Михаил Сверлов - Бегущая по тундре. Документально-художественная повесть

– Да какая любовь в четырнадцать лет? – ответила та.

– Не скажи! Джульетта умерла из-за любви в четырнадцать, а Ромео в шестнадцать лет.

– Так это всё литературные образы, сказки. Никакой любви в этом возрасте нет. Что они в ней понимают? – с глубоким вздохом добавила она, явно намекая на то, что уж она-то о любви знает всё.

Наконец, наступил такой долгожданный День Победы! В посёлке загудели все котельные, отовсюду слышались выстрелы карабинов, винчестеров, охотничьих ружей. Кто-то мчался по посёлку на собачьей упряжке и во всё горло кричал: «Победа! Победа! Победа!»

Люди спешили к зданию политического отдела. Собрался весь посёлок. Конечно же, это событие не могло обойти стороной и учащихся школы-интерната. Все занятия были отменены, и все до единого школьники прибежали на митинг.

Выступал партийный руководитель, начальник райисполкома, директор школы, и многие другие, и никто не мог сдержать слёз радости и гордости.

– Сегодня подписан акт о полной капитуляции фашисткой Германии! Мы верили в нашу Победу всегда! – сказал начальник политотдела. – Но мы не только верили в неё, но и отдавали все наши силы для её приближения. Своим героическим трудом здесь, в глубоком тылу, мы помогали нашим доблестным воинам ковать Победу! Люди Чукотского края, спасибо вам за ваш труд, за вашу веру, за ваш патриотизм! Ура! – Все громко закричали «Ура!» Вверх полетели шапки.

Неожиданно перед людьми появился человек с бубном. «Белый шаман», – зашептали чукчи.

Многие жители посёлка впервые слышали бубен, впервые увидели живого шамана. Его чуть побледневшее лицо стало отрешённым, глаза смотрели не столько вдаль, сколько внутрь себя – туда, где живут душа и рассудок. Бубен его не просто гремел, он повторял стук сердца, он куда-то спешил с доброй, очень доброй вестью, он по-детски смеялся, он грустил, он обрушивался громом возмездия.

Начальник райисполкома хотел прогнать шамана, но его остановил партийный руководитель.

А бубен звучал, и в нём продолжались удары сердца и парадного шага тех солдат, кто дошёл до Победы, и тех, кто пал… Встали павшие, выстроились и пошли, пошли, чеканя шаг, уходя всё дальше и дальше… в бессмертие.

Выступление шамана оставило в сердце Ани незабываемое впечатление на всю жизнь.

В конце мая на совещание в Певек на трёх оленьих упряжках приехал её дядя Рентыргин – председатель колхоза «Пионер».

– А где тут моя Нутэтэгрынэ? – громко сказал он, входя в интернат, предварительно стряхнув с себя тиуйчгыном весенний снег.

Услышав родной голос, Аня громко завизжала, как делали это её русские подруги, когда они чему-то очень радовались, и выскочила из комнаты, где они с ребятами делали уроки.

– Да ты совсем стала Каётиркичервыной ( маленьким ходячим солнышком )! – посмотрев на неё, сказал Рентыргин. – По дому-то не соскучилась? Мать тебя всё время вспоминает, да и отец стал чаще смотреть в сторону Певека. Поедешь со мной домой?

– Если меня из школы отпустят. У нас занятия заканчиваются только через неделю.

– Вот я как раз через неделю и поеду домой. Значит, договорились? – Он погладил её по голове. – Какая ты стала красивая, хоть за лучшего оленевода или морзверобоя тебя замуж отдавай.

– Э нет, дядя! Я буду дальше учиться, как ты когда-то сказал моим родителям.

– Откуда знаешь?

– Папа говорил и мама. Они тебя очень уважают и любят.

– Ладно, ладно меня нахваливать. Ты лучше скажи, где-то тут есть мальчик Тарас со смешной фамилией.

– Это наверно Шевченко?

– Да! Ты его знаешь? Он – сын начальника метеостанции на Мысе Биллингса.

– Конечно, знаю. Мы с ним дружим. А зачем он тебе?

– Его отец просил привести его домой после школы. Мы потому и прибежали тремя нартами. Одна потом побежит на Биллингс.

– Ой, как хорошо! Как обрадуется Тарас! Побегу сообщу ему, – и Анна, не попрощавшись с дядей, убежала.

«Какой кей-ю-кей ( маленький оленёнок ), – подумал Рентыргин.

– Хотя, почему маленький?» Он вздохнул, повернулся и вышел из интерната.

Оленьи упряжки быстро несли Аню и Тараса к их родителям. Рентыргин, задумавшись, сидел на нарте. Иногда он соскакивал с неё, тем самым помогая оленям преодолеть часть пути, где оставалось мало снега, и проступала тундра. Зачастую рядом с ним бежал украинский мальчик Тарас. Он нравился Рентыргину выносливостью, своим спокойствием, умением хорошо слушать и запоминать сказанное.

Долгая ночь за Полярным кругом кончилась, и в небе засветило долгожданное солнце. Да, это уже свет солнца, а не луны, свет жизни, свет радости, свет самых добрых надежд. Он еще очень слабый, этот свет, но всё равно, кажется, что в земном мире вдруг стало теплее. О, это просто диво, что может сделать с человеком солнечный свет! Была усталость в тебе, было уныние, даже плечи как-то чуть ли не по-старчески горбились, но вот появились отблески солнца, и ты выпрямил плечи, помолодел, вздохнул глубоко-глубоко, словно бы тем вздохом изгоняя из себя усталость, уныние, сомнения.

Размышляет Рентыргин о себе, своём месте на этой земле. Не зря говорится: «Дай человеку власть, и ты узнаешь, кто он такой». Нет, он, получив власть, не властвовал, он не был над теми, кому стал вожаком, он был в них самих. Такая власть никого не мучила, не обессиливала. Наоборот, такая власть каждого делала сильней и мудрей.

Он резко осуждал издавна существовавшую вражду между отдельными людьми и даже стойбищами. Он всегда и везде говорил, что не надо вражды.

Пусть оленёнок, который умеет затаиться, словно бы сливаясь с тундрой, останется незамеченным волком. Пусть куропатка не попадётся на зубы песца. Пусть собаки, выпущенные человеком, не догонят медведицу с её медвежатами. Пусть не прольётся кровь хотя бы в этот миг, когда вечерняя заря встречается с зарёй утренней, одолевая рубеж печальной страны вечера. Пусть это будет миг великого прощения и прозрения. Пусть в этот миг в голове каждого разумного существа, именуемого человеком, возникнет спасительная мысль, что в этом мире, в котором он пребывает, всё должно быть справедливо и разумно. Пусть пред ликом природы и всего сущего в ней надо иногда хотя бы на миг почувствовать себя совестью всего человечества.

На вторую ночёвку они остановились в бригаде оленеводов колхоза «Пионер», где председателя приняли со всем подобающим уважением, но без лести.

– Однако надо звать охотников, – заметил бригадир, когда они поужинали, раскурили трубки и стали пить чай. – Большая стая волков ходит вокруг стада. Боюсь, самим не справиться.

– Хорошо, я попрошу Рочгилина прислать к тебе охотников. Его бригада около Мыса Биллингса, туда побежит Теютин, повезёт сына начальника метеостанции. Думаю, дня через два он будет там. Быстро побежит. Значит, дня через четыре охотники будут у тебя. Потерпишь?