Татьяна Бурдакова - Анамнез жизни

К вечеру субботы я окончательно отчаялась (по моим расчётам, к этому моменту я должна была уже уверенно играть аккорды с барре) и поняла: надо искать педагога.

Интернет буквально разрывался от объявлений, предлагающих обучение игре на гитаре. Свои услуги предлагали молодые выпускники Гнесинки, имеющие множество регалий основатели бардовских клубов, заслуженные педагоги музыкальных школ и просто талантливые энтузиасты, готовые поделиться накопленным опытом. От количества просмотренных объявлений у меня уже рябило в глазах, и я хотела было сделать небольшой перерыв на пресловутый кофе, как вдруг моё внимание привлекла фраза, которая, казалось, на сто процентов отражала то, что я планировала получить от препода. Коротенький текст начинался со слов: «Научу вас всему . Без теории». Я действительно была бы рада избежать нудных лекций по сольфеджио: закончив музыкальную школу по классу фортепиано, я уже обладала тем минимумом теоретических знаний, который требовался для занятий на любом инструменте. Решив, что это судьба, я кликнула по объявлению и принялась жадно его изучать.

Набор на уроки гитарного мастерства объявлял относительно молодой, довольно приятный человек по имени Анатолий. На фотографии, сделанной, судя по ракурсу, на камеру компьютера, он был изображён на фоне какой-то буйно растущей зелени – очевидно, комнатных растений. На заднем плане видна была висящая на стене гитара, как две капли воды похожая на мою. Почему-то эта гитара сразу подействовала на меня успокаивающе – наверное, по тому же принципу мужчины выбирают жён, напоминающих им их матерей. Объявление, размещённое под фотографией, сообщало об амбициозных намерениях Анатолия воспитать новое поколение музыкантов, готовых исследовать только те грани музыки, которые им интересны, и не отвлекаться на прочее. По мнению автора, только такой подход способен обеспечить максимально эффективное обучение и, как следствие, эффективную жизнь , в которой есть место не одному-единственному увлечению, а целому их букету.

Словосочетание «эффективная жизнь» очень меня вдохновило, и я решила не откладывая позвонить Анатолию. Пользуясь отсутствием родителей, я достала из сумки пачку сигарет, извлекла из неё одну и нервно закурила. Взгляд мой упал на висящую над книжной полкой нашу с Сашкой фотографию. Первой мыслью было немедленно содрать её со стены, но потом я вдруг подумала, что теперь её можно использовать как отличную мотивирующую картинку: пусть мой возлюбленный изо дня в день наблюдает за моими успехами. Взяв со стола телефон, я набрала указанный в объявлении номер и, затянувшись сигаретой и победно глядя на Сашину физиономию, принялась ждать соединения с абонентом.

Анатолий ответил буквально сразу – как будто всё это время сидел в руке с телефоном и ждал моего звонка. Голос у него был глуховатым. Я представилась и рассказала о своих скромных музыкальных успехах. Преподаватель слушал меня молча, периодически покашливая. Время от времени в трубке что-то скрипело – наверное, у него был старый аппарат. В ответ на мои жалобы на собственную бестолковость Анатолий понимающе хмыкал и каждый раз, растягивая слова, повторял: «Разберё-ё-ё-ёмся… У нас всё-ё-ё-ё для этого есть…»

Не откладывая в долгий ящик, мы договорились разобраться на следующий же день. Затушив в пепельнице окурок, я, радуясь, что нашла такого понимающего педагога, потянулась за блокнотом и ручкой и попросила Анатолия назвать точный адрес, по которому мне нужно будет подъехать. В объявлении было указано, что он живёт в двадцати минутах от метро «Добрынинская», и это заранее грело мне душу: я уже представляла себе, как не спеша выхожу из метро, бреду с гитарой по шумным вечерним московским улицам, забредаю в какой-нибудь старенький уютный дворик, где на детской площадке тихо и пусто, а под ноги валятся жёлтые и красные опавшие кленовые листья, подхожу к дверям одного из подъездов и, набрав на домофоне нужный номер квартиры, захожу в просторный, выложенный старым мозаичным кафелем тёплый подъезд… Поэтому ответ Анатолия подействовал на меня так, словно меня окатили холодной водой на морозе:

– Ну так, да… Адрес… Запи-и-и-исывайте, пожалуйста: метро «А-а-аннино»… Записали? Проекти-и-и-ируемый проезд… Про-ек-ти-руемый!!! – Рявкнул он вдруг неожиданно громко, и, вновь понизив голос, вкрадчиво поинтересовался: – Успеваете?

Нет, я вовсе не против всяких окраин и совсем не считаю, что жизни за МКАДом нет – потому что сама всю жизнь живу в пригороде. Но… Как-то неправильно это – писать, что ты живёшь на «Добрынинской», если живёшь ты, мягко говоря, совсем в другом месте. Впрочем, в силу моей вечной идиотской боязни обидеть человека я ничего не сказала и, записав адрес, попрощалась и положила трубку. Что ж, пусть будет Аннино – любая великая цель требует жертв.

На следующий день, в воскресенье, я бодро встала в семь утра, приняла душ, позавтракала, накрасилась и ровно в восемь вышла из дома. Встреча наша была назначена на девять часов: я специально попросила встретиться пораньше, поскольку уже не могла терпеть – так сильно мне хотелось скорее приступить к занятиям. Плечо оттягивала уже ставшая родной «Кремона», подушечки пальцев ныли от струн, но я была полна решимости, поэтому всё это не имело никакого значения.

Дорога от родной станции «Подлипки-Дачные» Ярославского направления железной дороги до «Аннино» занимала около полутора часов – сначала электричка, потом метро. Я села в уголок полупустого вагона, аккуратно поставила перед собой гитару, стараясь уместить её на своих зелёных кедах, чтобы не пачкать чехол, засунула в уши наушники и погрузилась в прослушивание сольника Дианы Арбениной. От мысли, что совсем скоро я смогу так же, как основательница «Ночных снайперов», собирать стадионы, я, уже примеряя на себя «Бензол», «Тугую ночь» и «Фиесту», прямо-таки раздувалась от гордости и одновременно дрожала от нетерпения – скорее бы научиться всё это играть.

Альбом давно закончился и начался снова, а до «Аннино» я всё ещё не доехала. Услышав сквозь наушники: «Следующая станция – “Пражская”», я поймала себя на противной предательской мысли, что, наверное, всё-таки можно было подыскать педагога где-нибудь поближе, но быстро отогнала её: если препод хороший, нечего малодушничать.

Выйдя из метро, я была неприятно удивлена: за минувший час погода сильно испортилась. Небо выглядело по-осеннему низким и серым, поднялся сильный ветер и начинал накрапывать дождь. Я сверилась по бумажке с адресом. Выходило, что до Проектируемого проезда номер такой-то идти было прилично, около двадцати минут. Дождь между тем усиливался. Меня вдруг разобрала злость. Ладно, живёшь ты не в центре Москвы, а далеко за МКАДом – но какого рожна было писать, что твоё логово находится в двадцати минутах от кольцевой ветки, если на самом деле ученики должны тащиться к тебе от «Добрынинской» полчаса на метро, а потом – да, действительно двадцать минут, но пешком в неизвестную дикую даль?!