Светлана Викарий - Возвращение черной луны. Книга 2. Горькая линия

– Возможно, за этим ликом скрывается еще один более древний облик – богиня Тара, ипостась самой матери Земли. Тара – символизирует женское сострадание. – Говорит Елена, возвращаясь к начатой теме.

«Вон у них как все легко, – думает Валентина, – вспомнила о нерожденных детках, да и особо не расстроилась. Неужели и вправду, работа любимая может стать дороже детей?»

– Богиня Тара, звучит красиво, согласен. – Говорит Владимир.– Много здесь можно нафантазировать.

– А река наша, Тара? – не может не спросить Валентина. – Тоже связана с этой Богиней?

– В честь Богини названа, это точно. А теперь обратите внимание на топографию названий – Тара – река, Танатово – село, созвучно греческому слову танатос – смерть. А если Черный храм надо искать возле этого Танатово? – высказывает предположение Владимир.

– Как бы не напридумывать нам здесь лишнего! – с женской осторожностью предостерегает Елена.

– Обратите внимание… Возраст местных раскопок озадачил омских ученых. Он противоречит всем традиционным представлениям об истории этой местности, отодвигает ее историю в глубь тысячелетий. По одной из версий, на обширной территории Западной Сибири в незапамятные времена существовала могущественная праславянская цивилизация с городом, стоявшим на месте слияния Иртыша с Омью.

– Да, да… и «Велесова книга» подтверждает это. Там говорится о большом городе, имевшем святилища. Он располагался в месте впадения в реку Ирий реки Ом – современные Иртыш и Омь.

Валентина слегка хмелеет не столько от выпитого, сколько от умных разговоров этих людей. Странное чувство посещает ее. Она ловит себя на том, что завидует им. А чему завидовать? Что в Москве живут? Так работа у них собачья, жизнь скитальческая. Детей опять же, нет.

– А древнейшие сооружения обнаружены не только в Омской области, но и в глухом таежном краю Тюменской области. Нижневартовский район.

– Это реально подтверждает гипотезу о заселении Западной Сибири еще в глубокой древности. Да и гипотеза о субтропическом климате тоже подтверждается. Невероятно, что от Уральских гор и до Енисея он был субтропическим.

– Всему когда-нибудь приходит конец, и сибирский благодатный край с его земным раем был в одночасье уничтожен. Но это и есть глобальная катастрофа. В один миг с лица земли могучую праславянскую цивилизацию и даже повернули земную ось на 72градуса, вот климатический маятник и качнулся в другую сторону. Наступили холода. Климат стал именно «сибирским».

Валентина искренне недоумевает, как много могут знать эти с виду обычные люди и как просто они могут объяснить этот мир, в котором она ничегошеньки не понимает!

– Осколки метеорита образовали огромные впадины, потом они заполнились водой. Так родились озера «неземного» происхождения, вода в которых резко отличается от обычной речной и озерной. Таких «неземных» озер здесь пять – по числу осколков упавшего метеорита.

А в это время в городской квартире Цишина Стеша тоже накрывала на стол, готовясь рассказать Аркадию о своей догадке.

– Слушай, касатик мой, тут Ленечке босоножки носила поправить. Фаина окликнула меня. Ну, поговорили о том-другом, о моих болячках… А я гляжу, сидит она с такой рыжей молодой женщиной. И она, вроде как, на Лору Горчакову смахивает. И что-то мне в голову пришло, уж не Лора ли заявилась собственною персоной?

– Правильно тебе в голову пришло, Стешенька.

– Господи ты, Боже мой! Ты что же, ее уже видал?

– Я и ее видал и у тетки в Новокаменке уже побывал. Как увидел ее, обомлел, да и сразу же за разъяснениями в Катерине Максимовне.

– И что она сказала?

– Приехала из Америки погостить, вот и все. Но мне на сердце бальзам пролила – не рассекретилась.

– Слава Богу. Только нам ее гостеванье-то, вроде и ни к чему, – сказала Стеша, – или я не права, Аркаша?

– И я так же, Ангел мой! Умерла, так умерла…

– Правда, что! А то, как бы все это не вылезло.

– Катерина Максимовна заверила меня, что все будет в порядке. Ну, вот разговариваем мы с Катериной Максимовной, и вдруг, слышим, корова ревет в загоне. Я спрашиваю, чего, мол, она не в стаде? Болеет что ли? А Катерина Максимовна и говорит. Коровы-то, который день по домам стоят, Вензель Петрович, слышишь, Вензель Петрович, и надо ж так обозвать пастуха…

– Так это значит, он вензеля выкабенивал, то ли выпивоха, то ли бабник… – догадалась Стеша.

– Так вот этот Вензель расформировал, представляешь, стадо?

– Разве такое возможно? Летом, по домашним стойлам?

– А бык производитель, как его, дай Бог памяти, Лютик…, обязанности теперь свои выполнять будет в Танатове. Вот гарем и взбунтовал. Не слушается, пастуха. Любовь! А они – аномальная зона! Какая аномальная зона? Кому же это радостно – пипеточкой! Давненько они не шутили так по-молодому бойко. Стеша даже слезы смахнула.

– И славно. Умница Катерина Максимовна. А помнишь, Аркаша… Он ведь мог стать нашим, – Женюшка.

Мог, но не стал. Стеша никогда не забывала того дня. Цишин впервые за время их отношений появился на ее пороге среди бела дня вдрызг пьяный. Шапка сидела на нем лихо, как у дворника, шарф и перчатки он потерял вовсе, а ледяная его рука крепко сжимала початую бутылку коньяка.

– Ангел мой, я счастлив, как тузик на подушке!

– Да, я вижу. Кто же тебя осчастливил?

– Ребенок жив! Ты права оказалась, – тетка помогла ей.

– Сейчас же к вечерне в церкву пойду, свечку поставлю за него! – перекрестила себя Стеша.– Кто? Кто родился-то?

– Ангел мой! Мальчик! И имя у него есть – Женька. Тетка-то умница, оказалась.

– А то я не знаю, что она умница! Двоих детей она у меня принимала. Умеет обращаться с женщинами, это сразу было видно. Ну, так как это произошло?

– Ты только подумай! Мать отказалась, а силы небесные вступились за этого ребенка, Тетка-то умница! Умница.

– Аркаша, все по порядку рассказывай…

– Роды начались преждевременные. Катерина Максимовна примчалась. Приняла роды и подкинула ребенка в роддом! Метель, 19 января ей на руку… вернее, ему на счастье.

– В роддом!

– Хотела себе забрать, а ей не дали. Такой, значит, у нее был план. А из роддома он уже в Дом Малютки попал.

– Ну, дальше-то что делать, Аркаша? Не век же ему там оставаться. В чужие руки попадет дитя. Надо вызволять.

– Не попадет! Вызволим, Ангел мой!

– Аркашенька, где четыре, там и пятый вырастет! – Стеша мысленно уже держала Женьку на руках. – Все теперь от тебя зависит, касатик мой! Ты все ж важный человек в этом городе.

Цишин вздохнул. Мог бы, мог бы он сделать так, чтобы Женька стал его сыном. Его и Стеши. Надавил бы на кого надо, на судьбу свою бездетную пожаловался, деньжат сунул. Никуда б Стеша не делась в этом случае, пошла бы за него замуж ради ребенка. Она же святая, спасительница…