнице будем делать. – Лора выглядит как-то особенно, и этого не утаить от глаз Кати. Алексей тоже замечает ее особенное то ли настроение, то ли состояние.

– Не терпится тебе обои мои старые ободрать? А у меня в спальне не надо! Даже не вздумай!

– Ну, вот ты и обои старые будешь жалеть! Они тоже связаны с твоими воспоминаниями?

– А как же! Ладно, – вздыхает Катя, ставит на место вилы, – в огород пойду, пособираю жука-то. Работы еще полно. А обед я приготовила!

К колорадскому жуку у нее особое отношение. Останавливать Катю бесполезно. Одно дело у нее плавно перетекает в другое. А главное, дела эти деревенские, мелкие и столь необходимые, особенно летом, никогда не кончаются.

– Леха, клей купила немецкий, посмотри. И обои немецкие. Уважаю немцев. – Лора сама с удовольствием распаковывает пакеты, – Разведем мы тут слякоть. Надо водой старые обои на стенах намочить и сдирать потихоньку. И шпатлевку я купила. Ведь обязательно дырки в стенах будут.

– Здорово стало жить. Все есть, все импортное. Все упаковано на блюдечке с золотой каемочкой.– Радуется Алексей, ласково гладя баночки.

– Это так. Ты потом померь высоту, а я нарежу полосы. Мы с тобой горницу и обклеим.

– А ты, оказывается, все умеешь.

– Все – не все, но могу многое. Убрать, навести чистоту – разве это сложно? У меня проблемы только с кухней, да и только потому, что диеты эти не дают толком научиться готовить. А американская кухня – она же примитивная, один фастфуд.

– Да нет. Всякая женщина, должна уметь многое.

– То-то и оно, Леха. Выживать трудно, придумывать ходы-выходы, сохранять хорошие отношения, интриговать, притворяться – это тяжкий труд. А чистотой заниматься, да в современных условиях, – дело это легкое и радостное. Да еще когда есть ради кого стараться.

– Лорхен, мне иногда кажется, что ты вообще не нашего роду – племени.

– Как это?

– Ну, ты особенная, всегда была такой. И вырвалась.

– А куда я вырвалась? Ты лучше это спроси?

– Спрашиваю, куда ты вырвалась, Лорхен?

– А никуда я не вырвалась. Может, выбежала в поле – а там война. Люди убивают друг друга.

– И ты убивала?

– И я убивала. Но не ножом, не пистолетом. Словом.

– А я вот, нож взял. Руку на брата поднял…

– Леха, ты снова сел на чувство вины. Ты свое отсидел. Да и Серега, слава Богу, жив и здоров.

– Отсидел. Отмучался. Больше не хочу туда возвращаться.

– Вот и успокойся. Все позади. У тебя жизнь теперь другая.

– Лорхен, но ведь есть люди, которые живут… нормально. У них все по понятиям… они влюбляются, женятся, дети у них родятся… Они дома строят, работают на любимой работе… А спросят меня сегодня… Какая такая моя любимая работа? Где моя жена? Где мои дети?

– Знаю я, знаю, Леха… Все это карма, как теперь учат. Судьба. Неизбежность Выбора.

– А что такое Выбор?

– А Выбор, это сумма решений правильных и ошибочных. Мы ведь сами его делаем. Согласись, вариантность жизни огромна, а мы делаем именно этот Выбор, – отсюда и последствия.

– А характер?

– Характер-это источник наших бед или радостей. Все держится на его основе. Не зря же говорят, что характер это и есть судьба.

– Да уж, поспорить с этим сложно.– Вздохнул Алексей. -Но ведь есть еще другие понятия… Они тоже влияют на нашу судьбу – наши близкие, родные, друзья, талант, призвание, любимая или нелюбимая работа…

– А ты думаешь, у меня есть любимая работа?

– Неужто, нет? А ведь ты была такая талантливая девочка, как ты красиво танцевала, как ты рисовала…

– А работать я стала… просто женщиной.

Вернувшись с огорода, Катя с грустью оглядывает ободранную стену. Алексей сдирает обои в горнице с осторожностью. Прикипела Катя к старому, оно словно живое в ее душе, и расставаться с прошлым нет охоты.

– Мы всегда слой старых газет клеили под обои.– Говорит она.

– А сейчас другие обои. Раньше были бумажные, тонкие. А эти, видишь, какие… – Алексей ласково поглаживает полосу, на которой нарисованы красивые чашки и тарелки. Кухонные обои, как теперь говорят, специальные, стильные.

– Главное, моющиеся. Это же не просто наклеенная бумага.– Ободряет настроение Кати Лора. – И клей особый. Не клейстером же, как раньше клеить! —

– А эти мои на клейстере, сколько лет простояли! – упрямится Катя. Лора старается, и обидеть ее Катя побаивается, но все же не по себе видеть, как горница теряет свой первоначальный дорогой для нее вид.

– Вот уж тараканы были довольны! – посмеялся Алексей.

– А Серега прочитал, что тараканы означают хорошую экологию. Из квартир-то они уже сбежали! – упорствует Катя.

– А ведь точно! Я ведь их живьем сто лет и не видала, – Подивилась Лора, – пока сюда не приехала. Ну, ладно, тащи старые газеты, все равно на них нужно раскладывать полосы и клеем мазать.

– А никак без старых газет! Я и говорю! Никак! – обрадовалась Катя.– Я пошла за газетами-то.

В сарайке у нее много чего схоронено на всякий случай жизни и черный день. К тому же банку с деньгами она уже переправила в сарайку, под ящик с инструментами.

– Новые технологии… здорово. Сколько умных людей на свете! – Алексей с удовольствием читает рекомендации на этикетках со строительными материалами.

– Леха, ты такой наивный!

– Да. Мир меняется, а я нет.

– А почему ты не меняешься?

– Не хочу. Зачем? Мне только пожить дома, в этой красоте хочется. Это мой мир. А тот, что за границами – не мой. Страшный. Я туда не хочу.

– Как ты выжил-то там, Леха?

– И там люди живут. И там есть не подлые. Только от тюрьмы и от сумы, говорят, не зарекайся. Теперь знаю, что это правда.

Кряхтя, Катя сваливает на пол кипу старых газет.

– Вот вам!