[frank_sparral] - Анаксаген. Том I. Записки сумасшедшего

© [frank_sparral], 2021

ISBN 978-5-4493-5047-3 (т. 1)

ISBN 978-5-4493-5048-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Но что я сделал не так? Почему со мной решили поступить именно данным способом? Неужели моя провинность заслуживает такого наказания? – стоял голый человек неизвестного возраста и смотрел в глаза Господу; самого Бога не видно, однако каждый может почувствовать его взгляд неистовый и, одномоментно, добрый и ласковый. Кругом всё в свете и неизвестно, что ярче было бы для вас, чтобы ощутить этот свет: лучи Солнца в жаркой одинокой пустыне или яркий поток огня тысяч прожекторов, направленных на одного человека – там было именно так ярко и невозможно это описать словами; слова лишь в осознании становятся светом или темнотой, но для глупого животного и насекомого, в них не имеется смысла, когда кто-то произносит рядом с ними эти слова или, когда они просто на них смотрят, начерченные рукой человека. – Так сколько мне придётся жить на Земле в изгнании? – спрашивает этот голый человек; Бог отвечает:

Я очнулся в возрасте сорока пяти лет, седеющим и сидевшим за чёрно-белым столом, напротив неизвестного мне парня в белой рубашке: он поставил коня на D7 – тогда я и понял, что партия мною проиграна…

Столько необдуманных и бессмысленных ходов, столько волнений! Зачем я переживал, зачем боялся? Столько ушедших из памяти имён, обладатели которых ни разу ко мне так и не пришли; не зашли, чтобы проведать меня и узнать, всё ли в порядке? Где те надежды, что были во мне раньше? Куда они пропали?

Решётка пропускала квадраты тихого дневного света внутрь; вокруг меня стало слегка неспокойно:

– Псих! – закричал кто-то рядом и часть этих придурков закружилась в звуках голосов других идиотов.

Я вдруг попытался издать звук, – ну хоть какой-то… У меня не получилось. Я расстроился, но не подал виду – рядом находились не только психи; санитары были поблизости: угрюмые их лица сжимали шансы вылечиться здешним больным и делали их дни туманней и ещё темнее. Через стеклянный квадрат глазами увидал я – туча угощает ласковые голубые небеса своею тенью.

Гроза!..

Воет.

Гром!..

Я медленно иду по какому-то тёмному переулку и тяжело перебираю свои тонюсенькие ножки по узкой дороге, сотканной из толстых твёрдых камней; между этими камнями вода, льющаяся сверху, вымывает мельчайшие частицы зёрен песка, земли и глины – весь этот симбиоз превращается в грязь.

По бокам стоят очень высокие дома без дверей, а окна их расположены так высоко, что мне просто не допрыгнуть и не выбраться отсюда; свет из окон этих зданий пытается будто сам сбежать, сгинуть, однако толстые оконные рамы и мутные от испарины стёкла останавливают его – из-за этого, кстати, мне плохо видно дорогу. Сами здания настолько высоки, что крыши их, кажется, упираются в чёрное небо, которое отражает звёзды Вселенной и величавую Луну, скрывающуюся за горизонтом дороги, манящей своим ярким сочным светом.

Туда мне и нужно идти, наверное…

– Это исправительное учреждение для неуравновешенных! Мы решили создать, – задумался он и выкинул в толпу: – Я! только я! Да… Я! Вот… Так вот… Я решил… эм… создать это учреждение для тех, так сказать, кого не могут направить ни в тюрьму, ни в психиатрическую лечебницу. Поэтому… данное место – это что-то среднее… То есть вам, ребята, ещё повезло!.. – он потёр пальцы и вздохнул: – Вам здесь будет хорошо и уютно!.. Обещаю.

Он испарился.

«И это был мой лечащий врач?» – прозвучало у меня в голове; он, кстати, сообщил мне моё имя и возраст – имя-то я сразу забыл, а вот возраст заперся в сознании. Этот день врача нам больше не приносил, но обещания хвастуна остались в моей памяти. Хотя через пару часов санитары и психи сумели закрасить воспоминания своим отвращением и гноем! Мне и вовсе не сообщили, сколько я нахожусь в этом месте, но запах пота и мочи…

Я почувствовал какое-то отвращение, и попытался себя понюхать: «Ффффф…» – запах страшнее смерти! Я будто труп!.. Такая вонь… А руки. Я посмотрел на руки: в морщинах и царапинах… Плюс какие-то пятна. Боже!.. опять отвращение… Ноги исколоты. Раны… И синяки. Ненависть… То ли к себе, то ли к лекарям этим! То ли к больным… Они, похоже, поселились здесь навечно! Только я не хотел надолго оставаться в этом месте.

Я проснулся и теперь мне нужен воздух!

Дождь заканчивается, но запах его свежести до сих пор проникает в мои поры, делая мои движения и дыхание свободней и полнее; одежда соприкасается с кожей тела моего, способствуя выходу тепла из организма, а кожа, покрываясь мелкими холмиками, старается удержать последние кусочки энергии тепла тела. Проникая сквозь куски толстого воздуха, в котором можно задохнуться, я вижу что-то внутри частиц света.

«Силуэт?»

Неожиданно перед взором моим возникает лестница, она тянется куда-то вверх, к двери, находящейся так высоко над моей головой…

«Слёзы? СЛАБАК!»

…по бокам ступеней, покрытых зелёными скользкими водорослями, виднеются толстые трубы перил, ржавые и мокрые от дождя. Я резко цепляюсь в эти перила, острые фрагменты ржавчины которых впиваются в мою тонкую кожу рук – я кричу от боли, но продолжаю медленно подниматься, поскальзываясь иногда на этих чёртовых водорослях: они стекают плавно по острым углам лесенки, прилипая к моим нагим ступням. С каждым новым шагом я преодолеваю всё большие усилия, и мой организм быстро ослабевает от изнурительной жажды…

«Пить захотелось? Знаешь, когда она была в тебе, тебе было не так важно чувствовать примитивное ощущение жажды… Что изменилось, старик?»

…дождь, который я бранил несколько секунд назад, оказался бы сейчас кстати – видимо в этом месте чудес не бывает.

Добравшись до ручки двери, я начинаю улыбаться от радости, но улыбка мгновенно исчезает на моём уставшем и вспотевшем лице; я просто дёргаю за ручку и открываю дверь.

Проникающая внутрь идеальная улыбка Мона Лизы цепляется по стенам, с которых стекают изображение чужих лиц – они выдумались из воздуха, резко распространились вокруг и взорвали сознание мелькающими точками и царапинками – сетчатка глаза задрожала, сжалась и глаз наполнился кровью – эта кровь однажды из меня вытекала.

«Иногда жаль, правда, да… Что ты не умер!?»

– Кто это? – спрашиваю я, анализируя что-то, понять чего не в силах; да и никогда не смогу – я младенец с морщинами и долгим опытом жизни – кому я здесь нужен?

Я выбежал из общей наполненной комнаты и ударился телом о коридор полный пустоты – врачей не было.