Евгения Ляпота - Жизнь, полная одуванчиков

Мне пришлось поднять свой взор выше и тут вся ее скромность в одежде, которая мне изначально показалась – улетучилась, когда я поняла, что госпожа стояла без белья. Ее пышные груди очень выделялись, а точнее выпирающие их части, это сразу бросалось в глаза. Я была смущена и сразу же стала смотреть в сторону, но казалось, что она следила за мной, за моим поведением и моей реакцией. Увидев мое недоумение и, наверное, наливные щёчки, она произнесла.

– Какое милое создание, совершенно непорочное. – а затем добавила, – хотя уже не столь уж и непорочное. – и засмеялась. Для человека, который совершенно не знал Таурин, ее смех мог показаться достаточно чарующим, но для меня он был ужасен. Я поняла ее намек, ведь я уже не была девочкой, а стала женщиной, беременной женщиной. После меня, она переключилась на отца, который ждал, пока кошка наиграется с мышкой.

– Виктор, не будь таким суровым, разве сегодня не превосходная погода, зачем же грустить.

– Госпожа Таурин, я как опекун и как отец Маргариты привел ее для того, чтобы познакомить ее с вашей дочерью. Я человек деловых соображений, поэтому не вижу смысла в пустой болтовне, давайте организуем встречу, как было оговорено.

– Оу, Маргарита, как хорошо, что ты пошла не в своего отца. С ним совершенно невозможно вести диалог, – Виктор закатил глаза, но промолчал, и я молчала тоже, потому что не знала, что сказать. Точнее, что можно сказать, а так как у меня было много припасено для неё ответов, то я отвечала ей, правда лишь про себя.

– А может я и ошиблась, что же, идёмте за мной, – и она элегантно повернулась и стала идти во главе, пленительно шевеля своими бедрами, я заметила, что Виктор, однако, поглядывает на ее прелести. Не то чтобы это было не характерно для мужчин, но мой отец всегда такой сдержанный, что трудно было понять его предпочтения. И мне до сих пор было непонятно, что он испытывает по отношению к госпоже, то ли почтение и вожделение, то ли ненависть и презрение. Я не могла никак это определить.

Мы шли по коридору, выполненному в том же стиле, что и входной холл перед лестницей, но уже стены украшали корзины с цветами и вместо люстр, были настенные светильники в форме цветов колокольчиков, только цветки их были направлены вверх. У меня не получалось разглядеть картины, потому что приходилось не отставать, госпожа хоть шла и не быстро, но этого все же было недостаточно, чтобы рассмотреть все, как следует.

Мы долго шли по коридору, и я была в шоке, потому что там, где жили пятинцы, мне это казалось уже огромной территорией, потом меня перевели в другой дом, в котором я думала жили господы, а оказалось, что-то был дом для привилегированных пятинцев, а это уже был третий дом. Это был просто какой-то лабиринт из домов, территорий, комнат и бесконечных переходов между ними. Мы подошли к розовой двери, меня это даже успокоило, я была рада, что девочка, которой мне надо будет служить любит девочковый розовый цвет, а никак госпожа темные тона. Мне показалось это хорошим сигналом, я не хотела бы вторую госпожу, хоть и маленькую.

– Секундочку. – сказала госпожа, она постучалась в комнату и стала открывать дверь. Я кстати только сейчас заметила, что позади нас были пятинцы охранники. Мне было не совсем понятно зачем они, ведь отец всегда выражал, может и не искренне, но почтение, а я была слабым звеном, чтобы что-то сделать плохое, да и Виктор этого бы не допустил, но госпожа все равно решила себя обезопасить, возможно это просто так заведено, решила я.

– Дорогая моя, я пришла, чтобы познакомить тебя с твоей прислужницей. Послышался детский голос, довольно-таки милый и приветливый и мне стало ещё легче, в голове пронеслась мысль, что видимо не все господы обязаны быть плохими.

– Урааа. Я увидеть так хочу ее.

Госпожа зашла, и мы вошли вместе с ней. Девочка сидела в кресле, но как только мы вошли она соскочила и стала хлопать в ладоши. По голосу я представляла себе ее совершенно иначе. Я была немного ошарашена, ведь видя госпожу представляла, что ее дочь будет столь же красива. Я не относила себя к красавицам, и тоже не вышла лицом в свою маму, но девочка мягко говоря, была безобразна. У нее голова была немного больше, чем соответствовало бы ее телу, в лице не было ничего милого, оно вроде бы имело детское выражение лица, но и в тоже время было взрослым. Наблюдались белые пигментные пятна, которые были и на шее, и на руках и видимо по всему телу. Губы были слишком тонкими, нос был каким-то коротким, словно его взяли и на половину обрубили. Приглядевшись я поняла, что у нее нет совсем бровей, они были нарисованными, а ресницы были слишком густыми, я подумала, что, наверное, наклеенные, а волосы были очень жидкими и плохо прочесанными, а ростом и того хуже – она была мне по пояс.

– Какая высокая ты, зовут мама ее. – Я для неё была игрушкой, а игрушка не может сама за себя отвечать.

– Это Маргарита, моя дорогая, она будет безответно служить тебе, выполнять все твои пожелания.

– Она моя?

– Она только для тебя моя единственная. – Казалось, что Таурин души в ней не чает.

– Уау. – и она снова захлопала в ладоши, стала улыбаться, и я увидела, что у нее ещё и проблемы с зубами. Они были настолько кривыми, что я даже не могла понять, как такое можно было допустить. Кажется, мое удивление было написано на моем лице, ведь я стояла и таращилась до тех пор, пока отец не толкнул меня в бок, стоя позади меня и сказал поклониться. Я вышла из ступора и поклонилась, стараясь быть почтенной и любезной, и как можно более мило улыбнулась с зубами, о чем потом пожалела.

– Мама, ты видела какие у нее зубы, ну ты же видела, видела. – она заорала мне сесть на колени, я не поняла зачем, но выполнила, ведь рядом со мной стояли те два мужа, которые могли бы и заставить меня сделать это более грубо. Маленькая госпожа подошла вплотную ко мне, схватила меня за подбородок и стала открывать мой рот и показывать мои зубы матери, словно я была лошадью.

– Смотри ровные они, белые они. Смотри, почему так. – она стала визжать. – Я хочу их, мама, мама, мама, мама…

– Моя глубоко любимая доченька, успокойся. Пока тебе нельзя, но я обещаю, что, когда ты вылечишься, я выберу для тебя всех самых лучших, потерпи моя дорогая. К тому же разве твоя красота сравнится с ее внешностью. Ты посмотри какая она длинная и худая, словно проглотила шпалу. У нее ни груди, ни попы, а у тебя посмотри какие формы. – и кстати да, я тут же обратила на ее формы внимание, с таким детским выражением лица, она имела не слишком детское строение тела. И еще я отметила, что она как-то странно строит предложения.

Эта маленькая стерва стала кричать и плакать, у нее началась жуткая истерика, она стала кидаться в меня всем, что попадалось под руки, хорошо, что преимущественно это были куклы и мягкие игрушки, но, когда в меня полетела книга, я увернулась и она попала в стража, но он остался стоять неподвижно. Настоящий спартанец. Второй страж встал напротив госпожи, потому что ее дочь в порыве безумства стала кидаться уже не глядя. Виктор же, подобно стражам стоял в своей излюбленной позе и молча за всем наблюдал. Значит он уже знал, что это нормальное поведение, именно поэтому отец предупреждал меня. Госпожа не обрадовалась, когда в нее полетела подушка, она тут же стала все это прекращать, ей было забавно ровно до тех пор, пока дело не дошло до нее.