Кайрат Есжанов - Баянаул – Чимкент. История откочевщика

Насколько была велика пропасть между жизнью в поселке и областным центром Павлодар, настолько же наблюдался разительный контраст между Баянаулом и совхозами. После изысканных природных красот Баянаула нам казался невыносимо тоскливым бесконечно однообразный степной ландшафт, окружающий дальние совхозы и затерянные животноводческие фермы.

В совхозах господствующим было традиционное животноводство, хлебопашество и производство кормовых культур. Естественно, вокруг загонов для скота и теплых коровников-овчарен царили навозные завалы. Кругом под ногами гостя поджидали коровьи лепешкообразные кизяки, конские яблоки и бараний горох-кумалак. Коровий навоз был особо ценен и в высушенном виде служил в качестве незаменимого топлива. Для этого кизяк-тезек собирали и сырым складывали в длинные штабели-дувалы, где они доходили до кондиции под солнцем и ветром. Специфические запахи скотных дворов вкупе с мириадами непобедимых мух повергали нас, районных чистоплюев, в шок и трепет. А чего тут скажешь про городских деток?!

Полудикие аульные дети смотрели на нас, как на выходцев из небесных чертогов. Ведь мы были ухоженные, чистенькие, высморканные и опрятно одетые в стильные шмотки. На старых архивных фото на мне красуется костюм-матроска, на ногах сандалии с носками, а голову украшала соломенная фуражка с козырьком.

Самое ужасное впечатление производили кыстау-зимнее жилище кочевников, ветхозаветные хижины, кое-как сложенные из каменных плит и укрытые дерном. Солнечный свет едва-едва проникал внутрь через крохотные полуслепые оконца, напоминающие военную амбразуру. Говорят, раньше в эти оконца вместо стекол натягивали высушенные бычьи желудки. Пол внутри этого мрачного каменного склепа был просто утоптанный земляной, а на крыше весело колыхалась зеленая травка. Там, в этих архаичных жилищах, больше похожих на пещеры каменного века, до последнего времени ютились самые бедные аульчане. Отец вспоминал, как в годы войны люди жили в полуземлянках, где окна были вровень с землей.

Из всего этого безрадостного списка тупиковых аульных местечек резко выделялся и стоял особняком совхоз имени Торайгырова, бывший Александровский, который располагался на северных отрогах Акбеттау возле прекрасного озера. Сохранился один шедевральный фотоснимок из семейного архива. На ней мы с сестренкой Фаридой, чистенькие, хорошо одетые, и красивая мама сидим на крылечке дома Абдыкаримова Нурахмета, отцова племянника в ауле Торайгыр. Рядом с нами сидит Жашкен аже в этно-костюме (жаулык-камзол), бабушка Нурахмета ага, а на заднем фоне маячат нелепые фигуры босоногих чумазых аульных детей, облаченные в живописное рванье. Прямо. как с рисунка Тараса Шевченко «Байгуши», где изображены казахские дети, сиротки-попрошайки XIX века.

Когда мы посещали дом покойного Абдыкаримова Нурахмета, там для нас лучшим развлечением был визит на озеро Торайгыр с удочками. Озеро это имело необыкновенный вид: с северной стороны, где пролегала дорога в райцентр, у него был неуютный равнинный илистый берег, истоптанный копытами скота, приходившего на водопой. А по всей остальной длине береговой линии по периметру были обрывистые мрачные скалы. Здесь помимо обычных чебаков и окуней, были искусственно разведены зеркальные карпы, сазаны, и, говорили, что даже ловили белого амура, которого мы, правда, не видели. Дядя Нурахмет работал ветврачом совхоза, а супруга его, Кадиша тате, была учителем в школе. В один такой день с нами на озеро увязалась младшая дочка Нурахмета ага, маленькая Анарка, которая неотступно следовала за нами с удочкой в руке и улыбкой, как у Чеширского кота. Мы не хотели брать ее с собой, гнали обратно домой, поскольку местом рыбалки были опасные отвесные скалы; однако Анарка, проявив беспримерное упорство, пришла на берег, забросила удочку и, к нашему изумлению и стыду, именно ей, маленькой девочке, попался на крючок толстый, как сарделька, линь. А мы ничегошеньки не поймали.

Дядя Нурахмет Абдыкаримов был единственным сыном папиной старшей сестры Калима апа. Муж Калимы апа Кылышбек не вернулся с той ужасной бойни, называемой советскими историками Великая Отечественная, а по-современному – Вторая Мировая война. Она была красивая и работящая, и, как вспоминал отец, к ней, вдове, сватались многие женихи Баянаула. Однако, вопреки настоятельным советам матери, моей бабушки Ракыш аже, Калима апа не вышла повторно замуж и всю свою жизнь посвятила сыну, который выучился в Алма-Ате и стал ветеринарным врачом, а позже проработал до пенсии главным ветеринарным врачом Баянаульского района. Абдыкаримовы переехали из Торайгыра в райцентр после нашего отъезда в Чимкент.

Нурахмет ага мы очень любили за его добрый нрав, и он, со своей стороны, в нас души не чаял. Щедростью дастархана и гостеприимством дом Абдыкаримовых можно было сравнить с юртой богатого бая XIX века. Во время летних визитов в Баянаул я видел, как дядя Нурахмет вместе с супругой Кадиша тате только успевали поворачиваться, принимая бесконечную череду гостей, прибывающих отовсюду. Нурахмет ага чуть ли не каждый день резал барана и угощал дорогих гостей. Он мог зарезать и освежевать барашка один за пятнадцать минут; только нужно было помочь ему поднять и подвесить тушу на веревке, а дальше он, виртуозно орудуя ножом и кулаком, в мговение ока сдирал шкуру, как чулок. Во дворе дома возле загона для скота стояли огромные алюминиевые кастрюли с ненужной сорпой, которую не могли пить даже пресыщенные собаки.

Согласно кодексу восточного гостеприимства, щедрые хозяева, местные амфитрионы, весь короткий летний сезон посвящали служению прибывшим на курортный отдых родичам, нужным людям и друзьям из городов. Встретив честь по чести долгожданных гостей, накормив и напоив их, переправляли на Жасыбай, в пансионаты и туристическую базу. Пока длился отдых, гостеприимные хозяева посещали раз или даже по нескольку раз своих подопечных, расстилая достархан уже непосредственно в курортной зоне, на лоне природы или в пансионате. Согласно этикету, приезжим гостям высокого ранга подвозили свежие баурсаки, домашнее масло, вареное мясо и, конечно же, прославленный баянский кумыс. Да, чуть не забыл – и, непременно, водочку.

В ту эпоху развитого брежневского социализма туризм в Баянауле был на примитивном уровне. Приезжим нечего было предложить для удовлетворения их познавательного интереса. В самом поселке был построен музей первого Президента Академии наук Казахской ССР Каныша Имантаевича Сатпаева, где долгое время до самой пенсии проработал директором папин племянник Серик Мусин, сын второй сестры отца покойной Сагиды апа и Мусина Мазана.