Елена Муравьева - Анни

– Не может? А ты чепчик то сними. У Михаэля чубчик весь мокрый, а у Гельмута совсем сухой.

Недоверчиво, вторая кормилица стала проверять головки и …….Она от изумления прикрыла рот рукой, что бы не ахнуть слишком громко.

– О, дева Мария! А как же теперь?

Та дернула ее за рукав. – Пока никому ничего не говори, все ровно в костеле венчание. А затем, когда будет подходящий момент, расскажешь все хозяйке. Их к этому времени может различать уже легче будет. Ой, расстроится же… – и она покачала головой.

Но такой момент, так и не наступил. Вот и случилось. Одного младенца крестили два раза, а другого ни одного. И расти они стали, как в сказке. От одного отца и одной матери, в одной семье и в одинаковых условиях. Только один кричал и днем и ночью, и требовал свободы от пеленок, а другой был всем доволен и спокоен и ни кому не досаждал. Одна кормилица отрабатывала свой заработок сполна, а другая отдыхала рядом с младенцем, уж больно он всегда умиротворенным был. Даже Миррано сказал однажды – Один в маму беременную родился, другой в папу. Это твой сын, а это мой! Я второй твоей беременности не выдержу.

53. Граф фон Махель не любил прогулки верхом на лошадях и как Анни не упрашивала его составить ей компанию, он мотивировал отказ большой занятостью. За месяц отсутствия в Будапеште, у него накопилось много дел. Его производство работало исправно, но он вникал во все. Проведя месяц в санатории Эдинбурга, он по нескольку раз за день разговаривал с управляющим по телефону и все так же принимал решения сам. Анни прекрасно знала это состояние души, когда ты не можешь отстраниться от дела и мыслями и чувствами ты участвуешь в нем на протяжении всего дня, и даже просыпаясь ночью, ты думаешь о рабочих вопросах. Эту ответственность ты когда-то водружаешь себе на плечи и несешь ее каждодневно. Ты с ней срастаешься.

Ангел застоялся в стойлах. Ему требовалась свобода и простор. И переодевшись амазонкой, она к обеду уехала на своем любимом друге на прогулку. Больше, она даже издалека, не приближалась к охотничьему домику князя Войцеховского. Все мысли о нем она гнала от себя и боль притупилась. За недавними событиями и известием о болезни супруга, она о нем не вспоминала. Лишь изредка, оставаясь одна сама с собой, мысли о нем начинали будоражить сердце, тогда она шла туда, где находились люди и общением пыталась переключить внимание на суету, которая царила там, где присутствовало общество.

Медленно пустив Ангела и совершенно ослабив поводья, она отдалась его воле и они кружа вокруг высокогорья, незаметно стали подыматься на вершину холма. Все чаще стали попадаться огромные валуны, одиноко стоящие, как истуканы и не понятно чьей прихотью появившиеся здесь. В этой местности она еще не была. А выше уже все больше зеленая трава уступала пространство серо-коричневым камням, исчезая, не находя себе влаги для жизни. Анни огляделась вокруг и поняла, что Ангел не отдавал себе отчета куда ему идти и нужно менять направление прогулки. Она натянула поводья и повернула обратно. Постепенно спускаясь, неожиданно увидела красивого всадника, там внизу на плоскогорье. Он, явно их ждал, потому что больше здесь никого не было. И сердце ее бешено заколотилось, потому что узнала ту гнедую красавицу голубых кровей и этого атлетически сложенного всадника, с идеальной верховой посадкой и черными волосами, собранными в пучок на затылке. Всмотревшись, она стала кусать нервно губы и ей некуда было от него бежать. Но встречи сейчас она совсем не желала и не знала, как с ним себя вести и как собрать все свои эмоции в крепкий узел, чтобы их не выдавать. А эмоциональный надрыв сразу стал напоминать о себе жгучей обидой к этому человеку, который причинял ей только боль. Она вспомнила сразу, как самым первым ее порывом было яростное желание ударить его со всей силы, словно вся ее боль была собрана в этом желании.

Его конь спокойно стоял и он, с натянутым ожиданием, смотрел на ее неуверенное приближение. Анни опустила глаза, что – бы как можно лучше спрятать свои эмоции. Но щеки вспыхнули и руки поддались легкой дрожи. «О дева Мария! Что же ему здесь нужно!» Она проклинала эту возникшую мысль о прогулке. Ведь полученные раны только стали заживать. И вот поравнявшись с ним, она не могла придумать, как ей себя сейчас вести. Поздоровавшись, уехать отсюда прочь или завести совершенно непринужденный легкий разговор, и всеми силами постараться играть роль веселой равнодушной леди. Но хватит ли у нее на это сил и сможет ли она справиться с эмоциями, ведь даже сейчас ее руки дрожали?

– Добрый день, графиня – услышала она его низкий голос и быстро в ответ кивнула головой, тоже в знак приветствия. Ангел приостановился. Наездница молчала. Сейчас она четко почувствовала, что не сможет взять ситуацию в свои руки и управлять собой, как ей хотелось бы.

А он перешел сразу на личности, словно встретились два старых знакомых.

– Я давно уже ищу вас, но вы перестали совершать прогулки…..

– Да. Но, вы же знаете, что у меня появились очень большие заботы, я стала матерью.

И она увидела, как при его натянутой улыбке, глаза оставались серьезными, с оттенком нервного напряжения. «Зачем это напряжение? По какому поводу?» – еще мелькнула у нее мысль в голове. Непроизвольно, она тронула коня ногами и Ангел, послушно пошел вперед. На лице Артура мелькнула озадаченность и даже огорчение. Но и он тронул своего коня и обогнав, преградил ей дорогу. Удивившись, Анни не могла сориентироваться, что ей дальше предпринять. Она растерялась и его поведение отдавало легкой бесцеремонностью. Он быстро спрыгнул вниз и подошел к стременам, голос его звучал мягко, но настойчиво. Перешел на «ты» и она подумала, что ему свойственна некоторая наглость.

– Анни, я прошу тебя сойти, я хочу с тобой поговорить.

Она не ожидала. Женское упрямство и любопытство схлестнулись в одном мгновенье и… заколебалась. А он ждал и смотря в его большие темные глаза, она чувствовала, что ей хочется поговорить с ним. Но он первым протянул руки и она ощутила, что ее как перышко выхватили из седла и не дай бог, попасть целиком в силу этих рук. Словно ему всю жизнь приходилось кузнецом стоять у горна. Машинально, она подняла руки, что – бы со всей, уже своей силы, упереться ему в грудь. Ей снова, именно в это мгновение, так захотелось со всей силы ударить его по лицу, за пережитую обиду, за то, что она невольно подчиняется его силе и он прочитал в ее взгляде все. Он не знал, что ей известно о его связи с русской леди, но сейчас все почувствовал. Отдернул прочь свои руки, чтобы не оказывать психологического давления, и его застигла растерянность. Откуда мог кто-то узнать о его новой любовнице? Для него сейчас все сразу усложнилось.