Юсеф Чельгрен - Подменыш. И другие произведения шведских авторов в переводе Евгения Шараевского

Голос его нес известие, предвещавшее большую радость, но крестьянка продолжала сидеть неподвижно. Она не смела пошевелиться. Наконец толпа окружила ее, и муж, отделившись от других, подошел к ней, держа за руку прекрасного ребенка.

– Вот он, наш сын! Он вернулся к нам, – сказал крестьянин, – и это тебе, тебе и никому другому он обязан своим спасением!

Ханс Сеттерстрём – это имя мало кому известно даже в Швеции. Зато Хассе Z – Хассе Сета (так читается буква «Z» в шведском алфавите) – знает каждый швед: под этим псевдонимом публиковал свои произведения видный шведский писатель, мастер короткого рассказа журналист Ханс Харальд Сеттерстрём (25.05.1877 – 1.06.1946).

Творческое наследие его обширно: это и многочисленные сборники коротких рассказов, зарисовок, юморесок, и множество статей, фельетонов. Х. Сеттерстрём издавал даже собственный юмористический журнал.

Предлагаю вниманию читателей мой перевод двух рассказов Х. Сеттерстрёма, объединенных одним героем, неким господином Блумом, типичным мелким буржуа, к которому автор относится с явной иронией и который по характеру своему схож с дядюшкой Поджером из известных рассказов Джерома К. Джерома. Эти рассказы в моем переводе были впервые опубликованы газетой «Литературная Россия» в №47 от 22 ноября 1985 года.

– Ну, это уже слишком! – сказала г-жа Блум. – Это уже чересчур!! Хульда считает, что я ничего не понимаю и ничего не могу. Это действительноуж слишком!

Хульда не отвечала. Сила была на ее стороне, ей можно было не отвечать. И она загремела печными заслонками. Хульда любила музыку в нужный момент.

Г-жа Блум пошла к мужу. Муж г-жи Блум лежал на софе в гостиной без пиджака и читал газету.

– Теперь, Адольф, – сказала г-жа Блум, – тыдолжен поговорить с Хульдой! Она сказала мне прямо в лицо, что я ничего не знаю, ничего не понимаю и ничего не могу.

– Наверно, была какая-то причина? – спросил г-н Блум.

– Причина?! Ты на ее стороне!! Ты хочешь, чтобы твою жену оскорбляла какая-то служанка!

– Не-ет.

– Нет, ты хочешь!

Г-жа Блум заплакала. Г-н Блум повернулся к стене.

Вдруг г-жа Блум приободрилась. Надо что-то делать. Она пошла на кухню, встала в дверях и сказала:

– Я поговорила с мужем. Вы, Хульда, должны немедленно покинуть наш дом, немедленно!

Хульда ничего не ответила – она питала отвращение ко всяким скандалам и сценам. Она сняла с себя передник, очень аккуратно его сложила и швырнула затем в угол кухни. После этого она пошла в свою комнату и смахнула с комода в чемодан два портрета – портрет ее самое и портрет трамвайного кондуктора.

Затем она ушла. Спокойно и тихо, после того как сообщила всем остальным служанкам в доме, что в такой семье не может жить ни один приличный человек. Она ведь знает, что говорит!

– Ну и хорошо, что она ушла, – сказала г-жа Блум со вздохом.

– И хорошо, что у нас будет новенькая, – сказал г-н Блум без вздоха, ибо он был мудрым, многое испытавшим человеком.

Спустя два дня Хульда пришла забрать свою характеристику.

– Если вы подождете, Хульда, я ее сейчас же напишу, – приветливо сказала г-жа Блум.

Хульда ожидала на кухне. Новая девушка внизу во дворе выбивала пыль из ковров – подумать только, у них нет для этого балкона! – и Хульда пролистала альбом новой служанки, с бархатной обложкой, и увидела, что у той был прыщавый жених, с которым Хульда один раз станцевала в «Национале» на последнем в году благотворительном балу. И Хульда обрадовалась, так как это был глупый малый.

Г-жа Блум писала характеристику на Хульду и когда закончила, то показала ее своему мужу. Он прочел следующее:

«Служанка Хульда Люндин, бывшая у меня в услужении с 24 октября 1911 года, в настоящее время уволена по собственному желанию с тем отзывом, что она всегда вела себя хорошо. Она честна и старательна, а также аккуратна и хорошо исполняет свои обязанности, на основании чего она наилучшим образом рекомендуется.

Мария Блум».

Г-н Блум серьезно посмотрел на свою жену и сказал:

– Хорошая характеристика. Ты что, действительно так считаешь?

– Но так ведь всегда пишут, – сказала г-жа Блум. – Так пишут все хозяйки. Если она будет искать место, то они ведь всегда могут обратиться ко мне, и тогда они узнают, чего она стоит.

Г-н Блум разорвал характеристику и сказал:

– Это ложь и предательство. Я напишу ей характеристику.

Хульда все ждала. Она оставила альбом и быстренько заглянула в комод новой прислуги. Там ничего более не было; но тише – кто-то идет к двери. Это был г-н Блум. В руке он нес конверт.

– Вот ваша характеристика, Хульда, – сказал он. – А теперь прощайте.

– Благодарю, уважаемый г-н Блум, – сказала Хульда и сделала книксен, ибо она научилась быть вежливой с хозяином, даже бывшим.

Хульда спустилась на улицу и села в трамвай, чтобы поехать к своей тетушке, жившей в районе Васастан.

Хульде нечего было делать, и она подумала: можно ведь прочесть характеристику, посмотреть, что там эта карга написала.

И Хульда прочла:

«Служанка Хульда Люндин поступила к нам на службу 24 октября 1911 г. У нее были хорошие рекомендации, на основании чего мы надеялись, что будем довольны ею. Поскольку она уходит от нас, мы считаем своим долгом сообщить, что она совершенно не соответствовала нашим скромным требованиям в отношении порядка и аккуратности в исполнении обязанностей, которые обычно бывают в домашнем хозяйстве. Более подробные сведения могут быть предоставлены лично или по телефону.

Мария Блум».

Хульда прочитала характеристику два раза, а потом сказала самой себе:

– Наверно, она сошла с ума!

Как развивались события между Хульдой Люндин и г-жой Марией Блум, я не знаю – они развивались явно по неправедному пути, – но я знаю одно: г-жа Блум рассказала об этом деле всем своим подругам – г-же Андерссон, г-же Хоканссон, г-же Пальмлунд и г-же Юханссон, и все эти дамы получили кое-какую пищу для размышлений.

– Ты совершенно права, малышка Мария, – сказала г-жа Хоканссон. – Мы предаем друг друга и нас самих через эти лживые характеристики. Давайте говорить им правду, без всяких скидок. Это действительно зашло слишком далеко!

И г-жа Хоканссон, г-жа Андерссон, г-жа Пальмлунд и г-жа Юханссон поговорили со всеми своими подругами, и все эти подруги думали так же. Надо положить конец лжи и предательству!

Г-жа Андерссон, в частности, написала о своей Амалии, что «она – худшее из существ, ходивших в паре башмаков по божьей зеленой земле!».

Борьба между хозяйками и служанками, возможно, продолжалась бы и далее, если бы профсоюз служанок не созвал экстренное собрание и не взял бы это дело в свои руки. Поступили различные предложения, но положение, несомненно, спасла София Гранлунд, прислуга за все у инженера Сундина из Южного района. Фрёкен Гранлунд попросила слова и провозгласила: