Алексей Гужва - Ведьмы Чёрного леса

И рассказал живоед, что вышел он на охоту, аккурат, когда разбойники Жилену приволокли. Сожрать, было, хотел, да злобу в ней великую почуял. Дал ей дух испустить, да обратно вернул к жизни, знаниями своими воспользовавшись. Коль духом и злобой не сильна девка была, умертвилась бы через день – другой, тогда бы и сгрыз. Для голода неутомимого днём ранее, днём позднее – не важно. А так как очухалась девка, предложил он ей подмастерьем его стать. Многому не научит, да и силы колдовские в прошлой жизни, почти все, оставил. Но и по эту сторону силы тоже имеются. Научит, как долг барину вернуть, если слушаться его будет. На том и порешили.

Живёт Жилена в логове живоеда, хозяйство ведёт, зверей в ловушку заманивает, да мудёростям всяческим у мертвяка учится. Уж и сама времени счёт потеряла. Время, оно то, под землёй могильной, своими законами течёт. Когда год пройдёт, а наружу выйдешь, час всего потерян. А когда чарку опрокинешь, а наверху и год пробежал. Многому научилась Жилена и пришло время ей в селение вернутся, как живоед сказал. То и будет последним этапом обучения.

Вышли они из могилы под луну круглую, а живоед и молвит девке.

– Многому я тебя научил, многому научить не смогу. Но, главная наука, которую помнить должна, темнота не мать ласковая, но и не враг тебе. Она порядок любит, и соблюдать его требует. Вспомни, какое проклятье ты барину проговорила. Так вот, слово своё сдержи. Отомсти не меньше, но и не больше. А коль нарушишь закон этот, не простит тебя порядок.

Обняла Жилена живоеда, как отца родного поцеловала. Пообещала вернутся в скором времени. А тут и трухлявые из могил вставать начали, в сопровождение.

День спустя, въехали в селение дроги золотом обшитые, с палатой, шкурами и мехами обтянутой. С огромным сундуком в задней части, небрежно шкурой прикрытым. Три слобня алых, красоты невиданной, впряжены были. А восседала на дрогах дева в платье чёрном, вида откровенного, с кожи, да тканей дорогих, в украшениях бесценных. Красива на столько, что селяне дара речи лишились, пьяницы протрезвели, а псины забыли как лаять. Сопровождали её с десяток воинов крепких, угрюмых на лицо, шаг строевой чеканили.

Проехали дроги через всё селение и прямиком к дому барина. Барин лично встречать гостью такую выбежал, да в поклон ударился. Лично руку деве столь изысканной подал.

Рассказала дева, что от самого Княжества едет. Путь её лежит через чёрный лес в земли далёкие, где колдуны свой город от глаз людских скрывают. Везет она, по поручению самого великого Князя, сундук серебра да камней ценных, самому владыке колдунов, что бы мир между землями заключить. Устала она в дороге, да и люди её устали. В баньке бы попариться, на перине поспать, да еды не дорожной, а домашней поесть. Коль позволит барин, в убытке не останется. Может серебра из сундука взять столько, сколько кружкой зачерпнёт. Да и не всё это. Как мир между колдунами да князьями настанет, будет мимо змеиного карьера тракт прокладываться. А значит, нужно будет, где работников расселить. За что барину тоже будет причитаться. А как тракт построят, поскольку земли эти барину принадлежат, сможет он плату за проезд со всякого путника собирать.

Такого подарка судьбы Власт на старости лет и не ожидал. Обрадовался очень. Сопровождающих девы во дворе расквартировал, а саму деву в терем повёл. Туда же и сундук внесли. А как открыла дева сундук, да как увидал Власт, каково богатство там огромное. Понял, что если не досчитаются владельцы, то вмиг и все его селение и его самого спалят, сразу приказал охрану выставить, из лучших.

Водит барин гостью по терему. Жене молодой представил, дочке от первой жены. Угодить на каждом слове пытается. Баньку истопили, ужином гостью и людей её накормили, да так, что сами такое по большим праздникам ели.

Дело к ночи, а дева и молвит.

– Устала я с дороги. Ласки давно не чувствовала. Не уступит ли мне барин по гостеприимству, как гостье, жену свою молодую на ночь?

Удивился барин, слышал, что бывают женщины такие, но сам не встречал. Гостю дорогому жену или дочку уступить, оно то, бывало. Но вот гостье. Даже интересно самому стало.

А барыня молодая, как услыхала это, аж в краску ударилась. Сердце у самой забилось. Она то, давно в фантазиях своих с девкой опробовать хотела, но виду не подавала. А тут фантазия сама сбывается, да и не с девкой-селянкой, а с благородной госпожой из самого Княжества. Мало кто мог в Княжество это попасть, ещё меньше, кто оттуда возвращался. Но, от тех, кто возвращался по миру истории ходили. Говорили, будто место это огромное, чудес и богатств там столько, что не сосчитать. Каждый день праздник большой. Нет там селян, все господа.

Представила барыня, что коль ублажит как следует госпожу, то та её сама в Княжество это позовёт. Уйдёт она тогда от старого и толстого барина и будет жить как в сказке.

Ночь настала. Проводили барыню и госпожу в покои. А барин от любопытства, в щёлочку поглядеть решил. Смотрит и слюни с пола подбирает.

Скинула с себя госпожа платье и стоит в чём мать в этот свет принесла. Начала она барыню молодую ласкать, целовать. А та в ответ. Стянула госпожа с барыни юбку, да рубаху и улеглись обе на перину, ласкам предавшись. И так засмотрелся барин на это, что и не заметил, как дева лицом поменялась. Как на спине её шрамы от плетей и палок появились. А как понял это, сначала глазам своим не сразу поверил. Девка в опочивальне с женой его была. Та самая, у которой он с десяток лет назад мужиков убил, а саму её приказал мертвячинникам скормить.

Ворвался он в комнату, да остолбенел. Держит девка барыню перепуганную за волосы, а у горла нож. Смотрит на барина глазами, в которых огонёк жёлтый и говорит.

– Что ты мне сделал, тебе всё тоже возвращаю! Мужей моих убил. Так получай и себе горе. – одним движением резким отсекла она голову барыне и к ногам старика кинула. Закричал барин, а девки и след простыл. Как дым растворилась. Пока с мыслями собирался, слышит, а из опочивальни дочери крики. Охрану позвал, дверь выбили и застыли. Стоит девка голая, за глотку дочку барина держит и говорит.

– Что ты мне сделал, тебе всё тоже возвращаю! Дитя моё сгубил. Так получай и себе горе. – обратилась туманом девка. Обволок туман дочку барина и вихрем в окно и вынес.

Кинулись за ней, да вихрь быстрее. Над деревьями в сторону погоста и унёс.

Послал Власт погоню, да бес толку всё. Не догнать. Приказал схватить тех, кто ведьму сопровождать, да хватать некого. В спальниках только трупы истлевшие давно. Кинулись к сундуку с серебром, отворили комнату, а не сундук там. Гроб старый стоит, доверху костями набитый. Да и дроги, что золотом обшитые, похоронными оказались. Старыми, разваленными. А вместо слобней благородных три борова мёртвых, личинками кишащих.