Дмитрий Ивницкий - Сокровища Кондратия Булавина

Узнав об изменниках, Копеев направляет в Черкасск двух верных казаков с письмом, в котором сообщал Булавину о предательстве старшины Зерщикова и сотника Ананьина, но в пути они нарвались на передовой отряд царских войск и были повешены.

Опасаясь, что Зерщиков может направить к Чакдор-Джабу других гонцов, Данила продиктовал текст письма, казаку, который хорошо знал грамоту и сумел написать похожим почерком. В письме также сообщили о кладе, но указали, что спрятан он недалеко от Астрахани, вверх по течению Волги. С этой грамотой к ханскому сыну отправился десятник Иван Верховой, товарищ и «односум» Копеева, и через несколько дней оно попало в руки адресата.

Прочитав письмо, Чакдор-Джабу тотчас собрал две тысячи воинов, переправился через Волгу в районе Царицына и двинул своё войско по берегу, вниз по течению, к Астрахани. Он, считая, что клад уже в его руках, размышлял: «Зачем делиться с Зершиковым, мне самому необходимо иметь много золота, а это власть. Только тогда я смогу отправить отца на покой, подчиню себе всех калмыков и образую своё государство, а казаки будут мне служить»…

…В это время к Черкасску приближались карательные войска Петра I, и войсковой атаман Булавин стал готовить восставших казаков для их отражения. Прежде всего, следовало обезопасить свои тылы и захватить государевы крепости Азов и Таганрог. Начать решили с Азова.

Казачье войско, ушедшее под Азов, возглавил сподвижник Булавина – Лукьян Хохлач. Атаман остался в не спокойном Черкасске. Проводив войско под Азов, Булавин вернулся в свой курень. Июльская духота давила, изнуряя тело, но ещё тяжелее было на душе, тревожные предчувствия томили, не давая ни секунды успокоения. И вот беда: в Черкасск прискакал сын атамана Семена Драного и сообщил, что войско его отца разгромлено государевыми полками у Кривой Луки, а сам он пал в бою.

Беда не приходит одна, утром седьмого июля одна тысяча семьсот восьмого года в Черкасск змеей вползла весть о разгроме повстанцев под Азовом. Знойное июльское утро вставало над донской столицей, суля прекрасный день, но Булавин знал, что быть буре – теперь черкасские казаки-заговорщики начнут действовать. Он велел собрать верных казаков, а сам стал готовиться к обороне. Вскоре к куреню начали торопливо сбегаться верные атаману казаки, вооружённые ружьями, пистолетами, саблями. Набралось три десятка. Булавин оглядел всех. У узкого оконца, забранного решёткой, стоял с пистолетом в руке брат Иван. Сын Никита, которому шёл восемнадцатый год, с Мишкой Драным занял позицию у окна. Неторопливо устраивались у окон с ружьями и пистолетами бывалые казаки – Михайла Голубятников и Кирюша Курганов с товарищами. В дальнем углу куреня суетливо и нервно ладил оружие Степан Ананьин – есаул, который последние дни не спускал с Булавина глаз. Не знал Кондрат, что Степан был злейшим его врагом и предателем. Медленно текли минуты, приближаясь к роковой развязке.

Заговорщики из числа черкасских казаков, у которых верховодили Илья Зерщиков, Тимофей Соколов и Карп Казанкин, собрав сотню единомышленников, подошли и окружили булавинский курень. На предложение сдаться и принести повинную государю Булавин ответил выстрелами. Разгорелся бой. Домовитые казаки подобрались к металлической двери куреня, начали ломиться внутрь. Тяжело забухали приклады ружей, зловещим эхом отдаваясь внутри куреня. Но двери не поддавались. Заговорщики отошли на безопасное расстояние, начали о чём-то совещаться. Потом опять начали штурм куреня. Стоя у окна, Булавин вёл прицельный огонь: двое нападавших распластались под окнами. Вдруг наступила гнетущая тишина.

– Пушку тащат злодеи! – обречённо выдавил Никита Булавин, выглянув в окно. В следующий миг ядро с лязгом врезалось в дверь, покорежив её и сорвав с петель. Заговорщики плотной толпой ринулись внутрь куреня. Завязался рукопашный бой. В суматохе никто не заметил, как есаул Степан Ананьин подошёл к Булавину и, приставив тяжёлый пистолет к левому виску атамана, быстро выстрелил. Кондрат тяжело упал на пол, кровь густой тёмной струей потекла на доски. А в комнате заговорщики уже били и вязали булавинцев.

Тело Булавина выволокли из куреня, а потом одного за другим вывели избитых и связанных булавинцев. Заговорщики тут же собрали Круг и «выкрикнули» атаманом Илью Зерщикова. Призвав писаря, новый атаман продиктовал письмо азовскому губернатору, описав штурм булавинского куреня. Прочитав его, он добавил:

– Булавин, видя свою погибель, из пистоли убил сам себя до смерти.

Так, с легкой руки Зерщикова, и пошла гулять по России версия о самоубийстве Булавина, кочуя в течение столетий из одного повествования в другое. На самом деле, как свидетельствуют документы, Кондратий Булавин был убит, и убийцей был есаул Степан Ананьин. А самоубийцей Булавина объявили, чтобы опорочить его имя, поскольку самоубийство считалось тяжким грехом…

…Через два месяца отряд Копеева соединился с войском казаков, которое возглавил Некрасов после смерти Булавина. Они продолжили борьбу с царской армией. Данила сообщил атаману, что по заданию Кондратия им найдено золото и серебро Степана Разина. Клад, указанный дедом Остапом был доставлен в указанное Булавиным место, где спрятан. Дед Остап не выдержал тягостей и умер в пути…

Лиля проснулась, когда луч солнца осветил её лицо. Она открыла глаза, осмотрелась и вспомнила всё. Впервые, за последний год у неё не было страха, а, наоборот, чувствовала себя защищённой. После последних событий это была первая ночь, когда она быстро уснула и спала спокойно, без кошмарных сновидений.

Девушка привстала, взяла сотовый телефон, посмотрела время. «Вот это я поспала, уже без семи минут десять», – промелькнула у неё мысль, и, не увидев светящихся палочек, с огорчением подумала: «И связи здесь нет!».

Она встала с кровати, надела кофточку, джинсы и, обувшись в кроссовки, подошла к окну, через которое увидела Копеева, склонившегося под задним капотом автомобиля.

«Наверно, это и есть „Запорожец“, о котором Иван говорил вчера, я таких на улице никогда не видела», – подумала Лиля и тут поймала себя на мысли, что она назвала про себя своего спасителя по имени, хотя он был старше её в два раза.

Вот Иван выпрямился и пошёл к открытой дверце автомобиля. Был он без рубашки, и девушка невольно засмотрелась на его накачанный торс.

«А ведь он красивый мужчина и выглядит моложаво», – вновь мелькнула мысль у девушки.

Она взяла полотенце, вышла из дома и пошла в направления летнего душа, намереваясь по пути посетить дворовой туалет. Проходя мимо автомобиля, девушка поздоровалась и поинтересовалась: