Sofina Rise - Шоколад с морской солью

Океан глубоко вдыхал и медленно выдыхал невысокие волны. Эмилия радостно щурилась, глядя на огромных размеров круизный лайнер, важно и неторопливо выходящий из порта.

– Мама, мамочка, какой красивый корабль! Большой, прямо как кит. Вот бы нам туда. Скажи, когда мы с тобой поплывём на этом корабле? – спросила Эмилия, показывая пальцем в направлении судна, важно дымящего своими огромными чёрными трубами.

– Скоро, детка, очень скоро, – наспех солгала Камилла первое что пришло на ум.

– Ну когда, скажи, когда? Может, завтра? Давай завтра, я не пойду в школу, а ты на работу, и поплывём далеко-далеко… Правда, мамочка, я хорошо придумала?

Камилла напряжённо замолчала, уставившись в песчинки, просыпающиеся сквозь изящные пальцы тонкими золотыми нитями. Лгать шестилетней дочке становилось всё сложнее и сложнее с каждым новым днём. Тревожная мать изо всех сил оберегала дочь от правды об их тяжёлом и безвыходном финансовом положении, в глубине души надеясь, что однажды, внезапно и по волшебству, всё как-то изменится к лучшему.

– Мамочка, ну почему ты мне не отвечаешь? – обиженно спросила Эмилия и слегка ущипнула её за плечо.

– Да, детка, мы обязательно поплывём с тобой на этом чудесном круизном лайнере, – не задумываясь ответила она и добавила, – только давай не завтра. Лучше после Рождества? Сейчас я, к сожалению, не смогу. Меня с работы не отпустят, – едва сдерживая подступающие к горлу слёзы, прохрипела Камилла.

– Ты всегда говоришь мне «потом» или «завтра» и никогда не выполняешь свои обещания! Я больше тебе не верю, – капризно прошипела девочка. Демонстративно отвернулась от матери в сторону: – Не верю тебе!!! Лгунья!

– Эмилия, хватит с меня на сегодня твоих обид и капризов! Сказала едем, значит, поедем! На сегодня есть идея получше: ещё раз искупаемся, а после пойдём в пиццерию? Ну что, кто первый поймает волну?

– Я, я, я! – закивала курносая голубоглазая мартышка и в мгновение ока оказалась по пояс в воде.

Воскресный день в Капокабане, как всегда, прошел весело и вкусно. Им никто не был нужен. Счастье – это когда вместе. Счастье – это когда рядом. Камилла превратила оставшиеся пятьдесят долларов в целое море детской радости. Купила малышке новое платье, смешной рюкзак с мордочкой панды, краски, фломастеры и, конечно, новую куклу Барби. Однако в магазине игрушек Камиллу неприятно удивил выбор дочери – из всех кукол на прилавке девочка захотела именно Барби-балерину.

– Детка, почему именно эта кукла? – встревоженно спросила она.

– Мамочка, когда я стану взрослой, я буду очень-очень красиво танцевать и стану настоящей балериной, как ты. Буду выступать на сцене. Правда-правда, – уверенно заявила малышка и важно закивала головой, рассыпая по плечам пшеничные локоны тонких волос.

– Милая, может, выберем другую куклу? Барби-русалочку, принцессу или фею. Смотри, как у феи на солнце искрятся розовые воздушные крылья. Корона, посмотри же, у неё есть самая настоящая корона и волшебная палочка, – отчего-то не на шутку встревожилась Камилла. Нет, не о таком будущем для дочери она мечтала! Интернат не оставил ей ни одного приятного воспоминания о детстве… Ничего кроме страданий, голода и завистливого презрения со стороны одноклассников она припомнить не могла. Не будь в то проклятое время рядом сестры, Камилла наверняка бы покончила с собой или хотя бы попыталась бежать.

Хотя… Откуда же Эмилии знать, каково это страдать, не зная толком ради чего, и изо дня в день терпеть унижения?! – подумала она и отрицательно, хотя и не так категорично, закивала в сторону Барби-балерины. Само по себе присутствие такой куклы в доме было бы ей неприятно.

Упрямая Эмилия, услышав мамино «нет» ещё крепче вцепилась в розовую коробку, ни за что не желая выпускать из рук… «Эту, хочу только ЭТУ!!! Балерину!!!» – на весь магазин завопила девочка и театрально нахмурила лоб насупив брови. Камилла нехотя сдалась, – потакать капризам дочери было самой сокровенной и, пожалуй, единственной радостью всей её жизни.

Прогулка близилась к концу, когда солнце внезапно поглотила иссиня-чёрная туча, из-под которой с рёвом пронёсся порыв ветра и сорвал несколько крохотных чешуек облупившейся краски, которые, неожиданно ударившись в щёку девушки, напомнили капли. Камилле на мгновение показалось, что вот-вот начнётся долгожданный дождь, но туча, увы, лукаво поманила, подразнила и унеслась в обнимку с ветром прочь, так и не пролившись влагой. Дорога сквозь быстро наступающие сумерки продолжала идти упорно в гору, утомляя пешеходов душными выхлопами проезжающих мимо машин. Обратный путь в Санта-Терезу показался обеим бесконечно долгим. Малышка сильно устала. За три квартала до дома она внезапно остановилась. Заупрямилась и села посреди тротуара. При этом уверенно заявила, что дальше идти не может. Точнее, может быть, и может, но без мороженого точно не пойдёт. Как Камилла её ни уговаривала, обещая купить его завтра, притом не одно, а целых три плюс чупа-чупс и газировку, Эмилия не соглашалась. Тащить ребёнка на руках и пакеты было выше её сил. Камилла сдалась. В квартале от них показался крохотный продуктовый магазин, одетый в пыльный красный маркиз с рекламой известного газированного напитка. По краю карниза весело моргали разноцветные лампочки, оставшиеся после Рождества. Хозяин, такой же пыльный и усталый, стоял неподалеку от входа и громко выплёвывал из беззубого рта нецензурные ругательства в трубку телефона-автомата. Камиллу инстинктивно оттолкнула грубость его голоса, а в душе появилось непреодолимое желание уйти отсюда немедленно. Странное волнение неприятно защекотало в области груди, и она попыталась остановить дочь: «Милая, давай прогуляемся до следующего магазина», – отчего-то взмолилась Камилла… Но Эмилия не ответила, по-детски чёрство проигнорировав обращённую к ней мольбу матери, юрко, словно ящерка, прошмыгнула в душное пространство заваленного продуктами магазина. Буквально прилипла носом к витрине с мороженым и слегка сдвинула стрелянную панель. Прохладный пар заклубился кольцами, наполняя пространство предвкушением сладкой радости. Камилла замерла, глядя на дочь, одновременно стараясь успокоить себя, списывая приступ тревоги на усталость. Открыла стрелянную дверцу настежь и вместе с ребёнком принялась рассматривать блестящие шелестящие обёртки. Продавец неохотно вернулся за прилавок. Плотный мужчина, обливаясь потом и обмахивая себя газетой, недовольно покосился на Эмилию, которая брала в руки то одно мороженое, то другое, теряясь от блеска красивых этикеток. Наконец он не выдержал и громко рыкнул на ребёнка, мол, берите быстрее, что нужно, или проваливайте отсюда, а то у него всё мороженое от жары растает. Камилла испуганно вздрогнула. С раннего детства девушка сильно пугалась и краснела, когда с ней разговаривали грубо посторонние люди. Растерянность от неожиданного замечания застучала в висках, и она машинально прикрикнула на дочь, чтобы та поторапливалась, при этом испытав жгучий укол раскаяния. Торопливо расплачиваясь, извиняясь и неловко задевая ногами коробки, Камилла с ребёнком попятилась к выходу. Не тут-то было… Настырная Эмилия снова остановилась как вкопанная посреди прохода и капризно потребовала немедленно открыть ей пакет с мороженым, шантажируя мать тем, что не сдвинется с места.