Василий Батарейкин - Город С

«Блядь, надо Семёнова отправить ворота покрасить», – пробурчал себе под нос Юрий Васильевич, наливая в наполовину заполненную кружку холодную воду из трёх литровой банки, стоящей возле плиты.

Мужчина вышел из кухни, прошёл в коридор, взял портфель с прихожей и вернулся обратно. Войдя на кухню, он положил портфель на стол, открыл его, покусывая губы, достал из него большую стеклянную ампулу. Надломив ампулу, Савельев вылил содержимое в кружку с разбавленным чаем, после чего убрал две части ампулы обратно в портфель. Юрий Васильевич почувствовал, как кровь приливает к вискам, как она пульсирует в венах, как работают сосуды. Лицо его покраснело, глаза налились кровью. Постояв минуту, наблюдая, как мутная жидкость в кружке снова превращается в чай, Савельев взял емкости и вышел из кухни.

– А вот и чай, Томочка, – Юрий Васильевич вошёл в комнату, держа кружки в обеих руках.

Девушка сидела за столом погружённая в мир кибернетики.

– Эй, давай пить чай, – ласково произнес Савельев, ставя кружки на стол, намеренно между девушкой и компьютером. – Успеешь ещё наиграться. Он теперь твой и никуда от тебя не убежит.

Савельев улыбнулся. Тома отодвинулась от стола и повернулась к мужчине.

– Я до сих пор не могу поверить, что у меня теперь свой компьютер. Я боюсь, что это сон и когда я проснусь, ничего не будет. Ни вас, ни компьютера. Ни всего этого, – Тома развела руками, намекая на пирожные и чай.

– Если хочешь, могу тебя ущипнуть, – улыбнулся Савельев и, взяв кружку, отпил из неё.

Тома засмеялась. Засмеялась по-девичьи звонко и искренне.

– Ну, все, кончаем шутить и веселиться. Пей чай, и так негорячий, так вообще остынет.

Девушка взяла пирожное. Дважды укусив эклер, Тома сделала глоток из кружки. Савельев внимательно наблюдал за происходящим. Он сопровождал взглядом каждый глоток и всем своим видом помогал сделать его, как щепетильный доктор помогает больному выпить принеприятнейшее лекарство.

– Юрий Васильевич, а вы знаете, что такое косплей? – вдруг остановившись, произнесла Тома, как будто, вспомнив что-то важное.

Савельев дёрнулся. Процесс питья чая девушкой загипнотизировал его и резкое прекращение употребления напитка Томой, привело к аварии в его сознании. Он поперхнулся.

– Конечно, знаю. Ты пей, остынет. И ешь, пирожные, ведь твои любимые, – откашливаясь, произнес Савельев.

– Конечно, конечно, Юрий Васильевич, спасибо. Просто у нас в классе ребята увлекаются косплеем. У всех костюмы разные, ну там, герои комиксов, игрушек, анимэшек. А у меня нет костюма, – произнесла Тома и жалобно посмотрела снизу вверх на Савельева. Мужчина стоял, расстегнув пиджак и расслабив галстук, облокотившись на дверной проем.

– А какой костюм ты хочешь? – сделав глоток, произнес мужчина. – Кто тебе нравиться? Из мультфильмов или еще откуда-то?

– Я хочу быть Соней Блейд из Мортал Комбата, знаете такую игру? Она сильная и крутая.

– М да, – Савельев сделал глоток из кружки, – ну и кумиры у вас. Я такую игру не знаю. Не играл. В моем детстве компьютерных приставок не было, а сейчас у меня просто нет времени на игры, да и интереса нет, собственно, да и не по статусу мне в игры играть. Ну, допустим, Соня, как ты там сказала, Блейд, – Юрий Васильевич почувствовал боль в пояснице, поставил кружку на стол, прошёл мимо девушки и сел на кровать. – Чай сейчас остынет совсем, сама пойдёшь на кухню его греть. Ну и что нужно для твоей этой Сони?

Тома сделала большой глоток, допив весь чай, опустила кружку на стол.

– Практически ничего. Чёрную кепку с надписью полиция, чёрную футболку и черный жилет с карманами, как у военных, ну спецназа, ну вы, наверное, меня понимаете, – девушка, упершись руками в колеса, повернулась к Савельеву.

– Пониманию, понимаю, – разглядывая глиняную статуэтку кавказца, стоящего на камне с надписью «Сочи 2009», в шкафу, ответил Юрий Васильевич. – И все?

– А. Ещё перчатки черные, ну такие, с обрезанными пальцами. Знаете?

– Знаю. Понял. Думаю, я справлюсь, – улыбнулся Савельев, – будет тебе твоя Соня. Может тебе форму полицейского целиком привезти, с кобурой и ремнём? Будешь косплеить под офицера полиции, какую-нибудь Каменскую.

– Да ну, что вы, засмеют совсем, – зевая, произнесла девушка, – сейчас у нас другие герои. Ну, если снимут классный фильм про нашего полицейского, где он совсем крутой и в запоминающейся и крутой форме. Тогда может и да. А так, засмеют меня.

Движения девушки становились медленнее, а речь протяжнее. Глаза её слипались. Веки медленно и уверенно закрывались.

– А как вы думаете, Юрий Васильевич, – медленно и протяжно, закрывая глаза начала Тома, – где лучше жить, во Франции или в Германии? Там сейчас столько…, – не договорив фразы, она опустила голову.

Савельев медленно поднялся с кровати и подошёл к девушке.

На мгновение Тома открыла глаза.

– Так спать захотелось, – прошептала Тома, – много приезжих. Из Африки. Где лучше? Где? – она снова опустила голову.

– Нам этого не узнать. Когда я служил в армии, у нас в роте был парадоксально умный старшина, он был кандидатом педагогических наук и его постоянно звали в политотдел и предлагали офицерское звание, но он всегда отказывался, думаю, и сейчас никто не знает почему. Так вот, этот прапорщик говорил, что ничего нельзя оценить, если это ничего нельзя сравнить с чем-то другим, – Савельев стоял над девушкой и смотрел на её голову. Рассмотрев хитро сплетённую косу густых волос, он опустил взгляд на шею и часть оголившейся спины, показавшейся из-под выреза на кофте. – Умный был человек. Бил нас, правда, но делал это исключительно педагогично, – мужчина улыбнулся, наклонился к голове девушки и обеими ноздрями втянут запах её волос.

Савельев почувствовал, как забегали мурашки по его спине и рукам, как зашевелились волосы на голове, как свело внизу живота. Мужчина правой рукой взял девушку за лицо и поднял вверх. Потом потряс головой девушки в разные стороны. Держа Тому правой рукою за щеки, левой рукой он приподнял веко на левом глазу девушки. Глаз был закатан.

«А вообще уёбок он был, сука», – произнёс Савельев.

Он наклонился и, подложив правую руку под колени девушки, а левой взяв за спину, поднял Тому.

«Умничал вечно, и пиздил нас, поэтому в штаб и не шёл, потому что там пиздить некого, а тут целая рота сопляков, пизди ни хочу. Мразь».

Савельев бросил девушку на кровать и распрямился.

«Почему вы товарищ, Савельев не подшиты, а? – Савельев снял пиджак и бросил его на пол. – Да потому что, пидор, блядь, я дневальным стоял, толчок пидорил, а потом, после наряда, вместо отдыха твои лекции слушал про Макаренко и другую хуйню, блядь».

Савельев снял галстук и расстегнул рубашку.