Евгений Читинский - Лейтенант Старновский

За обоих ответил Камышев:

– Нет, товарищ лейтенант! Как увидели, сразу поняли, что они того… Мертвые! Мы ведь побежали к полю, следить за бомбежкой!

Лейтенант кивнул, доклад принят. Вспомнил, что разведчики доложили о бомбежке. Следы дыма они увидели в стороне учебного лагеря, а вот взрывы уже застали далеко в стороне. Очевидно, бомбили дорогу западнее лагеря. Старновский вздохнул. Предчувствия были недобрые. Если их батальон снялся с лагеря и направился в Брест, то как раз на дороге их и могли накрыть. А тут еще убитые появились.

Лейтенант вспомнил, как он неуютно себя чувствовал вчера вечером, глядя на кромку леса. Теперь он все понял. Кто-то караулил машину председателя. Смотрел на них. Вот этот взгляд он и ощущал странным образом. Теперь Александр в этом был уверен!

Старновский осторожно перевернул тело Павла Прокопьевича, внимательно посмотрел на рану. Удар был нанесен точно в сердце.

– А шофера ножичком по шее! – заметил Черкашин.

– Тебя, кажется, Виктор зовут? – спросил его лейтенант.

– Ну да, Витюня!

– Виктор, а тебе не кажется, что их убил профессионал?

– Опытный убийца, что ли?

– Ну да, это я и хотел сказать. Вернее, даже двое как минимум. А вон посмотри, следы еще нескольких людей!

Все солдаты, перетаптываясь на месте, стали смотреть туда, куда показал рукой лейтенант. На пыльной дороге и на обочине виднелись неясные очертания, похожие на отпечатки сапог.

– Ножиками эти бандиты точно умеют пользоваться! – согласился Черкашин.

– Смотрите, тут подошва чётко отпечаталась! – вдруг воскликнул Солнцев.

– Ну и глазастый же ты, Вася! – похвалил его Старновский, внимательно осматривая след каблука на сырой, глиняной земле возле травы за обочиной. То, что увидел лейтенант, ему явно не понравилось. Он припал на колено и еще раз осмотрел след. Потом подозвал Солнцева.

– А ну, Вася, наступи рядом!

Рыжий боец все понял и старательно отпечатал каблук своего сапога рядышком с обнаруженным следом.

– Вот те на! – удивился Черкашин, который подошел ближе всех.

– Видишь, десять гвоздей по периметру каблука и два в середине, повдоль, а у Васиного сапога одиннадцать гвоздиков и все по краям. У немцев крупные гвозди. Смотри, какие глубокие у них отпечатки. Это потому что они выпуклые, да к тому же семигранные. Вдавливаются в землю, как шипы, и не дают скользить ноге. А вот наши гвоздики с плоской, маленькой шляпкой, – лейтенант даже ощупал след рукой.

– А откуда вы это всё знаете?

– Пограничники рассказали.

Воробьев как-то тревожно спросил:

– Так значит, это немцы? Так далеко у нас в тылу? Диверсанты?

Лейтенант утвердительно сказал:

– Они самые!

Черкаш сдвинул пилотку на самый лоб и удивленно спросил:

– А чего же они тогда председателя-то порешили?

– Грузовик им нужен был. Вот что.

– Значит, их тут счас нет, тащ лейтенант? – тихим и немного испуганным голосом спросил рыжий боец.

– Уехали! – сказал Старновский, затем встал и отряхнул ладони, стукнув их одну об другую.

– Товарищ лейтенант, надо бы бдительность усилить! – заметил сержант.

– А вот это верно ты заметил, Григорий Иванович! – лейтенант отряхнул и поправил свою форму. Видно было, что он тоже немного встревожен. Однако виду старался не показывать, поэтому тут же произнес:

– Вот что, товарищи бойцы, сейчас выдвигаемся дальше, Солнцев, ты идешь головным дозором. Воробьев, идешь посередине между Солнцевым и отрядом. Передаешь его условные знаки нам, особенно на поворотах. Если по дороге заметите что-то подозрительное, машете руками вот так!

Лейтенант выразительно махнул рукой в сторону кустов и продолжил:

– Остальные, увидев данный сигнал дозорных, маскируются в лесу в двадцати метрах от обочины дороги и осуществляют наблюдение. Если это будет враг и я скомандую атаку, все дружно бросаемся с лопатами и топорами, кроме Лаптева. Он в это время уводит раненого вглубь леса еще метров на сто. Если я начну стрелять, а команду «в атаку» не подам, значит, остаётесь на месте до следующей команды «отходим». Понятно, ребята? – последние слова он сказал ну вот совсем не по уставу, но они запали в души солдат, странным образом приободрив. Почему? Наверное, потому что от них и повеяло чем-то родным из мальчишеских воспоминаний о друзьях, товарищах по играм «в войнушку». По крайней мере, именно этот смысл вложил в них Александр, и именно так это поняли бойцы. Сила внушения? Чувство общей опасности? Опасности, которую можно преодолеть, только сплотившись и только вместе! Что бы это ни было, но слова командира приободрили встревоженных бойцов.

Притихший отряд как-то сам по себе стал строиться в колонну по двое. Старновский подозвал Черкашина.

– Не в службу, а в дружбу, посмотри у председателя и шофера в карманах документы!

– А чё я?

– Я гляжу, ты мертвых не особо боишься?

– А чё их боятся, мой брательник, старшой, все говаривал, мертвые не кусаются!

– Ну, так посмотри!

Черкашин не стал спорить и деловито обшарил карманы убитых.

– Тащ лейтенант, докУментов нема! Вот трешку нашел! – он показал помятую зеленую купюру с изображением двух бойцов РККА.

– Положь обратно!

– Хорошо!

– Не хорошо, а слушаюсь!

– Слушаюсь! Только, тащ лейтенант, всё равно сопрут её у него!

– Это называется мародерство, ты понял, красноармеец?

– Чё ж непонятного-то. Всё понятно!

Лейтенант не стал акцентировать внимание на «тащ лейтенант». Похоже, это теперь к нему прилипло. Ну и пусть!

Старновскому вдруг захотелось посмотреть, что у председателя за пазухой. Он вдохнул, выдохнул, снова вдохнул, как перед прыжком в воду, и решительно откинул серенький пиджачок Павла Прокопьевича. Так и есть, за поясом был заткнул револьвер системы «Наган». Лейтенант привычным движением откинул барабан, посмотрел, все ли патроны на месте, потом снова защелкнул его обратно.

Увидев это, Черкаш присвистнул от удивления и уважительно произнес:

– Това-а-арищ лейтенант, а я гляжу, вы тоже умеет шмонать!

Старновский ничего ему не ответил, а подозвал сержанта:

– Григорий Иванович! Вооружайтесь! Вот вам «наган», тут шесть патронов. На первое время хватит!

Он протянул револьвер Васильеву. Тот быстро осмотрел оружие, и положил его себе в карман галифе.

– Больше патронов нет? – только и спросил он.

– Нету, товарищ сержант! – оскаблился Черкаш.

– Давайте убитых положим хотя бы вон под тем широким дубом! – предложил Старновский, обведя взглядом красноармейцев.

Никто особого желания не высказал. Бойцы вздыхали, сопели, прятали глаза. Тут на выручку командиру пришел Черкашин.

– Това-арищ лейтенант! Разрешите мне с рядовым Лаптевым перетащить их! – он кивнул на трупы.