Евгения Ляпота - Жизнь, полная одуванчиков

Мне было, наверное, лет десять, отец пришел ко мне взволнованный и стал переговариваться с моей Лори (бедная моя няня – интересно жива ли она еще) о том, что кучка взбунтовавшихся пятинцев смогла убить одного из господ своего дома. Я на тот момент уже ненавидела их, поэтому услышав такое произнесла заикаясь, что, когда подросту сделаю тоже самое со своими, за что получила больно по губам от отца. Я заревела, а Виктор пригрозил отдать меня на поглощение, если я хоть когда-нибудь скажу подобное при ком-либо еще. После этого я замкнулась в себе еще сильнее. Совсем не странно, что вспомнился данный случай в моем положении, ведь я остро хотела воплотить загаданное в детстве сейчас, даже стала составлять список, с кого начну первым. И первым был мой любовник, потом госпожа и ее муж, директор школы для пятинцев, я правда до сих пор не знаю он из господ или же просто привилегированный пятинец, но это не меняло моего решения покончить с ним, затем перешла бы на учителей. Пока в принципе все, ведь я на тот момент мало кого еще видела. Я была зла и на отца, но пока не спешила злословить, ведь боялась, что пророненное слово не вернуть, а вдруг и слова материальны.

Я задумалась над диалогом, который услышала в бессознательном почти что состоянии. Человек в белом, видно был врачом и сказал, что я, возможно, не смогу иметь больше детей, я была юной, глупой, я была нетипичным, конечно, пятинцем, но это заявление меня совершенно не расстроило, ведь беременность, быть матерью представлялась мной только в обличье моей матери, которая рожала как свиноматка, а больше ничем и не занималась, поэтому я вообще даже не расстроилась, а наоборот – даже обрадовалась. Но с другой стороны – это означало, что я не смогу выполнять функцию своей касты пятинцев и тогда меня переведут в другую касту, а вот это уже было ужасно, ведь моя каста жила лучше и дольше других.

Я задрожала как лист на дереве, потом попробовала отбросить эту мысль, ведь мне все это могло мне присниться. Только немного успокоившись, услышала, что в мою комнату кто-то зашел. Я встала со стула и тут же обернулась, это была госпожа, я так напугалась, хотя, казалось бы, пугаться было некуда, ведь я уже была перепугана больше некуда, но ошибалась. Вспомнив указания отца Виктора, как вести себя с господами, я смиренно наклонила голову, руки были опущены, а пальцы переплетены между собой, так мне было удобнее всего держать себя в руках. Следом за госпожой вошел и мой отец.

– Здравввствууууйте госпожа. – Слова старалась произнести максимально четко, но всё же в первом слове я заикнулась, но мне это было на руку, так госпожа с полной уверенностью могла считать меня тупой наравне со всеми. На мое приветствие она рассмеялась своим звонким заливистым смехом, он был злобно очаровательным, и было в нем что-то жуткое.

– Она заикается, как это очаровательно. – при этих словах она нежно хлопнула в ладоши. – Виктор, мне кажется, ты каждый раз выбирал не тех женщин, а в этот раз еще и завел ребенка. – Виктор молчал, а она продолжала. – Знаешь Маргарита, а ты мне понравилась, очень понравилась, – при втором слове понравилась она повернулась к моему отцу, а затем снова ко мне, – я уже давно так не веселилась, какая же ты роковая девушка, в твоих объятиях умирают мужчины. А как ты кричала от боли, даже первое время пыталась отбиться и убежать, я в восторге, а ты Виктор? – она вновь повернулась к нему, я стояла и терпела, пыталась не заплакать, но одна подлая слезинка из левого глаза спустилась по щеке, я не стала ее вытирать, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание.

– Это остаточные рефлексы от первых поколений пятинцев после Великой реформы. – Ответил Виктор.

– Но ты же в восторге? Виктор, скажи, как ученый, как ученый основатель ООО «Поглощения», это же научный прорыв какой-то, она случаем не безумный ли пятинец?

– Я не основывал ООО «Поглощение», я был основателем научного отдела, который занимался разработками в области рекомбинантных ДНК…

– Ой, какие жуткие слова ты сейчас произнес, мы с твоей красавицей Маргаритой ничегошеньки не поняли, – перебила его госпожа и засмеялась по окончании своей речи.

– Маргарита, посмотри на меня, – я боялась подчиниться, но все же медленно подняла свой взгляд, заглянула в ее большие черные глаза, увидела ее прямой нос, пухлые губы, она и вправду была невероятно красива, – у тебя слезинка на щеке, – она провела своей аккуратной рукой с аристократическими пальцами по моей щеке, – от чего же ты плачешь?

Я собрала всю свою волю в кулак и ответила.

– От боли в теле госпожа, не знаю, почему она вытекла, я не хотела плакать.

– От физической боли у них часто текут слезы, они вообще слабо могут контролировать свои эмоции, ведь даже не всегда сами понимают, что с ними происходит, – продолжил размышления Виктор. Плакать от физической боли – это нормально, а вот плакать из-за душевной, это бы прировняло нас к нормально мыслящим людям, а мы были пятинцами.

– Ты такая огромная, я на каблуках и то ниже тебя, да Виктор, хотя бы ростом она удалась в тебя. – Она отвернулась от меня, я видно ей наскучила, и она переключилась на моего отца, только ее затылок появился перед моим лицом, как все слезы, что копились во мне, хлынули сплошным потоком по лицу, но я не издавала ни звука.

– Каково тебе Виктор знать, что твоя дочь станет свиноматкой? Ты все также считаешь, что выбрал ту самую женщину? Ты ученый, имеющий практичный ум и поддался зову любви, а что тебе это принесло? Жалкое существование, обреченность подчиняться, ты увидишь, как твоя дочь будет всю свою беременность прислуживать моей дочери, а ты сам знаешь какой у моей малютки чудесный характер. А затем родится твой внук или внучка, их будет много, ведь такая кобыла как она, сможет выносить даже носорога, – и она засмеялась своим жутким смехом, а я рыдала безмолвно, – и твои внуки будут распределены по кастам и внуки твоих внуков, а ты будешь продолжать жить и смотреть на это, я буду выделять пятинцев для поглощения, а ты ночами будешь извергать слезы в подушку, плакать по своей Таймерин. Будешь проклинать тот день, когда ты предпочел сначала ее мне, а затем опустил меня еще ниже, связавшись с этой пятинкой Наташей и завел от нее еще свое страшное потомство. – Слова, что исходили из этого, внешне нежного создания были жутко неприятными.

– Никогда меня не сможет так пленить внешняя красота, как внутренняя, Таурин. А с Марго можешь делать, что хочешь, Таймерин была любовью всей моей жизни, а Наташа была всего лишь умелой любовницей, невозможно любить детей от женщины, которая тебе безразлична, да и от нее у меня есть еще один сын и дочь, которые внешне не такие безобразные как она, – Виктор указал на меня, я быстро отерла слезы рукой, но отец повернулся, чтобы уходить, а госпожа не стала оборачиваться, я даже боюсь представить, что выражало сейчас ее лицо, но по голосу было ясно, что госпожа в ярости. Нет, она не повысила голос, он был таким же холодным, но она так четко проговаривала все слова, что будь ее слова ударами ножа, она бы наносила их резко и с недюжинным усилием.