Максим Пешкин - Грусть-Лабинск

Потом эти мужики на землю опустились, выхватили пистолеты – у каждого по две штуки – и стрелять начали. Бегают друг от друга, прыгают по всей улице, стреляют, по крышам скачут как ненормальные; время от времени время замедляют, чтобы лучше прицелиться. Ступин стоит с открытым ртом, наблюдает за всем этим действием, не знает, как реагировать. Вроде бы и спрятаться нужно, чтобы пулю с утра пораньше не получить, только прятаться некуда. «Чего они тут распрыгались? – думает Ступин. – Ладно бы только стреляли – это полбеды. Так они ещё и время замедляют, идти нормально не дают. Ползу уже минут пять как дурак. Так и на работу можно опоздать».

Вдруг один из мужиков на землю упал. Лежит и не двигается. Второй мужик остановился, посмотрел на тело, пистолет перезарядил и ускакал куда-то по крышам. Ступин подошёл к мужику на земле, посмотрел: тот лежит, глаза закрыты, рот открыт, на груди – дырка, кровь из дырки сочится. «Куда в таких ситуациях звонить-то нужно? – думает растерянный Ступин. – Скорую вызывать с полицией, что ли? Остальные службы тут как будто бесполезны будут». Вдруг мужик глаза открыл, поднялся, встал на ноги. Потом достал откуда-то ножик, начал в дырке на груди ковыряться. Достал оттуда пулю, посмотрел на неё, между пальцев покрутил и выбросил в кусты. Ступин ему говорит:

– Мужик, тебе это… Может, скорую тебе вызвать? Ты как вообще себя чувствуешь?

Мужик взглянул на Ступина и говорит:

– Не, не надо. Всё под контролем. – Заткнул дырку пальцем и пошёл дальше как ни в чём не бывало.

«Что это за ерунда?» – подумал Ступин и развёл руками.

Пришёл он на завод, заходит в каморку, где инженерная служба располагалась (Ступин слесарем был). Сидят там инженер с другим слесарем – самым возрастным в службе, самым опытным. Уже пришли, чай пьют, что-то обсуждают. Ступин рассказал им, как перестрелку наблюдал. А другие и не удивились вовсе.

– Да чему тут удивляться? – говорит инженер. – Я уже ничему не удивляюсь. У нас вот на район вчера – там, где дачи, – пассажирский самолёт рухнул. Пол-улицы разнесло к чертям. Никогда ещё такого не было.

– А видели, что с речкой нашей случилось? – говорит опытный слесарь. – Какие волны по ней ходят – видели? Сегодня утром через мост ехал, смотрю в сторону: вода стеной на меня двигается. Думал уже, что смоет меня с моста. Еле увернулся.

– Вот такие дела, – говорит инженер.

– Да уж, – говорит Ступин, и утренняя перестрелка показалась ему даже в какой-то степени уместной, естественной вполне.

Опытный слесарь говорит:

– Да говорю вам – это знамение. Апокалипсису скоро быть. Ну сами посудите: никогда ничего подобного не было, а тут – всё и сразу, и на любой вкус.

Стали спорить про апокалипсис. Опытный слесарь твердит, что всё это предвещает какую-то всемирную катастрофу, а Ступин с инженером только рукой на него машут – опять, мол, начитался какой-то антинаучной белиберды из местных газет. Вдруг дверь в каморку открылась. Стоит на пороге главный инженер: голова как-то набок свесилась, морда зелёная какая-то, глаза закатил, рот открыт, слюни текут. Стоит так и мычит, стонет что-то.

– А-а, здоров, Семёнов, – говорит опытный слесарь главному инженеру. – Да поняли, поняли, сделаем мы твою трубу, починим всё в лучшем виде. В прошлый раз уже не успели.

Постоял главный инженер на пороге, постонал, помычал ещё немного, слюной побрызгал и ушёл.

Инженер смотрит на опытного слесаря и спрашивает:

– Как ты вообще понял, что он имел в виду? Я ни слова не разобрал.

– Я тоже, – говорит Ступин. – Он по-русски вообще говорил? Мне показалось, что местами французским и японским отдавало.

Опытный слесарь рукой махнул и говорит:

– Ой, да что я – Семёнова первый день знаю, что ли? Думаете, не пил с ним никогда? Он когда пьяным начинает рассказывать что-то – так хоть переводчика веди. Но я-то уже всё понимаю. Привык.

Ступин говорит:

– Что-то он сегодня совсем какой-то мёртвый. Только ходит ещё.

Опытный слесарь опять махнул рукой.

– Мёртвые имеют обыкновение лежать спокойно и звуков не издавать. А этот – по всему заводу бродит и мычит. Был бы он мёртвым – так прилёг бы где-нибудь в уголке и помалкивал. Да говорю вам: перепил человек. Что я – Семёнова не знаю? Ну перепил немного, с кем не бывает.

Инженер говорит:

– Что-то я никогда не видел, чтобы люди, нажравшись, так болезненно себя вели. Может, плохо ему, и он аптечку у нас спрашивал?

– Ага, аптечку, конечно, – говорит опытный слесарь. – Запой зелёнкой не замажешь, жгут на него не наложишь, пластырем не заклеишь. Я по молодости, бывало, пил так, что Семёнов бы сейчас просто олимпийским чемпионом на пьедестале показался. Говорю вам: перепил Семёнов. Пе-ре-пил. Всё.

– Ну сходите? – говорит инженер, – Сходите, сделаете, чего он там сказал сделать?

Ступин со слесарем пошли и сделали. Всё починили, что нужно было починить. Сделали всё, о чём главный инженер промычал.

Проснулся Ступин на следующий день. Глаза открыл – не понял, что произошло. Протёр их как следует, зажмурился, опять открыл. Что такое? Какое-то всё чёрно-белое кругом, нецветное. Подошёл к окну, посмотрел. Улицы чёрно-белые, дома нецветные совсем, люди тоже какие-то бесцветные бегут. Что за ерунда?

Пришёл Ступин на завод. Инженер с опытным слесарем уже на месте, удивлённые какие-то сидят, чай пьют.

Опытный слесарь спрашивает у Ступина:

– Ступин, у тебя как со зрением сегодня?

– Хуже, чем вчера, – говорит Ступин. – Чёрно-белое всё какое-то.

Слесарь с инженером переглянулись.

– У нас почему-то тоже, – говорит инженер и голову чешет. – Всё утро никаких цветов не видим.

– Проснулся – не пойму, что с глазами, – говорит опытный слесарь. – Что за херня? Всё чёрно-белое. С кровати вроде не падал, о стену головой не бился. – Потом руками развёл и говорит: – Что самое странное – не пил ведь вчера! Ни капли.

– Да, – говорит Ступин, – такая же история.

– Говорю же: апокалипсис, – говорит опытный слесарь. – Конец скоро придёт. А-по-ка-лип-сис. – И на каждом слоге пальцем по столу стучит.

– Бред какой-то, – говорит инженер. – Кинотеатр просто. Вчера какие-то катастрофы – цунами на речке, самолёт рухнул. Ступин вообще в какой-то боевик вчера попал. Этот – Семёнов – бродил вчера никакой, как будто мертвец ходячий. Как зомби какой-нибудь. Сегодня – всё чёрно-белое, как будто в старом кино. Да уж. Интересно, что завтра нам покажут.

В каморку вошёл Семёнов.

– Здоров, ребята, – говорит.

– Здоров, Семёнов, – говорит опытный слесарь. – Слушай, Семёнов, как у тебя со зрением? Жалоб нет?

Семёнов удивился.

– А что с ним должно быть? – говорит. – Ну, читаю в очках, а так – всё в порядке, всё на месте.

– А оно у тебя сегодня не чёрно-белое, случайно?