Александр Малетов - Глубина

Вслед прозвучавшим по отсекам словам из уст вахтенных, я пошёл в жилой отсек, где располагались каюты, кают-компания, столовая, камбуз, душевые и курилка в трюме. Она представляла из себя закрытое помещение, вмещавшее в себя четырёх человек – троих в ряд на скамейке и одно место в небольшом аппендиксе напротив. Ночью здесь мало людей, мало дыма, только гудящая вентиляция, забирающая воздух, прогоняющая его через фильтры, очищая от вредных примесей палладиевым порошком. Это место, где обсуждаются корабельные новости, где люди бегут из своих отсеков, торопясь поджечь сигарету, загнать в лёгкие дым. А вокруг тонны ледяной воды.

Распорядок дня в море, а особенно на боевой службе, очень сильно отличается от распорядка дня на берегу. В базе мы ходим на службу, как на работу. Ночуем дома, потом идём на построение для подъёма флага к 07:30, сам подъём флага происходит в 08:00, потом начинаются всякого рода мероприятия, учения, обучения, тревоги, хождения в штабы, тренировочные комплексы – в общем и целом много чего, всего не перечислить, а некоторое даже перечислять нельзя. Обед начинается в 13:00, весь личный состав экипажа, кроме вахты, может пойти домой на обед. Я не хожу, потому что живу в другом посёлке, а туда ездить только ради обеда – время терять. Я обедаю на борту, еда в контейнерах, заботливо уложенная туда женой. Потом у меня остаётся время на адмиральский час, потому что построение после обеда экипажа в 14:30. После обеда и до 18:00 опять занимаемся разного рода мероприятиями, потом доклад командиров подразделений у командира корабля, а после 18:00 сход экипажа с корабля домой.

Это идеальная картина, которую я никогда не видел в своей жизни военнослужащего.

На вахту я заступаю на сутки через двое. Расскажу на примере. В понедельник мне нужно заступать на вахту, я прихожу на службу утром, как обычно. Заступаю в понедельник на вахту, поэтому остаюсь на ночь на корабле, что естественно. Во вторник я только сменюсь и в 18:00 сойду со всем экипажем домой. В среду к 07:30 приду на службу, а после 18:00 сойду домой. В четверг мне снова заступать на вахту, прихожу к 07:30 на службу, остаюсь на ночь на корабле. В пятницу сойду вместе со всем экипажем домой. В субботу на половину дня мы все придём на ПХД – парко-хозяйственный день – в 13:00 уйдём по домам. В воскресенье снова заступать на вахту, но приду в выходной к 15:00 на корабль. Домой сойду с экипажем после 18:00 в понедельник. Круг замкнулся. И так далее по расписанию.

Но ещё раз скажу, что это идеальная картина, потому что никто из экипажа не уходит ровно в 18:00. У нас настолько много задач, что в обычные дни мы сходим домой после 19:00. А если у нас проверки? Которые бывают очень часто, особенно перед всякими серьёзными мероприятиями? Тогда мы можем прийти на службу часам к 07:00, уйти часов так после 21:00. Никаких компенсаций и переработок не существует, потому что в нашем контракте прописан ненормированный рабочий день.

В итоге, дома мы бываем крайне редко, мы семью видим крайне редко, семья также видит нас крайне редко. Приходим домой, когда дети спят, жена еле дождалась возвращения или тоже спит, а уходим, когда все ещё спят. Стальные стены подводной лодки – наш дом родной.

А вот в автономке всё чётко по распорядку.

В автономке всем всё известно – деление на 3 боевые смены, недельное меню на камбузе, расписание по столам, кто с кем сидит и в какой смене, расписание на неделю всех мероприятий, которые проводятся в рабочие часы, в субботу большая приборка и банный день, в воскресенье выходной. Всё чётко, никаких задержек, переработок, никакого ненормированного рабочего дня. Можно даже сказать, что мы отдыхаем от службы на берегу, уйдя на боевую службу.

За бортом одобрительно молчит глубина, подслушивая нашу жизнь подводника в стальных стенах. Глубина не следит за нами на берегу, только дожидается, когда мы к ней вернёмся. Глубина чем-то похожа на молчаливую любовницу, ожидающую прихода любовника.

Это только начало.

Нас в пятом отсеке всего 8 человек. И 8 тех самых огромных шахт, которые мне напоминают стволы тысячелетних тополей. Чаще, чем кого-либо ещё, мы видим друг друга – на учениях, на тревогах, на приборках. Нас, ракетчиков, называют китайцами. Почему? Потому что это самая большая боевая часть. Хотя это спорный момент, но время делает своё дело, закрепляя в умах и памяти людей события зачастую в искажённом виде. В отсеке 8 ракетчиков, если быть точным, то ещё плюс 2 человека – это электрик и трюмный из другой боевой части. Мы встречаемся каждый день с 12:30 до 15:30. Помогаем друг другу не забыть, как нам действовать в сложных и аварийных ситуациях, чтобы выжить. Каждый на этом корабле помогает друг другу выжить.

И одновременно с этим, чёрный горбатый дельфин несёт в своём чреве межконтинентальные баллистические ракеты, которые таят в себе далеко не мирный атом. Этот атом стал фактором сдерживания, чтобы человечество не порубило друг друга и планету на куски. Атом, использующийся для того, чтобы мы все не стали атомами, радиоактивной пылью.

Человечество всё своё время существования играет в войны, придумывает конфликты, чтобы пролить кровь врагов, противников, предателей. Когда человек растёт, начиная с детских лет, он дубасит подобных себе, выколачивает из других признания своей неправоты. Для чего? Ни для чего, просто по-другому мы не можем, просто природа нас создала такими – стремящимися к разрушению, к созиданию через разрушение. Всё через разрушение. Вопрос только в том, как именно интерпретируются наши действия.

Мы находимся в защите, мы являем собой невидимый щит, покрывающий невидимым покрывалом нашу страну. Мы бдим и ждём, когда противник сделает первый ход. И только после мы. Полторы сотни человек держат палец на спусковом крючке, только вот в обойме пятнадцатиметровые карандаши, таящие в себе заряды огромной мощности. Я надеюсь, что не увижу того времени, когда этот спусковой крючок выполнит своё боевое предназначение. Я надеюсь, что люди стали умнее, что массовые кровопролития остались в сороковых годах прошлого столетия. Я никому не рассказываю своих мыслей, потому что они крамольны. И лучше эти мысли спрятать далеко-далеко в чулане моего мозга, спрятать под половицы, залить бетоном, никогда их не вытаскивать наружу. Точка.

Официально на корабле можно мыться только один раз в неделю. Каково это? Это невыполнимо. У нас в отсеке есть выход. В трюме проходит магистраль обмыва трюма, по которой идёт горячая вода, когда запитываются нагреватели в жилом отсеке. Нагреватели воды запитывают тогда, когда на камбузе готовят еду. То есть после 19:00 есть возможность воспользоваться горячей водой в трюме. Это весьма неудобная процедура, потому что надо согнуться в три погибели, чтобы встать между клапанами и кингстонами, поливая себя сверху горячей водой.