Дмитрий Ивницкий - Сокровища Кондратия Булавина

– А тайна такая, Кондратушка! Ты затеял великое дело, а для этого тебе понадобится много золота. Так вот, я могу тебе указать место, где Степан Тимофеевич Разин спрятал целый корабль, набитый золотом и серебром, возвращаясь из персидского похода за зипунами. Атаман завёл корабль по воде на мель, а когда вода ушла, наметал курган. На том месте имеется одна примета – пять верб крестом. Их посадил сам атаман.

– Я, диду, слышал это, но думаю, что это сказки людей.

– Это не сказка, атаман! Я входил в число казаков, которым Степан Тимофеевич доверял, и был вместе с ним, когда прятали это золото. Со всех присутствующих при этом казаков Разин взял клятву.

– Как же ты решился нарушить клятву?

– Я нарушаю клятву с разрешения Степана Тимофеевича, хотя его уже и нет в живых. Он тогда сказал, что нарушить её можно только в одном случае: если золото будет использовано против бояр, а его самого уже не будет в живых. Ты пошёл против бояр, вот сейчас и настало время открыть тебе, атаман, тайну клада.

– Ты, диду Остап, точно помнишь место клада, не забыл ещё?

– Ты, Кондрат, не смотри, что я стар, у меня голова помнит все события, в каких участвовал.

– Тогда я выделю тебе отряд надёжных казаков во главе со старшиной Данилой Копеевым, которому доверяю, как себе. Он укажет место, куда перевезти золото и серебро…

…Зерщикова разбудил неистовый лай собак.

– Кого-то там принесла нелёгкая! Ох, неспокойные времена наступили! – ворчал он, вставая с полатей, а привставшую жену успокоил:

– Спи, это ко мне, казаки!

Он подошёл к стене, нагнувшись, открыл дверцу во втором венце сруба и, выглянув на улицу через бойницу, увидел двух всадников у плетня. Пройдя на «чёрную» половину избы, приоткрыв дверь, крикнул преданному слуге из татар:

– Ахмет, спишь, дармоед! Иди, посмотри, кто приехал!

Через несколько минут в дверь светлицы вошёл Степан Ананьин.

– Что-то случилось? Неужели Кондрат узнал о нашем сговоре против него? – заволновался хозяин дома.

– Не беспокойся, Илья Григорьич, атаман Булавин ни о чём не подозревает. У меня другое, очень важное дело к тебе, – ответил гость.

Он подошёл к двери, заглянув в другую комнату и закрыв, подошёл вплотную к Зерщикову и тихо произнёс:

– Я случайно подслушал разговор Булавина со старым казаком Остапом. Так вот, старик сообщил ему, где Степан Разин спрятал корабль с золотом, вернувшись из персидского похода. Атаман дал поручение старшине Копееву возглавить отряд из надёжных казаков и доставить сокровища Разина в надёжное место. Копеев, с отрядом в тысячу человек выехал из Черкасска, и с ним этот старый казак.

– Ты узнал, куда Копеев должен доставить золото?

– Нет, это место при разговоре они не называли. Как видно, Копеев не в первый раз доставляет туда серебро и золото. Они выехали два часа назад и ещё не ушли далеко, я послал за ними десяток верных мне казаков, чтобы они проследили их путь. Как только десятник Горовой узнает место захоронения клада, он направит своих людей ко мне.

– Слушай, Степан, нам с тобой невозможно сейчас покидать Черкасск, иначе мы сорвём наши планы по устранению Булавина. Но и золото упускать нельзя. Сейчас у нас нет такого количества надёжных казаков, чтобы разбить отряд Копеева, когда он будет перевозить золото. Остаётся одно: обратиться за помощью к Чакдор-Джабу – старшему сыну калмыцкого хана Аюки. У меня с ним давние дела, и он мне во многом обязан. Конечно, придётся с ним поделиться, но другого варианта у нас нет. Кого пошлём к нему?

– Илья Григорьич, я знал о твоей дружбе с ханским сыном и предвидел, что кого-то пошлём к нему, поэтому пришёл к тебе с надёжным казаком, он ждёт у плетня.

– Ты уверен в нём, ему точно можно доверить такое дело?

– Этот казак мой «односум» и предан мне, да и должны же мы кого-то направить к Чакдор-Джабу.

– Степан, иди, зови его!

Вскоре, вслед за Ананьиным вошёл в избу невысокий, но крепко сложённый казак. В свете лучины блеснула золотая серьга в ухе. Зерщиков, присмотревшись к нему, узнал в нём сотника Петра Онищенко.

– Пётр, ты готов сейчас отправиться к калмыкам? – спросил он его.

– Меня Степан предупредил, я уже собрался в дорогу и готов выехать хоть сейчас.

– Ты знаешь цель поездки?

– Просить о помощи против Кондратки!

– Это не всё! То, что тебе станет известно, ты должен сохранить в тайне, а поэтому должен поклясться на иконе нашего Господа, – промолвил Зерщиков, снимая из святого угла икону.

– Клянусь на иконе Иисуса Христа содержать в тайне сведения, доверенные мне братьями—казаками! – поклялся Онищенко, перекрестившись три раза, целуя икону.

– А теперь, Петро, слушай, что тебе предстоит сделать. Сегодня ты направишься в калмыцкое войско к его военачальнику Чакдор-Джабу. Покажешь ему вот этот перстень и передашь ему письмо от меня. На словах передашь, чтобы он со своим войском двигался по берегу Волги, от Царицына вверх по течению, где его встретят наши казаки и укажут, куда везут золото…

…Данила Копеев был предусмотрительный и опытный воин. Жизнь его помотала. Был он в разных ситуациях и даже побывал в рабстве на турецких галерах, где ему отрезали уши за попытки бежать. Направляясь к месту, куда вёл их дед Остап, он направил вперёд на пути движения их отряда полусотню казаков, чтобы не нарваться на царские войска или крымчаков, вторую полусотню он выставил прикрытием, наказав полусотнику Григорию Оберегу задерживать всех, кто движется по их следу.

Обнаружив слежку десятника Горового и его семерых казаков, полусотня Оберега задержала их на вторые сутки. К этому времени двоих казаков десятник успел направить с донесением в Черкасск к Ананьеву. Их доставили к Копееву. На допросе только один казак признался, что их послали проследить путь отряда, но он не знал, кто из старшин в окружении Булавина предатель. Зато он сообщил, что слышал разговор Степана Ананьина с сотником Петром Онищенко, чтобы тот готовился к поездке к калмыкам – просить у них помощи. Какое содействие должны были оказать калмыки Ананьеву, он не знал. Горовой ничего не сказал даже под пытками. Атаман собрал круг из сотников, полусотников и десятников и, в соответствии с единогласным решением, предателей казнили.

Копеев понял, что о кладе стало известно противникам атамана Булавина, и они хотят сообщить о золоте калмыцкому хану, а значит, за ними уже идёт охота. Данила принимает решение перехватить Онищенко и отвлечь противника, охотившегося за золотом. Во главе сотни он сам выехал на поимку сотника Онищенко, и это ему удаётся. Под пыткой тот признался, что ехал к старшему сыну калмыцкого хана Чакдор-Джабу по поручению Ананьина и Зерщикова, чтобы вместе с ним завладеть золотом. Рассказал, что при встрече должен показать тому перстень и передать письмо.