Алексей Крестьянинов - Остров

Однако дома я долго не задержался. Родители, ничего не подозревавшие о моих злоключениях в институте, подарили любимому сыну в знак успешного окончания второго курса двадцатидневную путевку в наши родные Альпы – на турбазу, расположенную в горах. Это стало одним из ярчайших моментов всей моей жизни! Такого обилия впечатлений на мою долю до сих пор не выпадало. Но главное, здесь по невероятному стечению обстоятельств я познакомился с Юлькой, которая, только представьте, как оказалось, училась со мной в одном институте, правда, на курс ниже и на другом факультете, но жили мы с ней в одном общежитии! Почему я ни разу её там не встретил – одному Богу известно! Это только кажется, что самые невероятные вещи описываются исключительно в книгах. Ничего подобного, они происходят именно с нами, в реальной жизни, в чем я впоследствии убеждался не раз!

Я увидел её на открытой танцплощадке в первый же вечер моего пребывания на турбазе. Было ещё не поздно, и она пришла с какой-то девочкой лет шести-семи. Они с ней танцевали, смеясь и дурачась, под пиратскую запись Рэя Чарльза «Hit The Road Jack» и, казалось, не замечали никого вокруг. А окружающие, наоборот, останавливались и глазели на них, так здорово у этой парочки всё получалось! Когда музыка закончилась, я подошел к ним.

– Потанцуем? – обратился я к той, что постарше.

– Сейчас, отдышусь немного, – сказала она просто, – устала! Разве за Машкой угонишься!

Девочка радостно засмеялась:

– Танцуйте, я скоро вернусь.

Мы постояли еще немного и когда Пол Анка затянул свою нудную «Your Love», пошли танцевать.

– Это что, ваша дочка? – ничего не придумав лучшего, поинтересовался я с претензией на остроумие.

– Не угадали, внучка! – в тон мне ответила она.

– Хорошо сохранились, – выдал я очередную банальность.

Она посмотрела на меня и ничего не ответила. Мы медленно двигались в танце под паршивую магнитофонную запись. Увидев её танцующей с девочкой, уж простите меня за целый набор трюизмов, я был сражен наповал её физическим совершенством: идеальным овалом лица, слегка вздернутым носиком, немного капризным изгибом губ, вьющимися русыми волосами и каким-то лучистым сиянием, исходившим из глубины её темно-серых глаз. Ей не хватало разве что росточка, но этот небольшой недостаток сглаживался прекрасным спортивным телосложением девушки: одновременно изящным и, как казалось, таившим в себе немалую силу. Она, несомненно, уже тогда заметила мой восхищенный взгляд, но виду не подала, только чуть дрогнули уголки её губ, да взгляд приобрел нарочито рассеянное выражение.

– Юля, Юля, – закричала девочка, – мама зовет!

– Сейчас, пусть подождёт минутку!

– Вот, – сказал я, – теперь знаю, как вас зовут. А мое имя – Дима, то есть Дмитрий, но можно и Митя, как вам больше нравится.

– А вам?

– Мне всё равно, я ко всему привык, меня и Митяем ещё называют, и Димоном, и даже Митричем.

– Хорошо, пусть будет – Митя, простенько и со вкусом. – Знаете, мне надо проводить подругу, посадить её на автобус, если хотите – пойдемте со мной.

Мы прошли в гостиничный вестибюль. Там уже собрались отъезжающие, каждый со своим багажом, кто-то с детьми. Я поздоровался с молодой женщиной, матерью девочки Маши, назвал свое имя. Она назвала свое. Тут все засуетились, увидев через стеклянную дверь, что подкатил автобус, отправлявшийся в аэропорт. Я взял их чемодан и сумку и пристроил в багажный отсек.

– Ну, будем прощаться! – сказала её подруга.

Они расцеловались, Юля чмокнула в щеку девочку:

– Счастливого пути, я скоро следом за вами.

– Юля, на танцы идешь? – поинтересовались какие-то проходившие мимо нас парни.

Она вопросительно посмотрела на меня.

– Как хотите, – сказал я ей, – можно и потанцевать. А где живет ваша подруга?

Юлия назвала город, где я учился. Парни ушли, не дождавшись ответа.

– И вы там же? – спросил я.

– Я там учусь, в горном, на экономическом, а живу в общежитии.

– Вот это да! А я там в этом году закончил второй курс мехмаша.

– И конечно живете в общежитии номер один!

– Точно! Нет, кроме шуток! Не верите? – я назвал фамилию декана.

– Что-то не хочется на танцплощадку, каждый день одно и то же, надоело. У вас на весь срок путевка? – спросила она.

– Да.

– Тогда я советую записаться в тургруппу и сходить на перевал. Ничего сложного, категория очень лёгкая, не требует специального снаряжения и экипировки.

– Вы что, занимаетесь альпинизмом?

– С третьего класса, меня папа в детстве всегда таскал с собой в горы!

– А я больше море люблю. Хотя детство прошло на Урале, среди гор. Может поэтому море-то и люблю, горы – это привычное, обыденное для меня, а море – как праздник. Знаете, давайте перейдём на ты.

– Как хотите, не возражаю.

Мы гуляли по освещенной аллее вблизи гостиничного корпуса, сюда с танцплощадки доносились звуки музыки – там уже лабал какой-то местный оркестрик, исполняя все подряд из репертуара Лундстрема и Эдди Рознера.

– Ну что, до завтра, – сказала Юля, – пора спать, я что-то сегодня устала.

На другой день за завтраком я попросил пересадить меня за Юлин стол, на место её уехавшей подруги. Потом до самого вечера с перерывом на обед мы гуляли в окрестностях пансионата, болтая обо всем, что приходило в голову. Она рассказывала о своей семье, об увлечении альпинизмом и скалолазанием, о том, какая у неё чудесная собака – белый пудель, такая же умная, как в рассказе Куприна. А вот когда речь заходила о её школьных друзьях и подругах, она почему-то сразу же замыкалась, мрачнела и старалась побыстрее сменить тему. Мне с ней было легко и интересно, и ей со мной, судя по всему, тоже. Два последующих дня у нас ушли на экскурсии, мы съездили на водопады, побывали в местном художественном музее, а вечером опять танцевали под магнитофон и скромный оркестр, в котором, кстати, играли классные старички-профессионалы.

Накануне её отъезда, утром, наскоро перекусив, мы решили прокатиться на только что построенной канатке. До нижней станции добрались на автобусе нашего пансионата. В подвесную кабину маятниковой канатной дороги народу набилось битком и нас придавили друг к другу, словно в трамвае в час пик. Я осторожно обнял Юлю, оберегая её от натиска окружающих. Она с легкой тревогой посмотрела на меня снизу вверх, что-то хотела сказать, но передумала. Мне вдруг ужасно захотелось её поцеловать, просто слегка прикоснуться губами к её чистому лбу или загорелой щеке, но я не решился на это.

Наверху было прохладно, ветрено, и Юля зябко куталась в шерстяную кофту.

– Знаешь, – сказала она, – вон там, высоко-высоко, расположен «Приют одиннадцати».

Она имела в виду наш вечно покрытый снегами Монблан, о двух сверкающих на солнце вершинах.