Сергей Щавинский - Подруга – жизнь. Соседка – смерть. Подлинные истории из далекого и недавнего прошлого

Ни я, ни Таня не горели желаем ночью мокнуть в Неве. К тому же мы не представляли, где и во что переодеваться и как потом сушиться. Но Сергей уже загорелся и начал снимать с себя рубашку, а потом расстегивать брюки. Он потрогал ногами воду и повернулся к нам:

– А вода ничего, вполне себе… Ну, что? Не составите мне компанию?..

– Чего-то не хочется! Ты уж давай сам!.. – смеясь, почти прокричала Таня, и глаза ее загорелись в темноте каким-то огоньком еще неведомой мне радости.

Сергей не торопясь стал заходить в воду, слегка поеживаться и поводить плечами: «О-ох!». Он прошел еще пару метров, бросился в воду и поплыл.

Мы смотрели на все это как на спектакль актера-неудачника. Таня перевела взгляд на меня и шепнула: «Давай убежим!». Я посмотрел на нее, взял за руку, и, не говоря ни слова, мы пустились с места что есть мочи. Вскоре от воды послышался крик: «Эй, куда вы?!..». Но нам было уже все равно.

Мы бежали как сумасшедшие, как люди, которые освободились от чего-то тягостного, надоевшего и обрели неведомые силы.

Мы пробежали без остановки по всей территории крепости и, только выбежав за Иоанновские ворота, уже на мосту остановились, а потом, тяжело дыша, пошли шагом по деревянному настилу.

Мы шли и смеялись, мы были уверены, что освободились от нашего однокурсника, и теперь, наконец, могли посвятить эту ночь друг другу.

– Пошли ко мне. У меня сегодня никого, мама с бабушкой на даче, – сказала Таня так просто, как будто речь шла о посещении кино.

Я ничего не ответил. Я не знал, что можно сказать в такой ситуации. Но меня переполняли предчувствия…

Так мы дошли до Сенной площади и свернули в переулок, где находилась Танина квартира. В старом доме, по узкой, крутой, давно не крашенной лестнице мы поднялись на последний четвертый этаж.

Это была старая квартира, в каких я редко бывал, поскольку жил в новостройках. И все в этой квартире мне сразу же стало нравиться – ее дух массивности, основательности, толщины стен. Коридор в одну сторону вел в комнату, ванную и туалет, а в противоположную – на кухню, в середине коридора была дверь в еще одну комнату.

Мы прошли в комнату, в которой Таня жила вместе с мамой.

А потом было то, что ничем не передать, никакими словами, когда впервые раздеваешь женщину и чувствуешь, что она готова на все, когда впервые ощущаешь, как соприкасаются тела – когда все впервые, и второй раз такого чувства уже не придется испытать…

Прожив целую жизнь, я часто вспоминаю ту ночь и не могу смириться с тем, что невозможно вернуть назад самые лучшие годы, дни и мгновения своей жизни.

В молодости всем приходится проходить через минное поле глупостей, когда мы не очень сознаем, что делаем, почему и зачем живем, кому обязаны своей беззаботной жизнью. И в моей молодости было много такого, о чем я потом, скорее, пожалел, чем одобрил. Впрочем, ничего уж слишком постыдного мы себе не позволяли. Но всякой дури было немало.

Наш Институт культуры имел вполне определенную репутацию среди вузов города, да и у всех трезво мыслящих людей. Даже для нас, студентов, это было очевидно. Уж не знаю, стал ли он сейчас полноценным вузом, когда получил название – Университет культуры и искусства, а нынешние студенты называют его теперь как большой университет – универом. Думаю, что как был Институт культуры «кульком», так «кульком» и остался. Чему мы учились, мы сами толком не знали. Но, как и в любом вузе, от сессии до сессии живут студенты весело. А уж в Институте культуры своего, можно сказать, профессионального веселья, было не занимать.

Те из нас, кто трезво оценивал ситуацию, презирали нашу будущую деятельность, которая официально называлась – «культурно-просветительная работа». Но, как и в любом вузе, в нашей учебной программе была практика. И вот после третьего курса на две недели мы отправились на практику в районный центр – поселок Мга.

Этот населенный пункт, скорее, известен по истории обороны Ленинграда во время войны. А вообще это был типичный поселок городского типа, не более. Впрочем, в этом поселке был даже книжный магазин, который для нас стал главным центром притяжения. Название «Мга» сразу вызывало желание по-разному его употреблять. Например, говорить: «Не видно ни Мги» или «Буря Мгою небо кроит».

О нашем смешанном составе практикантов можно сказать особо. Мы с Таней решили поехать на практику вместе, потому что у нас только начинались отношения. С нами напросился и Сенька Фурман – мы с ним дружили в студенческие годы и потом еще лет десять. Еще с нами оказался Виталий Щеглов из параллельной режиссерской группы, он был немного старше нас, поспокойнее и порассудительнее. На последнем курсе мы узнали, что он женился на своей немолодой преподавательнице по сценической речи, а после окончания института стал работать диктором на радио, как будто между этими событиями была какая-то прямая связь. Еще были три девушки с другого отделения, но до практики мы их не знали.

Практику мы должны были проходить в местном Доме культуры, а для проживания нам отдали небольшое деревянное здание школы, в котором в июле никого не было. Нас, студентов-практикантов, было семь человек – трое парней и четыре девушки. И жить нам предстояло в одной большой комнате-классе. В школе было несколько таких классов и один коридор, в конце которого висел алюминиевый рукомойник с холодной водой и находился туалет с выгребной ямой. На этом удобства заканчивались.

В центре класса мы натянули веревку и через нее перекинули какую-то ткань, взятую из Дома культуры. Таким образом, перегородили помещение на две половины – для мальчиков и для девочек. Поставили металлические кровати – получилось общежитие. У девочек четыре кровати стояли в ряд, а на мужской половине одна кровать была поставлена вторым ярусом, и Фурман специально так устроил. Возможно, не все сразу поймут, почему… С высоты второго яруса Сенька надеялся подсматривать поверх натянутой перегородки за тем, что делается на женской половине. И самое, конечно, интересное, как и в чем девчонки буду ложиться спать и вставать.

По молодости нам все было нипочем и всегда как-то беспричинно весело!.. У нас была плитка, чайник, а в тумбочках хранился запас хлеба и печенья. Остальное покупали в магазине – так что особенно не тосковали…

В первый день практики мы пошли в Дом культуры, познакомились с его сотрудниками и стали обсуждать план нашей деятельности. Надо было придумать и провести праздник для детей и еще пару мероприятий для местной молодежи. Дома культуры у нас в стране везде были практически одинаковые, и даже внешне похожи – здания послевоенной постройки с колоннами, с большим и пустующим центральным вестибюлем сразу при входе. Таким же был и Дом культуры во Мге.