Ольга Токарева - Светкин дар. Переплетенье жизненных дорог

Отец даже привстал с кресла, а Вероника зажала рот рукой.

– Я тогда думал, ну зачем он меня спас? Я бы уже ничего не чувствовал и не видел. Но опять Серега ворвался в мою жизнь и дал поверить, что она бывает другой. Когда рядом с тобой не просто друг, а брат, пусть даже не по крови – а по родству душ. Он, пробравшись ко мне в палату, сказал, что после того, как мы вместе тонули, стали братьями. Он протянул мне руку, а я протянул свою для пожатия, и понял, что я не один, что брат будет всегда рядом, поможет, если будет тяжело и невыносимо. И все это время я мог опираться на его плечо, пойми же, наконец, отец. Ты все время махал своим ремнем, выбивая из меня дурь – как ты думал. А на самом деле с каждым ударом ты воздвигал прочную стену между нами.

– Но меня тоже бил отец, и я ни разу не подумал о нем плохо, а даже был ему благодарен.

Павел улыбнулся грустно.

– А так ли это на самом деле, отец? – спросил он и посмотрел в глаза отцу.

Андрей Петрович подбирал ответ, глядя на сына.

– Молчишь, отец, потому что знаешь ответ. – Павел помолчал, вздохнул, продолжая: – Я уеду скоро и поступлю в тот институт, в который хочу.

– Без денег ты ничего не сможешь! – не вытерпев упрямства сына, выкрикнул Андрей Петрович.

– Как ты не понимаешь, что мы твои родители и хотим для тебя только лучшего! – поддержала отца мать.

Павел посмотрел на них и понял, что ничего уже доказывать не будет. Так ничего они и не поняли, родители, подарившие ему жизнь. Да, впрочем, и на том им спасибо. Он развернулся и ушел.

Выбежав из квартиры и спустившись по ступенькам, выскочил на улицу и вдохнул полной грудью теплый летний воздух. Его юный организм быстро стирал из памяти все неприятные сцены, только что им пережитые, и распахивал дверь к новой жизни, полной удивительных приключений. И в том, что она будет именно такой, он ни капельки не сомневался.

Павел рванул к Сергею, они сегодня собирались на пляж. Намечалась неплохая гулянка с компанией прехорошеньких девчонок. Захватив гитару, ребята пошли к реке. Вечером, когда пляж опустел и осталась только молодежь, развели костер и Павел пел песни под гитару, влюбив в себя сразу пару новеньких девчонок. Только он пока не особо понимал, что это такое – любовь. У него уже был первый секс, и он даже пережил первую неловкость от того, что так быстро все произошло. Но девушка оказалась намного его старше, и вторая попытка оказалась удачной, и он пролежал в какой-то эйфории от случившегося. Но Нелли не позволила ему долго лежать, и они кувыркались всю ночь. Девушка многое умела, показала и рассказала все наглядно, что должен уметь в постели мужчина. Научила пользоваться презервативами. Вначале у Павла пылали щеки, хорошо, что была ночь, и Нелли этого не видела. Но та раскрепощённость в постели, которую показывала Нелли, научила его тому, что не стоит стесняться того, что происходит между мужчиной и женщиной. Павел после бурно проведенной ночи пришел к Сергею под утро и все рассказал. Правда, не сразу, но как-то у Сергея это получалось, что на любой заданный им вопрос Павел сразу давал ответ и не испытывал никакого стеснения.

И только со временем, поменяв не одну девушку и подчас не помня лиц, Павел иногда вспоминал Нелли и был благодарен ей за тот первый сексуальный урок в его жизни. Вскоре и Серегу на одной из вечеринок утащила в постель одна из девиц, не сводившая с него своих восхищенных глаз.

– Как все прошло? – спросил Павел, когда Сергей вышел под утро довольный из спальни своей воздыхательницы.

Сергей, улыбаясь, рассказал, как все было, и Павел похлопал его по плечу одобряюще. С тех пор у них и повелось, что о каждой девушке они делились впечатлениями.

После разговора с родителями мало что изменилось в жизни Павла. Он как будто предчувствовал, что после школы ему придется рассчитывать только на себя, и уже второй год откладывал деньги, выдаваемые ему на обеды. Он неоднократно их пересчитывал, меняя мелочь на рубли, и в один из дней они с Сергеем поехали в кассу и купили билеты до Москвы. Свой билет он отдал Сергею сразу.

– Пусть у тебя будет, а то ты моих предков знаешь, начнут еще чудить.

– Так давай я поговорю, – возмутился Сергей.

– Не, брательник, я как-нибудь сам, – улыбаясь, ответил Павел, вспомнив разговор с родителями. Сейчас, собирая чемодан, Павел думал о недавних событиях – как на днях отнес паспорт и аттестат Сергею. Тот взял молча, больше не задавал вопросов, и Павел был ему за это благодарен.

– Ты не передумал.

В его комнату вошла мать и застыла в дверях, увидев сложенные в раскрытом чемодане рубашки и костюм.

Павел посмотрел на нее.

– Нет, – ответил коротко и сухо, зная, что ни к чему тратить слова, его так и не поняли.

Вероника посмотрела в глаза сыну и ушла. Он был очень удивлен, когда она вернулась и протянула ему пачку денег.

– Спрячь подальше, чтобы не украли, – проговорила со слезами на глазах.

Он оторопело перевел взгляд с пачки денег на мать и как будто увидел ту впервые. Она очень изменилась за последние дни, у нее появились первые морщинки на лбу, когда она его хмурила. И еще взгляд стал живым, такой же взгляд у нее был, когда он лежал в больнице. Вот и сейчас, стоит растерянная, беспомощная. Павел не вытерпел, подошел, обнял ее.

Очень часто потом вспоминал, как она зарыдала у него на плече и тихо говорила:

– Прости, сынок, прости нас.

А он чувствовал себя тогда таким взрослым, обнял ее и гладил по голове, понимая, что, может, и его мать мало видела от отца ласки, и ей приходилось делать то, что он желал. Она ведь полностью зависела от него, а, может, и любила.

– Мам не плачь. Я буду писать.

– Правда? – Она вглядывалась в его глаза, проверяя, говорит ли он правду.

– Правда. А сейчас проверь, все ли я собрал, ничего не забыл? – Он старался отвлечь ее, да, пожалуй, больше себя, от того, что сейчас они чувствовали. У Павла сжималось сердце, впервые наворачивались слезы на глаза.

***

В один из вечеров Павел и Сергей сели в вагон поезда, заняв свои места, помахав стоявшей на пироне маленькой женщине. Ее слезы текли по щекам, а она не стеснялась и не спешила их вытереть. Впервые в жизни ее сын уезжал так далеко, и как же страшили эти изменения в жизни. Она еще не понимала, как будет жить одна, без своего любимого сыночка. А он как будто почувствовал ее боль, выбежал из вагона обнял ее и проговорил.

– Мам, я буду писать и приезжать на каникулы. Будешь ждать?

Она удивленно подняла на него заплаканные глаза.

– Вот глупый, – улыбнулась и едва дотянулась до его черных кучерявых волос, взлохматив их, проговорила: – Беги уже, а то поезд без тебя уедет.

И как будто в подтверждение ее слов проводница у вагона прокричала: