Влад Костромин - Грибные дни

– Уйдет! – верещал он. – Уйдет же!!!

Схватив полено из кучки дров, приготовленных на вечер, он с неожиданной ловкостью, будто заправский городошник, швырнул его вслед беглянке, снеся курицу, словно кеглю.

– Попал!!! – заорал Пашка и начал скакать по двору, улюлюкая и изображая индейский танец.

От сарая к его воплям добавилось кукареканье нашего петуха. На шум из дома вышла недовольная мать.

– Опять скачешь, кособокий? – брезгливо поморщилась она. – Знать, не устал. Ты чего стоишь, шупальца свесив, Виталий? – перевела взгляд на меня. – Зарубил куру? Где тушка?

– Она убежала, – признался я.

– Безмозглый, весь в Витьку, – поставила диагноз мать. – Это у тебя от того, что шапку зимой не носишь. Смотри, мозги вытекут, безмозглым станешь.

– Я ее подбил! – ликующе вклинился в материнские поучения Пашка.

– Кого ты подбил, кочерыжка моченая? – спросила мать.

– Виталик ей голову отрубил, а она тикать, а я поленом ее, – хвастался брат.

– Хоть у кого-то здесь мозги с моей помощью работают, – похвалила мать. – Вовремя я за твое воспитание взялась. Теперь принеси добычу.

Пашка, схватив еще одно полено, пошел за тушкой.

– А ты не стой столбом, а то голуби гнездо в волосах совьют, – велела мне мать. Приняла из рук Пашки окровавленную птицу и положила на заборный столб. – Пускай пока полежит. Как вода закипит – меня позовете.

Вода закипела, Пашка позвал мать. Она пришла с кастрюлей и ножом. Брат волок следом таз.

– Клади куренка в таз, – командовала мне мать. – Теперь поливай кипятком. Павел, возьми за лапы эту падаль, только осторожно, не обожгись. Виталий, лучше лей, не жалей, не в пустыне. Теперь щипайте.

Мы начали отдирать мокрые скользкие перья.

– Шибче щипите, каторжники.

С грехом пополам ощипали птицу.

– Павел, опять бери за лапы, Виталик, возьми нож и вспори брюхо.

Я провел ножом по животу, из разреза хлынули петли кишок и что-то желто-зеленое, пошел резкий запах.

– Она не пропала? – заволновался поморщившийся Пашка.

– Нет, все нормально, это потрошки так пахнут.

– А их едят? – жадно спросил брат.

– Еще как, – она подмигнула. – Как пожарим с луком, так тебя за уши не оттащишь.

– А мы пожарим? – облизнулся Пашка.

– Конечно, – успокоила мать. – Виталий, теперь промой брюхо изнутри, внутренности пополоскай. Молодцы, – мать уложила птицу в кастрюлю. – Я пошла готовить, а вы рубите остальных, а потом заварите месиво свиньям. И перья под яблоней в саду заройте, это полезно для будущего урожая. Опять же, улики лишние скроет от глаз.

– А из головы можно что-нибудь приготовить? – смущенно улыбнулся Пашка.

– Что из нее можно приготовить, если она у тебя пустая? – удивилась мать. – Если только погремушку?

– Из куриной, – показал на запыленную голову брат.

– Возьми, юродивый, – проявив щедрость, разрешила мать, – я ее тебе сварю отдельно, заслужил.

Пашка раздулся от гордости, напомнив пьяного отца, тешащего свое мелочное самолюбие.

– Действуйте, неумеки.

Она ушла. Мы вытащили из сарая вторую курицу и сообща зарубили.

– Давай сначала этих ощиплем, – предложил я, – а потом еще зарубим.

– Давай.

– А что это вы тут делаете? – раздался незнакомый голос.

Мы подняли головы от тушки: над забором вырастала голова высокой девушки с пышными светлыми волосами.

– Курей потрошим… – ляпнул Пашка и поперхнулся от моего толчка локтем под дых.

– А вы кто? – настороженно спросил я. – Что вы тут делаете?

– Своя я, – улыбнулась девушка.

– В такую погоду свои дома сидят, – пытаясь ногой задвинуть таз с тушками за очаг, подальше от ее любопытных синих глаз, пробурчал я, – телевизор смотрят.

– Телевизор я могу и у вас посмотреть, хотя меня больше природа интересует. Сад у вас красивый…

– Чего это вы наш телевизор смотреть будете? – перебил ее Пашка. – Мы его сами не смотрим!

– А почему не смотрите?

– Экономим, – пробурчал брат.

Это было правдой: из экономии телевизор включался только для просмотра программы «Время», фильма «Семнадцать мгновений весны» и передачи «В мире животных» (отец надеялся увидеть в ней сюжет про разведение кур). И еще, на наши с Пашкой дни рождения отец разрешал нам посмотреть «Ералаш».

Девушка задорно рассмеялась. На крыльцо выглянула мать.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – обернувшись, поздоровалась девушка. – Вы Екатерина Егоровна?

– Допустим. А вы кто? – подозрительно прищурилась мать.

– Родственница ваша…

– Какая еще родственница?! Нет у нас таких родственников! – мать нахмурилась.

– У вас может и нет, а у дяди Вити племянница есть. Марина я…

– Марина! – всплеснула руками мать. – Выросла то как! Совсем взрослая стала! Каким ветром к нам занесло?

– А вам дядя Витя не сказал?

– Что не сказал?

– Что я приеду?

– Ну… – мать пожевала нижнюю губу.

– Он должен был меня сегодня встретить в Дубровке с проходящего поезда, но я его не дождалась и на рейсовом автобусе сама решила приехать. Не помешаю?

– Нет… – мать задумчиво смотрела на нежданную гостью.

Пауза затягивалась.

– Чего это мы стоим? – спохватилась мать. – Гостей в пороге не держат! Проходи в дом, Марина, проходи. Не стесняйся. Пошли, умоешься с дороги, да расскажешь, что в мире творится, что генсек нового выдумал. Говорят, с лысых налог будут брать, как раньше с бездетных брали?

Подхватив гостью под руку, она со значением сделала нам знак глазами и поволокла ее в дом.

– Кто это? – спросил Пашка.

– Наверное, тети Раи, старшей сестры отца, дочка.

– Они же на Дальнем Востоке живут, – наморщил лоб Пашка.

– Ну вроде так, – я посмотрел под ноги на таз с добычей. – И что теперь?

– Давай сварим в выварке, – воровато оглянувшись, предложил брат. – И сожрем…

– Ты дурак? Мать нас потом самих сварит.

– А что делать?

– Давай дощиплем и будем ждать, что она скажет.

Ждать пришлось недолго: мать выскочила во двор.

– Что вы тут возитесь? – зашипела она. – Что с курами?

– Почти ощипали, – ответил я.

– Почти ощипали, – передразнила она. – Гости в доме, а на стол и поставить нечего!

– Эта дылда будет наших курей есть? – обиженно спросил Пашка.

– Эти куры такие же ваши, как и ее! – отрезала мать. – Будет! Или ты хочешь, чтобы она что-то заподозрила? Учтите: кур мы забили специально для нее, Витька про нее говорил, просто мы растерялись, что она без него явилась. Ясно?

– Ясно, – кивнули мы.

– А она надолго? – спросил я.

– Недельку где-то хотела погостить.

– Неделю? – Пашка почесал затылок.

– А что?

– Мы ее неделю курами будем кормить что ли?

– Да, неприятно, – вздохнула прижимистая мать, – но, с другой стороны, она поможет нам от улик избавиться. Будем изображать хлебосольных радушных хозяев, что делать?