Сергей Васильев - Васильцев PRO

И мы втискиваем в салон обмякшего математика и дружно смотрим вслед, якобы запоминая номер…

– Откуда ты знаешь, что только три остановки? – интересуюсь я у Николая, когда машина отчаливает.

– Дальше бы не повез. Как пить дать! – И мы идем считать фонари на полуночных улицах.

ПРО ДРУЗЕЙ.

Был у меня в детстве друг. Петька Шервуд. Внук профессора. Классный парень. Только фамилия у профессора была Тольский. Но он все равно был дед.

А отец у внука был капитан. Может, и не капитан, а радист. Но в морской форме. И мы его уважали. Я так – даже восхищался. Пока тот однажды не подтвердил, что машины со скоростью звука ездить не могут, и его авторитет сразу рухнул во мне. То есть в глазах. Я- то как раз в научном журнале вычитал про гонки на соляных озерах. И про машины, которые почти что ракеты, только на колесах. Имел, стало быть, авторитетный источник. Но ему показывать не стал. Пусть не знает. Опровержения – не мое кредо.

Так вот. Петькин батя – капитан (или радист) – он в загранку плавал. И всяких штук оттуда привозил. Жевачки разные, комиксы и книги про динозавров – по тем временам большую редкость.

На жевачку, скажем, можно было резинового индейца выменять. Да что индейца – целый пистолет или змею пластмассовую. Пластмассовые змеи ценились не меньше настоящих. Есть не просят, и можно в кармане носить.

Со змеей у меня тоже случай был. Только с настоящей. Поехал я на птичий рынок рыбок покупать. А там ужей продают. Королевских. Черных с рыжими пятнами. Маленьких таких. Как три червяка. Но не больше школьной линейки. В банку из-под монпансье легко влезает.

Так вот. Посадил я его в аквариум. Только без воды. То есть с водой. Но так – в виде лужи. Лягушат прикупил. Растения всякие. Короче, стал жить уж, как у меня за пазухой.

И я – молодец – достиг результата! Как тут не похвастаться? Вот и подвернись эта злосчастная банка. Посадил туда ужа и в школу понес. Показал пацанам. Те глянули. «Ну и что? Вот был бы удав – другое дело. А тут – уж. Ординарное пресмыкающееся средних широт. Эка невидаль!» И отбыли в трясучку играть.

Я загрустил: как так – уж есть, восторга нет? Пришлось искать другую целевую аудиторию. Думал, что по наитию. А вышло как всегда.

Задействовал резерв, то есть женскую составляющую. И золотое правило: главные гадости – самым близким.

Была у меня соседка по парте Маша. Девочка – персик. У нее в пятнадцать лет уже третий размер был. Если не четвертый. Это я сейчас знаю. А тогда изнывал от осознания. То есть присутствия ее рельефа на расстоянии локтя. При наличии глубокого декольте.

Так, что ложбинка посередь того ландшафта поджидала меня во всех эротических снах – точно по Фрейду. По нему же – старику Зигмунду – все и стряслось. Руки сами извлекли ужонка и пристроили в зазор между кожей и лифчиком. И тот – шустрый такой – шмыг в норку. И там затих.

Состояние «врасплох» было у нашей классной – она как раз литературу преподавала. Маша – та и взвизгнуть не успела, как в обморок бухнулась.

– Ну ë….! – озадачилась классная, прервав речь о Наташе Ростовой. – Кто это там?!

– Змея! – обозначил Витек с задней парты. – Ура!!!

– О нет!… – расстроилась наша матрона, выбегая из класса.

События развивались стремительно. Девицы лупили меня всем, что попало. Пацаны – молодцы. Подмогли – спасли ситуацию. Не дали пропасть. Потому – осознали – настоящая сцена еще впереди. Одна Маша была ни при чем. Потому как в отключке. Я ее даже пожалел чуть-чуть. В том смысле, что такой спектакль пропустила.

Тут администрация подоспела в лице всех, кто был, включая завуча и директрису.

Созвали консилиум. Педсовет, другими словами. Участники тонули в разногласиях. С одной стороны – женский коллектив мог бы обнажить девушку, но гада извлечь?!? У тетей к змеям заведомый трепет.

Мужики, так те – поголовно любопытством маялись. Стремились. И смогли бы. Но боялись, что от этого пострадает психика директрисы. И последующий карьерный рост.

Рядили часа два. А может три. Не до того было.

Гад за это время соскучился и вылез сам.

Кто прознал – история умалчивает. Но смогли. Оживились. Бросились змея давить. Тут биологиня – дай Бог ей здоровья – ужонка спасла. Накрыла плошкой и перевела в живой уголок. Там он и процветал, как школьная знаменитость, пока не помер на старости лет.

Меня потом по-всякому вызвали. Подвергали обструкции – песочили, сигнализировали РайОНО по поводу осквернения женской психики соученицы путем воздействия пресмыкающимся на ее тело выше пупка. И я, понятно, в том деле был главный фигурант.

Инспекторша на мое счастье только что закончила курс сексуальной психологии подростков и внесла меня как факт в свою диссертацию. Потому сохранила в школе – в порядке научного эксперимента.

Отделался «парой» по поведению. Так с кем не бывает?

То, что эта девочка – уже давно тетя, и все равно со мной не разговаривает – я не обижаюсь. Заслуженно. Хотя, зря она так. Такой жизненный опыт деве дал – закачаешься. Неповторимый. Два снаряда в одну воронку не в раз попадут. А уж два ужа – тем более…

Так вот. Я же все-таки о друзьях. Петька Шервуд меня тоже тогда укорил. Сказал, что змеиная психика у дамочек и так со временем разовьется. И не зачем этот процесс провоцировать. Приглядись только – у всех у них язык раздвоен.

Откуда он это взял? Проявил, то есть, не детскую прозорливость. Вопрос.

Потому как, видимо, внук профессора.

Так что – спасибо деду! Даром, что у Петьки с ним фамилия не совпадала.

ПРО БИЗНЕС В ВЕТРЕННУЮ ПОГОДУ.

Было так – мы с Димоном латали крыши в рабочем микрорайоне. Катали рубероид. Увлеклись и раздавили осиное гнездо. Внезапно. Я так разволновался, что сиганул с пятиэтажного дома. Чтобы спастись.

С одной стороны, спасибо страховке. С другой – я завис на ней аккурат напротив окон четвертого этажа. В них дамочка без негляжа сооружала себе прическу. Она тоже разволновалась. Метнула в меня тем, что оказалось. Рефлекторно. Отечественный фен нанес урон оконной раме в количестве всех стекол и моему воображению в виде здоровенной шишки за правым ухом, Это оттого, что я – как человек интеллигентный – старался извернуться и сделать вид, как будто совсем туда не смотрел.

Надо понимать, что после этого инцидента наша карьера в кровельном бизнесе оборвалась как сопли в унитаз. С тех пор я не люблю все полосатое, начиная с абонентской сети Билайн и заканчивая футболистами "Старой Сеньоры".

Димон, между тем, отнес мой полет к разряду "мелкие неприятности". И я с ним тогда согласился. А что мне еще оставалось?

Умер генсек. Страна вступила в эпоху государственных авантюр. Народ безмолвствовал. В правителях утвердилась мысль: "Страна молчит, ибо благоденствует". Но самое удивительное – эффект, последовавший за всеобщей покорностью. Чем униженнее и потеряннее становилось общество, тем выше поднималась в нем волна спеси, тщеславия и самодовольства. Все поголовно возрождали национальную идею и чувство собственного достоинства.