Мария Свешникова - Артефакты

Спустя два часа звонков, электронных писем и сообщений Алек выяснил, что снимал вечеринку некий Фил Тродуэн. На самом деле он, естественно, был Филиппом Скоробковым, просто из генеалогического древа вызнал, что его прабабка водилась с каким-то французишкой, и взял его фамилию как творческий псевдоним.

– У меня есть его домашний адрес. Поехали! – закопошился в прихожей Романович.

– А мы не можем просто попросить его залить фото? – поинтересовалась Настя.

– Зачем? Я просто заберу у него карту памяти, так надежнее. А он скажет, что у него украли фотоаппарат. Поехали.

Мсье Тродуэн жил за городом.

Я на скорую руку соорудила нам с десяток бутербродов, а Настя умудрилась за секунду до выхода нырнуть обратно в квартиру Романовича, слямзить оттуда пару подушек и плед и в обнимку с этим скарбом направилась к машине. Мы растянулись на заднем сиденье и еще до выезда на трассу обе уснули.

Стоит ли пояснять, что проснулись мы с Настей через два часа в лесу. Она судорожно толкала меня в бок.

– Где Романович?

– Какой Романович? – я плохо соображала спросонья и не очень четко выстраивала в голове цепочку последних событий.

– Твой злополучный Романович.

Я выбралась из-под пледа и оценила диспозицию. Ни души вокруг. Ключей в зажигании я также не обнаружила.

– Если честно, меня больше интересует, где мы с тобой, а не где Романович.

Спустя несколько зевков мы, лениво потягиваясь, выползли из машины и решили осмотреться. Вечерняя полумгла наплывала с востока, розоватое небо, расчерченное тонкими ветками, рисовало пейзаж японской акварелью. Дорога обрывалась возле небольшой тропки вглубь пролеска. Позади нас в поле зрения были несколько громоздких коттеджей грубой красной кирпичной застройки начала девяностых, лес и разнузданная дорога с ярко выраженной колеей. Пока мы потягивались, разминали ноги и наслаждались тишиной, послышался щелчок. Машина автоматически закрылась.

Мы с Настей дрогнули от испуга и переглянулись.

– Ты, конечно же, телефон тоже в машине оставила? – почему-то не сомневалась она во мне.

По лесу в пижаме и халате мне еще не доводилось расхаживать, но все когда-то случается в первый раз. Мы шли, отдаляясь от солнца и наступая на тени самих себя. Звучит странно, но до того момента я несколько лет не чувствовала себя объемной картинкой.

– Не заплутать бы! – оглядывалась по сторонам Настя, пытаясь вычленить запоминающиеся детали местности.

Я виновато кивнула.

– Предлагаю разделиться и отправиться на поиски Романовича.

– Это вот чтобы наверняка и точно всем потеряться? – я остановилась и воззвала к разуму.

– Ну хорошо, пошли хоть в лесок прогуляемся, а то физиология – дело такое. А дальше решим.

Естественно, когда мы вышли из леса, машины Романовича не было.

– Тебе какой вариант больше нравится: что машину с нашими телефонами и документами угнали или что Романович нас бросил в лесу? – Настя, в отличие от меня, никогда не доверяла Алеку и подозревала его во всех грехах и деяниях, особенно просматривая криминальные хроники.

– Какие теперь предложения, майн херр коммандант? – я посмотрела на Настю с искренним недоумением. – Лезть на самую высокую сосну и высматривать шоссе?

– Кстати, не такой плохой вариант. Но для начала предлагаю зайти в какой-нибудь дом и попросить телефон позвонить. Ты телефон Влада наизусть знаешь?

– Только Романовича, и то первых пять цифр. Что? Что ты так на меня смотришь? Это потому, что трехзначное число раз стирала его номер, чтобы не написать, когда выпью.

– Кстати, почему ты никогда не рассказывала, как встретила Влада? Если что, у меня в кружке кофе с коньяком.

– Давай, – я сделала солидный глоток с нескрываемой жадностью. – Это же коньяк с кофе!

– От перемены мест слагаемых похмелье не меняется! – Настя опустилась на скамейку возле старого скрипящего колодца. Я примостилась рядом.

– Ну это как сказать, – я снова пригубила, поморщилась и на выдохе изрекла: – Нас же Алек познакомил.

– Типа пристроил, как котенка, в добрые руки? Или это ты в отместку решила по его нервной системе проехаться?

– И то и другое. Сначала я мстила, хоть и не сознавалась себе в этом, а потом уже Романович, видимо, решил, что всем так будет лучше.

– Всем – это тебе или ему?

– Хочется верить, что мне. Знаешь, Влад же первый мужчина, с которым все как у людей, не фантасмагория с театром абсурда вперемешку, а по-настоящему, что ли…

– А с Романовичем было по-игрушечному?

– Романович – одна сплошная зона турбулентности. А Влад – он, как это модно говорить, четкий. И простой.

– И тебя это устраивает?

– Конечно, нет. Но я все равно не перестану пытаться стать человеком! – Я поднялась со скамейки и хотела было отправиться на поиски телефона, но Настя была непоколебима в своем любопытстве.

Говоря, что с Владом все развивалось как у людей, я, конечно, перегнула. Секс через час после знакомства совесть мне, может, и простила бы, но вот остальное, о чем я даже в подпитии подругам не рассказывала, – наверное, уже перебор. Тот самый факт биографии, который очень хочется перетянуть с рабочего стола в корзину, удалить, а потом и вовсе снести операционку, чтобы наверняка.

В те выходные мы с Романовичем в очередной раз зафиналили наш лямур-тужур, ни минуты не миндальничая и разразившись едкой крамолой. Я хлопнула дверью, схватила ноутбук в охапку, сунула косметичку в зубы и отправилась в седую ночь с косматыми облаками. Ни сердцебиения, ни влажных глаз, ни кома, подступающего к горлу, – одним словом, отмучилась. Мне хотелось пробить головой люк в крыше пучеглазого такси и вопить на всю улицу «Марсельезу», исполнить национальный танец племени маори и выпить на радостях бутылку розе. Последнее, как вы понимаете (хоть я и отсрочила одиночное пьянство насколько смогла), было излишним, ибо уже спустя два часа, гонимая бесами и жаждой высказать все, что думаю, я стояла под окнами Романовича.

Проще понять квантовый парадокс Зенона, чем объяснить мои поступки.

Домофон в подъезде Алека, как всегда, не работал, если столбик термометра пробивал дно и температура опускалась ниже –20 °C. Пришлось конкретно раскорячиться, упираясь ногой в косяк, и тянуть на себя дверь, представляя, что ручка – это репка, а ты – дедка и далее по списку. Только, в отличие от сказки, помимо извлечения корнеплода мне требовалось сохранить в целости и сохранности алкогольный провиант. Поэтому, поскользнувшись, я совершила кульбит (нелепое полусальто), грохнулась градусником в сугроб, но ни одна бутылка не пострадала. Отряхнувшись и набравшись решимости, я достаточно быстро победила дверь и уже в лифте ворочала в голове возможные поводы своего внезапного появления. Из вариантов в голову приходила экстренная нужда в справочнике фельдшера 1983 года или свитере с угрюмыми оленями из синтетической пряжи. Ага, в половине третьего ночи. Согласна, звучит не очень, но ничего путевого в голову так и не пришло. Так что я сделала глубокий вдох, прислонила дно бутылки игристого к звонку, а сама гордо выстроилась перед глазком – с видом, как будто на паспорт фотографируюсь.