Евгения Мерцалова - Чумовые истории – 2

И вот так девочка стала почти что мной нынешней, только без своего призвания и с уверенностью, что его не найдёшь.

Дальше можно перечислить всех, кто вольно или невольно подталкивал меня к противоположному мнению, но список уж очень длинен. Правильных слов и действий понадобилось больше, чем тех, неправильных. Чтобы в один прекрасный день, наслаждаясь прологом «Тени», я начала новый путь, свой собственный. К признанию себя самой настоящей актрисой. Да-да, с отрицательными сторонами профессии я тоже познакомилась. Но кто бы знал, какая ерунда всё это по сравнению с ощущением проходящего сквозь тебя звука!

С лавиной эмоций, как будто бы чужих, но нет, они неожиданно вносят ясность в собственные.

С потрясающим чувством партнёрства.

С неожиданной находкой для будущего персонажа в тексте на совершенно иную тему.

С возможностью выпустить наружу музыку, звучащую внутри нон-стоп (и в детстве так было! почему не отметили, что я по крайней мере очень внимательный слушатель?)

С головокружительным желанием актёрского вызова – а почему бы нет?

И конечно, люди. Коллеги. Семья.

Верю, что вы не дадите мне ошибиться, особенно в отношении детей.

Чтобы их пути были менее заковыристы.

Чтобы когда-нибудь появился пост «Меня привели в театр родители…»

Встреча была долгожданной и радостной: Пьер впервые за три года постижения высоких наук в университете вернулся в родные края. Дядя, всю жизнь заменявший мальчику отца, собрал всю родню и друзей, закатив достойную пирушку, перешедшую естественным образом в драку, ещё одну попойку, ещё одну драку… Лишь на третий день будущему светилу науки удалось отбиться от прочих желающих с ним выпить и вырваться с кузеном Андре в знакомые им с детства леса, по которым он в городе скучал ничуть не меньше, чем по родным стенам. С того времени, как они бегали здесь мальчишками, прошла уже без малого полудюжина лет, но старые тропы были по-прежнему для них открыты, направляя юношей к самому сердцу леса.

Ведьма уже забыла, когда в последний раз она бы куда-то торопилась, и сегодняшний день не был исключением. Лес был её домом уже многие годы, служил ей верой и правдой и для пропитания, и для защиты, и для дел ведьмовских – неспроста она поселилась в какой-то паре миль от круга, служившего одной из троп на Призрачный Остров. Если в остальном мире народ холмов предпочитали называть «Славным народцем» или «Добрыми соседями» из страха быть услышанными, то для старой ведьмы подобное соседство было действительно добрым. Первое время не обходилось без стычек, но в итоге было достигнуто соглашение, и она даже могла собирать растущие в кругу травы, впитывающие в себя силу сразу двух миров. Именно за такими травами она сейчас и шла сквозь лес, прислушиваясь к его непрерывному шёпоту, ощущая себя такой же частью его как и те, что иногда выходят из круга.

Привал у дуба, заставшего, похоже, ещё их прапрапрадеда; обмен историями – на этот раз и оставшемуся в небольшом городке Андре, и тем более приобретшему некоторый лоск Пьеру было что рассказать друг другу без лишних ушей. Рассказов накопилось достаточно и для трубочки, и для полноценного привала с едой и выпивкой; вот только Пьер из мешка достал не ожидаемую Андре бутыль вина, а какой-то кисет сродни табачному. Уже три года как в столице и два года как в городе, где был его университет, обретал популярность привезённый из колоний напиток, похожий на травяной отвар, только требовавший собранной особенным образом травы, произраставшей лишь в заморских тёплых землях. Готовить, впрочем, его можно было и в поле, так что вскоре уже Андре мог и сам испробовать этот загадочный «чай» – и признать, что напиток хоть и непривычный, но весьма достойный.

Всему в этом мире своё время и своё место – в этом, наверное, уверена каждая ведьма. Время собирать травы и время их заваривать, время лечить раны и время понимать, что кого-то уже не спасти. К счастью, последние уже лет пять никто не беспокоил ведьму с пустяковыми хворями, а потому вместо трав лишь лечебных она могла посвятить время сбору трав с иными свойствами. Добыча этой ночью выдалась на совесть, и даже пара замеченных в лесу силуэтов никак не сказалась на настроении старой знахарки: её добрые соседи давно уже не беспокоили её без нужды, а она, в свой черёд, не лезла в их дела.

Сейчас стоящий на огне отвар постепенно приобретал насыщенный чёрный цвет, и ведьма уже собиралась насладиться тем чаем, что можно собрать лишь четырежды в год, когда что-то изменилось. Всплывающие стебли разошлись в стороны, а из глубины котла начало появляться изображение: псарь и две его гончие с окровавленными мордами, бегущие по следу; сменившееся сценой с тем же псарем, склонившимся над одним из своих псов, ласково гладящим окровавленную изумрудную шкуру. Собаку уже было не спасти: даже будучи тварью из мира духов, с зияющей раной на боку она не могла бы дотянуть до рассвета, но загонщик отказался её добивать, вместо этого выбрав остаться с ней до последнего.

Андре был первым, кому пришло на ум добавить в этот заморский напиток местных трав для вкусу – и он, и Пьер неплохо разбирались в местных травах и могли отличить съедобное от несъедобного, так что парочка отважно углубилась в лес на поиски. Они затянулись, но спустя пару часов им удалось найти правильную полянку. На ней обнаружился не только крупный круг из несъедобных, увы, грибов, но и те самые травы, а значит, можно было возвращаться с добычей. Их небольшой лагерь за это время никто не тронул, и вскоре отвар, ставший куда более ароматным, набирал силу и крепость.

Андре же оказался первым, кто заметил что-то странное: вместо того, чтобы всплыть, стебли образовали кольцо, в котором появился силуэт бегущего сквозь лес мужчины, одетого на городской манер, хромающего на левую ногу, и… – к моменту, когда удивлённый фехтовальщик позвал кузена, травы вернулись на место, не позволив парню разглядеть ни черт лица, ни чего-то ещё, кроме гримасы боли. Быть бы Андре осмеянным за неумение пить, но не прошло и пяти минут, как из леса донёсся хруст веток, а вскоре и кусты на опушке их поляны зашевелились, пропуская бегущего человека.

Новоприбывший был встречен двумя извлечёнными из ножен шпагами, но не выглядел как лихой человек, скорее, как их жертва – тяжелое дыхание, хромота, костюм приличного человека из высшего общества с залитой кровью штаниной – с каждой подмеченной деталью Андре всё больше был уверен в том, что перед ними именно тот, кого он видел несколько минут назад.