Александр Головко, Алекс - Друзья-соперники

Так что приходи на юбилей Бориса. В недавнем прошлом он был известен в городе как руководитель вокально-инструментального ансамбля. В девяностых ансамблю не удалось выжить, и он распался. – Улыбнувшись, пошутил, – к сожалению, сегодня – вчерашние длинноволосые ребята смотрятся не так свежо, как раньше. Я сам был из них, а теперь вот… – Он погладил ладонью свою лысину и добавил: – но не все еще потеряно. Санаторию понадобился профессионал, и я принял Бориса Викторовича к нам на работу. Здесь он обрел второе дыхание, ощущение бодрости и молодости духа.

И ты, – продолжил главврач, – сможешь у нас почувствовать творческую атмосферу, я тебя представлю членам команды. Если все пойдет успешно, вольешься в нашу среду.

Во время разговора в кабинет постучали. В проем двери заглянул коренастый, седовласый, улыбчивый человек.

Никишин радостно воскликнул:

– Ну вот, на ловца и зверь бежит! Заходи, Борис, познакомлю тебя с начинающим поэтом.

Услышав о моем увлечении поэзией, Борис Викторович неожиданно воскликнул:

– Приходи ко мне домой, дорогой, я тут недалеко живу, подарю почти новенькую печатную машинку, мне она уже не нужна. На дворе, знаешь ли, век интернета, я теперь осваиваю компьютер. По сравнению с печатной машинкой, это все равно, как самокат и Мерседес-Бенц…

Выйдя от новых знакомых, я почувствовал себя окрыленным человеком – все складывалось, как нельзя, лучше!

Так неожиданно была решена, казалось, неодолимая проблема. Заодно предо мной открывались новые горизонты, о чем я и не мечтал…

В день юбилея и концерта в честь Виктора Махова, худой и слабый (ведь я – после недавней сложнейшей операции на сердце), но с надеждой в горящих глазах, с синенькой тетрадкой стихов (взял с собой на всякий случай), прибыл в ДК санатория «Алмаз Кавказа».

Перед началом вечера люди собирались в фойе, стояли группами и парами, общаясь, как старые знакомые. Кто-то представлял друзьям своих друзей, обсуждали общие дела.

Вечер проходил на втором этаже клуба. Это было нечто вроде верхнего фойе, откуда можно войти в концертный зал с противоположной стороны сцены.

В просторном зале-фойе висели картины. На одной – огромный коллаж с участниками «Поющего источника». В художественном беспорядке на нем были разбросаны фотографии известных бардов, приезжающих из разных городов страны в качестве участников, членов жюри фестиваля. Еще и еще снимки участников фестивалей из других городов России – лауреатов, организаторов, меценатов и многих других звезд бардовского движения.

На переднем плане большого группового коллажа выделялась компания с Евгением Никишиным. Они там сидели и стояли в походных костюмах у костра, с гитарами. Вокруг – могучие стволы сосен. Вдали белели снеговые вершины Кавказа. Видно, что собравшиеся исполняют песню под гитару, и мне почему-то сразу представилось, что поют они «Солнышко мое», Юрия Визбора…

Милая моя, Солнышко лесное,

Где, в каких краях встретишься со мною…

Понятно было, что в этой компании собрались вполне успешные и сложившиеся творческие личности. Слышал, что они часто выезжают всей командой или небольшими группами на различные фестивали, походы в горы, на природу.

Стоя в сторонке от беседующих, словно небожителей, чувствовал себя не совсем уютно, казалось, что я здесь лишний, и мои стихи никому не нужны…

Вдруг невдалеке заметил известного в городе поэта – Романа Гречко, который увлеченно беседовал с немолодым мужчиной.

Подойдя поближе, невольно услышал о чем они говорили. Речь шла как раз о поэзии.

У меня перехватило дыхание, рядом со мной стоял живой поэт, человек, с которым давно мечтал познакомиться.

В городе существовало предвзятое мнение, что этот Гречко не очень жалует начинающих, всех поучает, как писать стихи, перекраивает творения любителей на свой лад…

А еще завистливые люди судачили, что, выступая в санаториях с концертами, он «гребет деньги лопатой» и ему нет дела до таких, как я.

Присматриваясь, я видел, что вблизи стоял довольно симпатичный человек, примерно одного роста и возраста со мной, широковатый в кости, но с правильными чертами лица. Своим видом он вполне располагал к общению, и я успокоился.

Как только собеседники закончили разговор, я подступил к поэту со словами:

– Роман Сергеевич, извините, я немало слышал о вас, читал ваши стихи. Они глубокие по смыслу, настоящие и мне очень нравятся…

Хотел бы показать вам свои. Могли бы вы дать им оценку?

Он внимательно посмотрел на меня, в серых глазах не было ничего отталкивающего. Ответ и вовсе обнадежил: «Давайте…».

Я спешно вытащил заветную тетрадь. Открыв ее, он тут же закрыл и, словно передумав, сказал:

– Вы не против, если я ознакомлюсь с содержимым у себя дома? Через неделю у меня концерт в детском санатории «Березы». Можете придти туда часам к двенадцати, заодно послушаете мое выступление? Покупать билет не надо, с санаторием заключен договор, они оплачивают мои концерты, все желающие проходят бесплатно. Просто скажете на вахте, что я вас пригласил, они пропустят. После концерта мы побеседуем в фойе, нам никто не помешает.

Это было, как во сне, но я все же уловил предложение Романа и с радостью согласился:

– Я обязательно приду!

Роман убрал тетрадь во внутренний карман пиджака, сложив ее трубочкой. Мы разошлись.

Юбилейный вечер был уже в самом разгаре. Я присел за один из столиков, слушая поющих с небольшой сцены.

Неожиданная встреча так взволновала меня, что я смотрел на происходящее механически, мысленно возвращаясь к короткому разговору с Романом, думая о предстоящем встрече, о том, что все получилось лучше, чем я предполагал. Не барды, а самый настоящий поэт согласился пообщаться со мной!

На этой радостной ноте можно было бы закончить рассказ о юбилейном вечере, но судьбе было угодно отметить его еще одним запоминающимся, но не очень приятным для меня сюрпризом.

Среди великолепия обстановки фойе в ДК санатория, недалеко от полукруглой сцены стояли накрытые столы с закусками и напитками.

На сцене была установлена современная аппаратура. Барды, друзья именинника выходили по очереди, поздравляли Бориса Махова, читали стихи, исполняли песни. Остальные в сторонке непринужденно танцевали под живую музыку.

С интересом я смотрел на них, слушал разных исполнителей. Молодые и в возрасте люди, уверенно пели под гитару, многие с уникальными голосами. Красивые женщины и мужчины, энергичные, веселые, привыкшие к такой обстановке, чувствующие себя в ней, как рыба в воде.

Под настроение я выпил немного вина. Осмелев, познакомился с соседкой по столу – симпатичной бардессой лет сорока, пригласил ее на медленный танец. Стало еще лучше, и я сказал спутнице пару комплиментов.