Кайрат Есжанов - Баянаул – Чимкент. История откочевщика

Обычая паломничества верующими муслимами святых мест тоже не было, как не было и самих адептов ислама. От родителей нам было известно, что старый мазар-усыпальницу святого Машхур Жусупа Копеева в послевоенные годы разрушили местные коммунисты, безбожные активисты – белсенди под руководством партийных руководителей. Не будем упоминать их имена. Аллах им судия. Это в далеком будущем с обретением независимости появится пещера Коныр аулие в гроте Драверта (о существовании которого мы тогда не ведали) в урочище Жамбакы, и будет построен внушительный кесене-мавзолей Машхур Жусупа Копеева, увековечена память правителя Баянаульского внешнего округа Мусы Шорманова, полковника царской армии. Аулие булак на выезде из поселка в Павлодарском направлении обычно служил местом для ритуального возлияния спиртными напитками на посошок-жолаяк, когда баянаульцы провожали сватов-кудалар и высоких городских гостей.

Советская эпоха сделала нас безбожниками, чего уж скрывать. Мечеть в Баянауле была закрыта советской властью, и здание отдали под очаг культуры – сельский клуб. Джамагат потихоньку возглавлял наш дедушка Сайпи ата, нелегальный пастырь-имам без мечети муслимов Баянаульского района. Намаз читали только деды и старушки старого закала. Русская водка победно красовалась на казахских дастарханах, без нее не проходило ни одно мероприятие, ни одна встреча старых друзей, одноклассников и земляков. По возвращении из родного аула в город младшее поколение обычно давало отчет отцу и матери, как прошли встречи, у кого побывал дома, кто и как встречал-привечал, чем угощал. Был один вопрос, определяющий степень оказанного уважения хозяев дастархана к персоне гостя: «Арақ қойды ма 3 3 Водка была на столе? ?», сравнимое с вопросом после возвращения с тоя – «Сөз берді ма? 4 4 А тебе дали сказать слово – пожелание сказал? »

Не стану описывать наши дастарханы и казахские тои сытого «брежневского» времени, по которому ныне печалятся, называя коммунизмом, бывшие советские люди,.Они были совсем не такие, как сейчас, в период дикого, разнузданного капитализма. То был другой мир, было другое время, безвозратно канувшее в Лету.

Но мое детство было чудесным, как принято писать в воспоминаниях. Ничто его не омрачало: никакой дефицит продуктов и товаров ширпотреба. У нас было все; мы обладали гарантированным минимальным достатком. Во-первых были сыты, как-то обуты и одеты «по сезону». Все на нас было родное советское, добротное и крепкое, пригодное к долгой носке. Так называемые предметы долговременного пользования. Мы с нагашы, ровесником Алмасом, были баловные пацаны: он младший сын Сайпи ата-кенжебай, а я самый первый внук дедушки. Если старшие дядьки, как и все дети аула, одевали поочередно обноски старших братьев, то на нас все было новое. Как сейчас помню образы мальчишек и юношей, облаченных в дешевые хлопчтобумажные штаны с разноцветными неровными заплатами на коленках, а у некоторых и на попе, как у бродяги Чарли Чаплина. Рубашки тоже латали, накладывая заплатки на продранные локти. Когда латать было невозможно, то рукав просто обрезался, подкорачивался, и получалась прекрасная летняя рубашка с короткими рукавами.

Нормой было ходить в кирзовых сапогах. Долгие десятилетия они были универсальной обувью советских людей, особенно жителей села. В кирзачах мы и навоз в коровниках чистили, и, надраив ваксой, гулять выходили. Ведь тротуаров в ауле не было, как и асфальтовых дорог. Это все было в далеком мифическом городе. Вместо демисезонных курток все щеголяли в ватниках – стеганых тужурках, набитых хлопком. Да, да! Те самые знаменитые ватники, ставшие ныне символом совкового человека, пролетария-маргинала и освобожденного труженика Востока. Зимой же мы носили зимние драповые пальто на ватине с цигейковым воротником и цигейковые же шапки-ушанки, которые казахи называли малакай. Девчонки зимой также были все в пальтишках, а более обеспеченные носили цигейковые черные шубки. Молодухи и девушки-модницы обувались в щегольские белые валенки (ақ пима). Головы их надежно защищали цигейковые стандартные шапки или толстые пуховые платки. Воротники и шапки из рыжей лисы носили только жены партийных боссов, красных директоров и начальников. Недостижимой мечтой советских женщин была каракулевая шуба. Во всяком случае, шуб из искусственного меха еще не было. Да и замерзли бы в них на сорокаградусном морозе. Валенки от долгой эксплуатации быстро изнашивались, и приходилось подшивать войлочные подметки, а на пятки подшивали кожаные заплатки. Но это было к лицу старикам и работягам. Молодежь старалась эстетизировать такую сермяжную этническую обувку и щегольски подворачивала верхний край валенок вниз.

В сезон весенней распутицы переобувались в ставшие модными резиновые сапоги, высокие голенища которых стильные джигиты также подворачивали как можно ниже, порой даже до самого подъема ступни.

Одним словом, стиль одежды той незабвенной эпохи подчинялся одному принципу – унификационному. Все были одинаково аскетично облачены в серую однообразную одежду, произведенную советской легкой промышленностью. Отсутствие выбора в тоскливых отделах магазинов не оставляло шансов сельским потребителям для пагубных излишеств. Так, наверное, сейчас одеваются только в Северной Корее, стране, борющейся за светлую идею Чучхе.

Верхом щегольства у парней были хромовые армейские офицерские сапоги. Вот идет разудалый франт по центральной улице Ленина и останавливается возле пятака у гастронома перед единственным газетным киоском, разодетый на зависть окружающим. На нем новенький овчиный полушубок, дубленый «тон», который выдавали чабанам, а на ногах щегольские хромовые сапоги. Это средний сын Байдильды ата Бейбит. Отчаянная голова-тентек, хулиган и гуляка. Позже появился более утонченный хулиганский стиль. Русские парни, вроде казачьего сына Шуры Бельденинова, пошли еще дальше: посреди лютой зимней стужи фланировали в легких демисезонных пальтишках, в кепках и туфлях. Дьявольски крепкое было у этих парней здоровье!

Конечно же, была еще тонкая социальная прослойка районной партийно-хозяйственной элиты. Они экипировали своих отпрысков в самое что ни на есть модное и дефицитное импортное шмотьё, какое только могли им предложить ушлые деятели райпотребсоюза. На них мы смотрели, если не с робким восхищением, как смотрели на нас дети совхозных чабанов и табунщиков, то с завистью, смешанной с неприязнью. Ведь они были такие задаваки и выделывались на публике, демонстрируя имидж избранников судьбы. В этой связи вспоминается такой случай.

В конце 60-х годов в нашей школе и поселке был чрезвычайно популярен волейбол. Мы все с энтузиазмом колотили звонкий мяч в спортзале РСШ №2. Звуки хлестких ударов и крики атакующих игроков гулким эхом отдавались под сводами высокого потолка нашего любимого спортзала.