С.П. - Сегодня я – Пит Доэрти

Здесь всё так и кричало о том, как кто-то сильно старался, возводя этот рай для пропащих. О том, как он слишком много потратил. О том, как он слишком сильно понадеялся на успешный год, забыв задуть праздничные свечи на торте. Мы всё это уже прекрасно видели где-то в районе иных широт и за чей-то иной счёт ровно две недели назад и ещё один месяц. И за то, мы тоже не платили, как и за это. Мы вообще мало за что платили. Готова предположить, что даже похороны обернулись бы нашим семьям в профит, если бы вдруг возникла модная ритуальная корпорация с офисом в районе Беверли Хиллз, готовая купить рекламу за наше безжизненное тело. Впрочем, возможно, такая уже была. И совершенно вероятно, что она вчера успела связаться с Мисс А. Мне просто не было об этом известно. Хотя и следовало бы уточнить. Всё не записываться в очередь за лекарством от скуки. Весьма популярное заболевание, для тех, кому чуть больше двадцати.

От скуки теперь вот так покупают природу в кредит, населяя её необразованными особями собственного клонирования, борющимися за выживание в стразах и туго затянутых галстуках, пачкающих свежую землю своими следами, не успевающими за инфляцией и лицами, рефлексирующими в бивалютной корзине. Они и во сне считают. И им каждый раз не хватает на жизнь, поэтому по утрам они целуют чужих жён, взятых напрокат у собственных друзей. Своих им совесть не позволяет заводить. Мир – одно большое бульварное приключение сегодня, увлекающее всё больше и больше в личную жизнь главных героев, разделенную сплетнями на каждой перелистанной странице. В бумагу сейчас разве что заворачивают продукты.

Но разве это проблема, когда вокруг тебя живые воплощения миссии в раю пятизвёздочной пробы? Зачем нам извиняться за то, что позволяем себе есть шоколад на завтрак, в то время, когда за нашими спинами ищут корку хлеба? Чьи это проблемы, если свою жизнь мы сделали сами? Ведь без нашего мнения нет ответов на их вопросы, а проблемы отчаявшегося мира решаются куда с большим аппетитом в бальных залах всемирных конгрессов за кипящими блюдами высшей школы кулинарии. Там всё проходит без лишнего стресса и истерии, за светской беседой, разумными тезисами и изысканными похвалами. Каждый рай оплачивал свою правду.

Разрезавший насквозь бухту искусственный пирс уверенно обходился чайками взамен неразношенных Лабутан и Манол Блаников, мерно вздыхая от осознания того, что достойная жизнь закончится на следующий день, случайно посещённый солнцем. Звёзды загара, хоть уже и приобретённого за пару тысяч долларов, никогда не отказывались от натуральной полировки в целях рекламы нового крема для защиты от солнца. Но пока ветер сносил их желания снискать популярности далеко на Юго-Восток неизвестного. Природе на радость. Неуверенные большекрылые шляпы появлялись в бесшумно открывающихся стеклянных дверях выхода, и, производя невнятные круговые движения досады, придерживаемые руками, возвращались в безветренное помещение Серж Лютенов и желающих уникальности Шанельных Шансов, острых на язык пуловеров Москино и свингующих над грилями пиджаков Стелл МакКартни. Ярко-красные шорты ДиСкваэры старались не обращать внимания на собственные мурашки на идеальных ногах, стремясь быть выношенными именно здесь, потому что где-то ещё уже заканчивался их сезон. В надежде остаться незамеченными на фоне серого моря, на пирс прорывались Святые Лораны, теребившие зажигалки и лелеющие молитвы о том, что им удастся затушить запах табака о соль моря. Какая же всё же капля отважной и честной похоти в словесной борьбе с самими собой в мерцающем море скуки, взбитом стразами из шампанского. Кто-то из них, видимо осведомлённый в отличие от меня дневными температурами этого края, даже отважно накидывал куски меха на прорывающие тонкую кожу кости, боясь подцепить простуду и пропустить следующие главное событие года. Где все они брали столько наглости, чтобы жить?

Стареющие боутшузы и горделивые Де Гризогоны, укутываясь в наспех купленных на местном рынке кашемировых шалях, отправлялись преследовать своих покоренных Бон Пойнтом поздних детей и ранних внуков, пускающих мастерски изготовленных их дедушками воздушных змеев. Они когда-то вложились в человеческие истории, беспокойно ища благородно стареющими ладонями обещанное друг другу семейное счастье. Возможно, их расчёты не подвели. В номерах томно вздыхали шёлковые Ла Перлы, не попавшие в каталоги Секретов Виктории. Их шанс, быть может, ещё наступит. Ни в этом, так в следующем замужестве. Случайно забывшие по пути сюда свои печали в коробке Адерола, чудесницы семейной жизни горевали по высоким заборам Кантрисайд Вилладж Эстейтов. Им было слишком холодно здесь в отсутствии мраморного пола с подогревом. Пожалуй, единственного серьёзного декораторского упущения того слишком дорогого архитектора и слишком модного дизайнера. Их неверные, почтительно наполнявшие животы принцы, закованные в Бриге, считали, что они заботились о своём физическом развитии, перекатывая белоснежные шарики на зелёном поле для гольфа, которое отвергал каждый сантиметр земли этого райского места, устроив недельную забастовку из циклонов и пониженных полей атмосферного давления. Просто погода о нас, о всех, здесь была одного мнения и в воскресных газетах его не печатала.

Мы были одним большим кружком обманутых природой дольщиков объектов чувственной неподвижности. Мы верили в драгоценности. В чуть постукивающие друг о друга бриллианты в наших подвесных серьгах. Они совсем не мерцали пасмурным днём. Даже несмотря на то, что были куплены на относительно честно заработанные деньги. Те, которые кто-то захотел нам заплатить. Те, которых мы совершенно не стеснялись, когда нам выписывали очередные чеки. «Надо, чтобы работа была любимой», – мы это всем советовали, не имея и года стажа, не зная нашей специальности. Мы играли в дневных сериалах. Временами в вечерних. Мы жили рядом с обеспеченными людьми. Мы пили свежевыжатые соки. Мы занимались йогой. Мы пользовались странными услугами малопонятных фирм. Но о нас был неплохо осведомлён Google. Разве это – не достижение? Разве это – не призвание? Разве это – всего лишь не ещё один способ выжить из ста тысячи предлагаемых и не совсем правильных? Разве смысл в том, чтобы искать достойные занятия? Пускай этим занимаются благородные семьи и их английские няни. Мы же приехали сюда, чтобы жить.

Наиболее часто упоминаемые имена собственные гугловских поисковых строчек то и дело подставляли свои промасленные спины рьяному ветру, открывая дверь зимней террасы, чтобы удостовериться в том, что солнце не собиралось появляться. Каждый из них считал своим долгом, продемонстрировав в приветственном кивке все тонкости работы своего салонного мастера, беззвучно намекнуть на мою драматическую потерю социального статуса прошлым штормовым вечером. Очередным. Их пренебрежение выглядело вполне изысканным, не считая мурашек на голых спинах.