Александр Головко, Алекс - Друзья-соперники

Все это прозвучало довольно скоро, наивно, но она не оттолкнула меня, хотя еще не сказала мне «да». Мы оба были юны и доверчивы и чувствовали друг к другу взаимное притяжение…

Первое чувство, первые романтические встречи. Потом, в другие вечера, идя со школы, мы также не спешили по домам: я – под крышу брата и его семьи, она на квартиру к бабульке, у которой остановилась на постой.

Юности все по плечу! Лена уже поступила в фармучилище после восьмого класса. Ей хотелось быстрее овладеть интересной профессией, о которой раньше и не мечтала. Поступив, стала легко усваивать сложные науки, бензольные формулы, латинские названия, свойства лекарств и многое другое. Она жила теперь самостоятельно. А дома было не просто – престарелые родители с трудом тянули крестьянское хозяйство. На плечах матери Анастасии Михайловны находилась ее младшая сестренка, а в комнате уже несколько лет лежал парализованный отец, инвалид войны.

Когда отец Лены был еще в силе, он со сноровкой управлялся по дому и с хозяйством, держал лошадь, хотя в хрущевскую пору такое категорически не приветствовалось властями. И отобрать просто так уже не могли – не то время. Он платил большие налоги, а пенсию получал маленькую, стоически сопротивляясь внешнему давлению. Он был единственным в селе, у кого была своя лошадь.

Лена с малых лет познала крестьянский труд, помогала матери по дому, поливала большой огород, где выращивались помидоры, огурцы, картошка. Держали домашнюю птицу, коз, из их пуха мать вязала отличные оренбургские платки и «паутинки». Конечно держали кормилицу-корову.

Во время учебы в городе Лена жила на квартире, по выходным навещала дом, затариваясь продуктами – домашним хлебом, сметаной, яйцами, овощами…

И вот теперь она приехала в наш поселок от училища на практику. Чтобы не скучать вечерами, решила пойти в девятый класс, хотя его она уже закончила годом раньше. Объяснила мне этот поступок тем, что решила еще раз закрепить полученные знания. Не зря говорят: повторение – мать учения. После училища она мечтала поступить в фарминститут.

Месяц мы встречались, подолгу засиживались в сквере на лавочке. Или уходили вглубь, где подолгу стояли у раскидистого вяза, целовались, заглядывали в будущее, совершенно не представляя, какое оно и будет ли для нас двоих…

Но вот наступил день, и она уехала в свое училище. Я стал к ней наезжать по выходным. Мотался в город почти за сотню километров на крышах поездов. Или ехал таким же манером в противоположную сторону – до поселка, откуда она родом, когда она на выходные уезжала домой ха продуктами.

Помню, как в первый раз искал ее, и как меня направили совсем в другую сторону. Я все же нашел девушку с такой же фамилией, но не ее, а родственницу по имени Людмила. Та, поняв ситуацию, направила меня по нужному адресу.

Из-за ссоры с братом, вернее, с его женой по причине моего «неверного» выбора девушки, с которой начал встречаться, пришлось уйти «на вольные хлеба», стать самостоятельным во всем. Я не был готов еще к такому повороту событий, но, может, это и к лучшему, что раньше случилось, заставив задуматься, как жить дальше.

Сноха переживала еще и по поводу, что я трачу «лишние» деньги на поездки. Но это был такой мизер, ведь всю получку я отдавал ей, а к подружке ездил «зайцем» на «дачном» поезде, называемом у нас «Барыгой», потому что он останавливался на больших и малых станциях, собирая трудовой народ, крестьян для поездки в город и обратно.

Во время поездки приходилось держать «ушки на макушке». Нельзя было пропустить появление контролера, проверяющего билеты. Обычно я устраивался в центре вагона, потому что не знал – с какой стороны нагрянет проверка. Как только замечал личность в железнодорожной форме, моментально ретировался из вагона. Я шмыгал в тамбур, открывал наружные двери и перелезал на сцепку между вагонами и дальше – на крышу. Ехал с ветерком, летом это было даже приятно, потом осторожно возвращался в вагон.

Собрав нехитрые пожитки, от брата я сначала перебрался к отцу с мачехой.

Мачеха запросила с меня сумму за проживание в три раза меньшую. Я обрадовался: теперь можно было не только ездить к Лене, но и тратить немного на себя, покупать рубашки, туфли, откладывать деньжата на «черный» день.

Купил, наконец, электробритву, походный чемоданчик, куда сложил свой нехитрый скарб.

И вот это счастливое время – мы встречаемся почти каждые выходные то в ее поселке где-нибудь у речки, недалеко от дома, то вечером на сельских танцах, то в городе, посещая культурные места.

Однажды ребята с ее улицы решили проучить меня – чужака и, по дороге к дому, когда я провожал ее после танцев, один парень, подбежав сзади, ударил меня кулаком по голове.

Я устоял, повернулся, хотел ответить, тот отскочил, подбежали его дружки…

Кончилось бы все это для меня плачевно. На счастье, всю эту сценку из-за забора дома видел взрослый мужчина – родственник Лены.

Родственников у нее было пол улицы, почти все с той же фамилией. Он кинулся нам на помощь, крикнув: «А ну прекратите!»

Моих обидчиков как ветром сдуло.

С той далекой поры вспомнились также ночи на вокзалах, где я коротал время в ожидании проходящего поезда на перроне, где-нибудь на лавочке, поскольку зал ожидания вокзала обычно был переполнен. Колхозницы с тюками, корзинами, авоськами с вечера приходили в маленький зал ожидания вокзала, занимали лавки и спали до прибытия поезда.

Когда наступали прохладные дни, я обретался в душном зале среди тюков и чемоданов, прислонившись к стене.

Помню, как однажды, заняв место у кассы, чтобы при открытии успеть купить билет на проходящий поезд и заснул. Во сне, потеряв равновесие, стал падать. Каким-то шестым чувством уловил момент падения, судорожно схватился за спинку сидения, но по инерции завалился на уснувшую женщину. Та спросонья закричала истошно, но, поняв в чем дело (я и сам испугался), успокоилась, а потом предложила присесть рядом. Я вышел встряхнуться ото сна на улицу.

В городе днем мы с Леной ходили в кино или в цирк (куда можно было достать дешевые билетики по ее студенческой книжке). Удавалось даже доставать контрамарки в музкомедию и театр, приобщаясь к прекрасному, и с удовольствием впитывали новые впечатления. Город для нас, выросших в деревенской обстановке, был миром чудесных открытий и соблазнов, многое удалось повидать впервые.

Видели выступление Карандаша в цирке, и в театре бывали на спектаклях.

В Оренбурге купались в реке Урал, бродили по городским скверам. На стипендию Лены покупали пирожки и мороженое, лимонад из автомата за копейку (не всегда мы были в состоянии пить газировку с сиропом даже за три копейки).