Владимир Зангиев - Чужбина не встречает коврижками

– Но Чили, как я слышал, наиболее благополучная в экономическом плане страна в Латинской Америке. У меня есть друг в Германии, который пишет, что зарабатывает там в месяц 2800 марок за выполняемую им неквалифицированную работу. А у вас 160 долларов…

– Германия… Франция… Швеция… даже хотя бы Испания… – это совсем другое, там Европа, цивилизация, другой мир, – скептически заключила Ирина. – А здесь, так называемый третий мир со всеми вытекающими из этого последствиями. Устойчивая безработица. Да и работать здесь, честно говоря, определённая часть населения вовсе не стремится. А зачем утруждать себя им, когда Латинская Америка не Россия с её так называемыми зонами рискованного земледелия? Здесь никогда не было голодовок, вот и невозможно развиты попрошайничество да воровство. Латиносы, они сами по себе, ленивы до чрезвычайности, но что касается воровства, то в этой области проявляют необычайную расторопность.

Я жадно, словно губка воду, впитывал новые для себя сведения о чилийской действительности. Всё это было крайне интересно, ведь я собирался обосноваться в этом мире. Однако абсолютно не мог поверить тому, что здесь на целый порядок зарплата меньше, чем мне представлялось. Это было неутешительным открытием. А ведь в наших российских средствах массовой информации и не проскальзывало ничего подобного о латинских странах. Вот это да! Я сделал жалкую попытку отстоять свою позицию:

– В России я от многих слышал, как их знакомые, или знакомые их знакомых, уезжая за рубеж, там быстро и благополучно устраивались…

– В эти же бредни поверили и мы в своё время, – оборвала меня пессимистичная собеседница. – Но реальность быстро остудила наши горячие головы. Возвращаться назад было не на что, да и некуда. В надежде на бешеные заработки, мы поставили на карту всё: продали квартиру и прочее, что имели на родине, и с необузданными надеждами ринулись в призрачный заморский рай.

– Неужели всё это так? – опешил я, словно мне вылили ковш ледяной воды за шиворот.

– Увы! Русская колония в Чили очень малочисленная. Фактически, все друг друга знают. Каждый перед другими, словно голый – ничего о себе не утаишь. Так вот, я никого из таких как мы простых работяг, не знаю, кто был бы устроен так, как нам грезилось на родине. Мы-то ещё хорошо пристроены, муж зарабатывает около тысячи долларов.

– А какую часть доходов вы тратите на питание и одежду?

– К счастью, продукты здесь очень дешёвые и одежда тоже. Если, конечно, вы не будете покупать их в таком супермаркете, как «Джумбо», где отовариваются одни богачи.

– Да, картина, которую вы обрисовали, довольно неприглядна. Я думал…

– Понятно. То, что вы думали, совсем не вяжется в вашем сознании с бытующей действительностью. И это так. Трудно, очень трудно наши люди устраиваются здесь. И вы подумайте, может быть, лучшим для вас будет – вернуться домой?

– Но нет! – упорствовал я. – Не для того вырывался оттуда, чтоб так вот вдруг возвращаться назад. За мной стоят люди – мои друзья, которые ждут помощи, и я не должен лишить их надежды. Вы ведь сами сказали, что с голода тут никто не умер. А в России уже люди варят себе кашу из комбикорма. Уж это я видел собственными глазами. Да и вы ведь сами здесь превосходно устроились.

– Дело ваше. Я только высказываю своё мнение. Но хочу заметить, что очень многие русские не смогли здесь найти своё место и вынуждены были уехать назад. И таких во много раз больше. Мой Николай долгое время мыл окна по разным офисам, да по частным домам ремонтировал электроприборы. Но вы, я смотрю, упорный и вам, может быть, повезёт больше других. Я вам желаю удачи! Но сбросьте прочь розовую оболочку с глаз и это поможет скорее адаптироваться в новых условиях…

Итак, первая встреченная в Чили соотечественница преподала мне хороший урок практиковедения в области обетованного заморского рая. Ценнейшая для меня информация! Кроме того, Ира подробно нарисовала схему, по которой я должен был добраться до русского монастыря, где меня ожидал священник отец Вениамин. Она снабдила подробной картой Сантьяго, написала на листке необходимые фразы для общения с местным населением: водителями автобуса и маршрутного такси, с помощью которых мне предстояло добраться до места, проводила до остановки и усадила в нужный автобус. А водителю наказала где меня следует высадить.

Часа полтора протрясся я в автобусе, оставляющем за собой густой шлейф выхлопного дыма, отчего даже в салоне ощущался едкий запах нефтяной гари. Видимо дизельный мотор этого чуда автомобильной техники относился к какому-то предыдущему поколению, когда экология в мире ещё не внушала беспокойства. Бросалось в глаза, что в городском трафике многие автомобили принадлежали к давним выпускам, некоторые ретро-экземпляры можно было даже причислить к раритетам. В окне перед моим взором проплывали сначала городские кварталы, затем, потянулись виллы и особняки фешенебельного Лас Кондеса. Всё утопало в цветах и поражало обилием архитектурных изысков, выраженных в виде резных каменных балконов, изваянных колонн или ажурных декоративных решёток. Многие дворы украшали скульптуры изящных античных богинь либо мифических животных. А кое-где даже, сверкая живыми бриллиантовыми бликами, струились столь уместные в жарком климате фонтаны. Здесь же располагались теннисные корты, поля для гольфа и футбольный стадион. Всё выглядело ухоженно и роскошно. Постепенно дорога стала забирать вверх. Издалека город смотрелся, погружённый в сиреневую пелену смога, как мутное изображение пейзажа бездарным абстракционистом.

Наконец, согласно Ириной схеме добрался я до пласы Сан Энрике. Это было далеко за городом, у самого подножия круто взметнувшихся ввысь Анд. Подняв взор на отвесные неприступные горы, я почувствовал, как предстоящее пронизывает изнутри лихорадочной дрожью – так трепещут тонкие ветви берёз в бурю под раскатами грома. Благо, стоянку маршрутных такси, или как их здесь называют – «коллективо», я увидел сразу. С водителем разобрался достаточно быстро: показал листок, где Ира написала, что мне нужно добраться до русского монастыря. Затем занял место в кабине, и минут через 15 лихой каскадёрской езды по извилистому горному серпантину оказался перед глухими железными воротами, вделанными в высоком кирпичном заборе. Ворота были не заперты, и я с возрастающим сердечным трепетом проник в их проём.

Прямо передо мной круто вверх простиралась мощёная камнем аллея, по краям которой были видны не очень ухоженные клумбы с цветами и разной тропической растительностью: кактусами, пальмами, вьющимися наподобие плюща лианами. Дальше виднелось вперемешку много привычных и совсем незнакомых экзотических деревьев. Дорога терялась среди всего этого растительного изобилия. Впереди высоко вверх отвесно взгромоздилась горная стена, только до половины покрытая зеленью. Среди растительности, тут и там, были разбросаны небольшие ветхие и поновей деревянные постройки. Вокруг было много свободного места. Жарко. Тихо. И только птицы вели свою неугомонную деятельность. Всё как в лесу. Не у кого даже спросить. Но мне здесь сразу понравилось. И я, наполненный надеждами, решительно двинулся вверх по брусчатке.