Валерий Свешников - В окрестностях Рая

Как охотничья собака, могла оказаться среди бродячих псов, хотя и была она в возрасте, никто не знал. Но Вале сердце подсказало – надо спасти ее от участи подопытного животного.

Так у нас в одночасье появилась Чапа. Имя ей дала наша дочка, и мы с ним согласились, хотя для породистой собаки оно выглядело простовато. Чапа оказалась удивительно умной, отличной охотницей, доброй и ласковой. Ее возраст, похоже, перевалил через экватор, но она была еще бодра и неутомима. Мы с ней успели много раз отлично поохотиться. Об этом еще будет идти речь впереди.

После такого внезапного пополнения нашей семьи, мы уже ездили на прогулки только с Чапой. У меня же появилась новая обязанность, но приятная и в чем-то впечатляющая – утренние и вечерние прогулки с собакой в Сосновку или в Удельный парк.

Между тем, надо признать, что новая работа оказалась более, чем интересной. Я с удовольствием погрузился в проблему «голубой крови». Это название искусственный кровезаменитель получил потому, что порошок, который надо было всего лишь развести физиологическим раствором, чтобы получить нужный объем крови, имел приятный голубой цвет.

В опытах он себя показывал с самой лучшей стороны. Даже при потере половины объема крови животного, вовремя введенный кровезаменитель восстанавливал жизнеспособность крыс и кроликов.

От меня требовалось с помощью нового микроскопа изучение влияния на костный мозг животных этого препарата. Я, естественно, внимательно изучил руководство, прилагающееся к микроскопу, восхитился обещанными возможностями его, и начал присматриваться к открывающимся картинам. Они должны бы были показывать имеется ли какое либо влияние «голубой крови» на костный мозг крыс и кроликов.

Прошла первая неделя, а затем вторая, но что-то не ладилось в моей работе – то есть я ничего путного не видел. Мне стало немного не по себе, ведь я обещал Мих-Миху не ударить в грязь лицом.

А получалось так, что я ничем не могу помочь, хотя уже сидел, не разгибаясь, третью неделю. Мих-Мих успокаивал – присмотрись, как на нем работают в других лабораториях, но оказалось, что нигде подобного микроскопа еще в глаза не видывали.

Но тут, как всегда неожиданно и невпопад, пришлось ехать «на картошку». И здесь меня нашла родная партия и послала на помощь сельчанам, правда, мы помогали в прополке, а не в уборке урожая. Между тем, мне бы самому кто-нибудь помог, но приходилось отрываться на совсем уж бессмысленное «мероприятие» в самый разгар освоения прибора.

Единственное, что я мог сделать – это взять с собой более полное пособие для работы с этим прибором, с трудом добытое на ЛОМО – фирме-изготовителе этих микроскопов.

В тот раз привезли нас в совхоз близ станции Горьковская. Компания подобралась хорошая и веселая. Мы быстро подружились, так как оказалось, что почти половина «добровольно-принудительных» помощников колхозникам заканчивала наш университет.

И там, среди картофельных полей я узнал возможную причину неполадок в микроскопе. Мне посоветовали досконально проверить всю оптическую систему микроскопа. Ведь, не ровен час, моя предшественница – микроскопистка не хотела, чтобы кто-нибудь смог ее заменить. В смысле, занять ее законное место. Коллега, возможно, надеялась вскоре вернуться на работу из декретного отпуска, и тогда могла бы показать, что она и только она, способна работать на столь сложном приборе.

После услышанной версии моих неувязок в работе, мне сильно захотелось вернуться в институт и попытаться найти «проблему», случившуюся с микроскопом. Но моя тяга к возвращению на работу, стала выглядеть несколько искусственной, потому что прополка нас не тяготила, а народ в команде подобрался дружный и веселый. Я с трудом дотерпел до окончания страды.

Когда же я вернулся, то сразу нашел микроскопную «проблему», и работа пошла. Я быстро наверстал упущенное. Настроение сразу поднялось.

Скоро мои родные уехали в отпуск, а я пока наверстывал упущенное и, наконец, тоже получил отпуск.

Вскоре вместе с Чапкой я отбыл на отдых. Только не в Баден-Баден, а в Невель-Невель – в этот небольшой город, с которым потом будет связано много приятных впечатлений и воспоминаний.

Только там я ощутил полной мерой счастье от того, что вернулся к своим родным.

Почти любая встреча с новым знакомым – это всегда узнавание, и не только самого человека, но и его истории, описания его пути. Иногда при этом складывается настолько поразительная повесть, что сразу запоминается, а иногда так и просится быть записанной.

Но случается и другое – история жизни человека оказывается настолько обыденной, что хочется пожалеть его и посоветовать жить по-другому.

Невольное изучение истории одной большой семьи родственников началось, когда у сестер Вали и Нины родились дочки Вероника и Ира. После этих радостных событий, все, причастные к ним, каждое лето шумным табором перебирались в Невель в гости к Серафиме Николаевне.

От нее, в первую очередь, мы узнавали, как в этом милом городке и в его окрестностях протекала не очень простая жизнь семьи Волковых.

Принимала нас Серафима Николаевна – старшая дочь в этой семье. После Серафимы у Волковых появились еще три брата – Сергей, Николай и Михаил и три сестры – Лариса, Мария и Екатерина.

Наш приезд, конечно, нарушал установившийся уклад в хозяйстве Серафимы Николаевны, но радость от встречи с сестрой Марией и ее домочадцами, то есть со всеми нами, помогала одолеть эту летнюю невзгоду.

Мария – новоиспеченная бабушка наших детей Вероники и Иры. Как многие бабушки, наша Мария Николаевна была уверена в необходимости поправить здоровье внучек, расшатанное в душной атмосфере городе. По ее мнению, в Ленинграде нет необходимых возможностей для взращивания здоровых потомков.

Однако, по твердому убеждению бабушки, по-настоящему райским местом на всей Земле были ее родные края. Только там имелись все необходимые условия для полноценного питания и должного воспитания внучек. Именно поэтому каждое лето мы и проводили в Псковской области, в Невеле.

По приезде в те места меня постепенно познакомили с многочисленными родственниками, и я исподволь узнавал об их сложных судьбах.

Разные жизненные обстоятельства разбросали сестер и братьев из родных мест, считай, по всей стране и даже за границу. Однако связь друг с другом они поддерживали, хотя иногда и слабую по разным на то причинам.

Старший брат Сергей выучился на летчика, но он погиб еще перед войной. На Николая похоронка пришла в самом начале войны.

А младшего Михаила призвали зимой 1942 года, просто потому, что он прибавил к своему возрасту один год. За месяц его обучили всем солдатским премудростям и отправили на фронт. Но пробыл он на переднем крае совсем недолго. В тех местах шли тяжелые бои. Их часть оказалась в трудном положении – кончались боеприпасы, а немцы наседали, и нашим приходилось туго.