Евгений Читинский - Лейтенант Старновский

– Наверное, что-то случилось! – высказал предположение Павел Прокопьевич.

– Никак диверсантов ловят? – удивился шофер, совсем молодой, крепкий парень.

Тем временем капитан властным голосом сказал:

– Всем выйти из машины! Проверка документов!

– А что случилось? – немного встревоженным голосом спросил председатель, успев отметить, что для капитана НКВД командир староват. Может, он у них из рядовых так долго дослуживался? Павел Прокопьевич посмотрел на приближающихся сотрудников НКВД, и что-то в их походке ему не понравилось.

– Предъявите ваши документы! – снова потребовал капитан.

– А что случилось?

– Диверсантов ловим!

– Ах, вон оно что! – сказал председатель и потянулся во внутренний карман своего серого пиджачка. И как только он протянул свой паспорт капитану, тот сразу же неуловимым движением ткнул его прямо в сердце невесть откуда взявшимся ножом…

«За что?» – только и успел подумать Павел Григорьевич и замертво рухнул под ноги диверсантов.

К шоферу, который еще стоял возле дверцы автомобиля, сзади подскочил немец в камуфляже и отточенным движением полоснул парнишку по горлу ножом.

– Чисто сработано! – словно о хорошей работе сказал обер-фельдфебель Вернер, вытирая свой окровавленный клинок о рубаху шофера и добавил: – А теперь, парни, трупы убрать и быстро в машину!

Из кустов высыпал десяток людей в камуфляже с немецким оружием. Один из «НКВДэшников», в звании сержанта сел за руль, рядом с ним разместился Бунин. Остальные полезли в кузов. Немцы на головы надели русские пилотки с красными звездами. Издалека видно!

Если кто со стороны посмотрит на едущий грузовик, то и внимания-то не обратит, что едут какие-то странные бойцы в камуфляже! Ведь и так видно, что это НКВДэшники! Наверное, диверсантов ловят или контрабандистов! Понимать надо! Да и вон старшина и двое рядовых в форменных фуражках сидят возле кабины с автоматами ППД на груди! Сзади еще трое бойцов в форме НКВД с винтовками Мосина. И никому в голову не придет, что они маскируют других и отвлекают на себя внимание!

Обер-фельдфебель Вернер скомандовал:

– Оглядеться! Все на месте?

– Все 18 человек! – ответил белокурый здоровяк в форме старшины НКВД.

– Немецкое оружие не показывать! Держите его внизу! Русское наоборот держите на виду! Давай, Виктор, поехали! – Вернер стукнул рукой по кабине…

Этим же вечером, в штабе 4-ой армии, находящемся в городке Кобрин, 41-й километр восточнее Бреста, начальник штаба четвертой армии полковник Сандалов Леонид Михайлович (историческая личность) принимал тревожные сообщения от командиров частей и начальников пограничных застав о наличии явных признаков сосредоточения немецких войск на границе. Эти данные работники штаба армии тут же направляли в штаб Западного особого военного округа.

Из своего кабинета вышел командующий 4-ой армии генерал-майор Коробков (историческая личность), и, глядя на суету своих подчиненных, в сердцах сказал Сандалову:

– Леонид Михайлович, а я ведь с Павловым (командующий округом) только что разговаривал, предложил поднять по тревоге 42-ю дивизию (стрелковая, та самая из Бреста), сказал, что, как командующий армией, имею право поднять по тревоге одну дивизию.

– А что он?

– Как что! А он испуганным голосом как завопит, чтобы я ни в коем разе не вздумал этого делать! Это же паникерство чистой воды! Нас потом…

Коробков взглянул на Сандалова грустными, как у коровы, идущей на заклание, глазами. Идущей и понимающей, что с ней дальше будет…

– Но как же так, Александр Андреевич! Ведь, чтобы вывести из Брестской крепости все войска, в мирное-то время нужно больше трех часов! А если…

– Ну, а если что случится, то броня крепка и танки наши быстры!

В это время пошли доклады работников штаба:

– Из Бреста сообщили, что в некоторых районах погас свет.

– На железнодорожной станции тоже погас свет и вышел из строя водопровод! Теперь паровозы невозможно заправить водой!

Через несколько минут погас свет в штабе. Тут же зажгли свечки и керосиновые лампы.

– Полковник Сандалов, выясните, в чем дело! – недовольно бросил генерал-майор.

Через две минуты Леонид Павлович докладывал:

– Авария на электростанции в Кобрине. Сейчас в штабе запустим резервные генераторы!

Вскоре в помещении появился свет, и все с облегчением вздохнули, принявшись с новой силой суетиться над своими бумагами и телефонами.

Но радость была недолгой.

Вскоре зашел начальник связи армии полковник Литвиненко (историческая личность) и доложил:

– Товарищ генерал-майор! Со штабом округа и со всеми войсками проволочная связь прекратилась! Исправной осталась одна линия на Пинск! Я разослал людей для исправления повреждений!

– Немедленно восстановить связь! – истеричным голосом заорал генерал-майор. – Немедленно, полковник! – и в этом истошном крике было что-то от раненого зверя. Смертельно раненого!

Данная сцена трагедии лета 1941 года почти полностью основана на реальных событиях, описанных в мемуарах Л. М. Сандалова.

Предчувствия генерала Коробкова не обманули. 22 июля 1941 года он был расстрелян, как один из виновников военной катастрофы… И решение посоветоваться с Павловым о том, чтобы поднять 42-ю стрелковую дивизию, явилось краеугольным камнем на условном надгробии командующего 4-ой армии генерала-майора Александра Андреевича Коробкова. Нужно было, никого не спрашивая, взять и поднять эту дивизию по боевой тревоге! Имел право!

Ну, а отсутствие проводной связи резко сужали возможность управления войсками в условиях нарастающей неразберихи и зарождающейся в душе командования паники! Они-то знали, что хорошо подготовленных оборонительных рубежей не было…

А в это время группа немецких диверсантов обер-фельдфебеля Вернера продолжала уничтожать линии связи. Вместе с остальными отрядами полка «Бранденбург-800».

Символом ночи с 21 на 22 июня 1941 года были оборванные провода и поваленные телеграфные столбы. В принципе, этот стереотип не противоречит историческим фактам.

– Их нельзя трогать до приезда милиции! – испугано проговорил Воробьев, глядя на лежащие возле придорожных кустов трупы шофера и председателя.

– Это верно! – подтвердил Черкашин.

Лейтенант внимательно осматривал убитых, не дотрагиваясь до них. Оба лежали лицом вниз, но опознать их было несложно по одежде. На пыльной дороге были видны следы волочения, которые начинались с середины проезжей части. Там же виднелись следы шин грузовика.

Лейтенант негромко спросил:

– Кутенко, Камышев, вы тут ничего не трогали?