Владимир Латышев - Алон

– Откуда ты это знаешь, тебе что, камень нашептал? – настаивал Кирилл.

Сергей, растерянно посмотрел на камень, выглядывающий из-за кустов и затем, снова глянув на Кирилла, пробормотал:

– Ну да. Наверное это он, хотя я и не слышал. Но я знаю, уверен, что это так.

Сергей замолчал и будто прислушиваясь к чему-то, снова не торопясь пошел в сторону большого камня.

Когда относительную тишину и покой лесного царства расколол сигнал вызова на чьем-то смартфоне, это произвело эффект разорвавшейся бомбы средней мощности. Обернувшись на звук все увидели Сергея, гордо возвышавшегося над кустами, скрывавшими центральный камень. В руках у него был телефон, по которому он уже громко говорил с дозвонившимся Андреем. Вернее даже кричал, торопясь рассказать главное: что все в порядке, все живы и здоровы, просто немного заблудились и попали в страшно интересное место, где нет сигнала; что они недалеко от их лагеря, но где именно не знают; сейчас ведут разведку, но дорогу пока не нашли, зато нашли потрясающие и таинственные вещи, рассказать о которых – никто не поверит! Возможно выехать своим ходом им вообще не удастся и тогда придется выбираться пешком.

Радость от того, что появилась связь, быстро сменилась некоторым разочарованием, поскольку шашечки появлялись только если подняться в одиночку на большой камень и стать в строго определенном месте. Но тем не менее все успокоились, поскольку смогли по очереди связаться с родными и близкими, успокоив их обещанием к концу выходных, как и планировалось, быть дома.

Серега так и не смог объяснить, как он пришел к выводу о необходимости вернуться во второй раз на камень и проверить наличие сигнала. Просто подумал, что так нужно срочно сделать и всё.

Когда компания во главе с Кириллом и с присоединившимися к ним архитекторами вернулись к автобусу, было уже около двух часов дня. Платон и Шурка, завершив обследование вверенной им территории, бодрые и жизнерадостные, вернулись еще в полдень, и теперь томились в тени старой развесистой ольхи в ожидании возможности отчитаться перед коллегами о своих находках.

Тем временем, Антон, человек на первый взгляд хмурый и даже нелюдимый, но на самом деле хозяйственный и заботливый, благоустроил небольшую площадку возле автобуса, натянув между молодыми деревцами тент и превратив её в столовую и кухню одновременно. Постоянно находившегося в его автобусе, и периодически обновляемого запаса разных приспособлений, посуды, консервов и других продуктов – хватило бы, чтобы приготовить не только хороший обед, но и продержаться всей компанией несколько дней. От казана и двух кастрюль, закрытых крышками и прикрытых одеялом исходил аппетитный запах, в котором доминировал аромат грибов, тут и там выглядывавших из травы. На искусно сложенном очаге в большой кастрюле варился компот из сухофруктов, в который Антон щедро засыпал смесь из лесных ягод, так же в изобилии произраставших вокруг.

– Камни с рельефными рисунками мы тоже видели, – начал Шурка свой рассказ, сразу отреагировав на продолжающиеся споры и дискуссии по поводу удивительного «места смысла», – наверное это была северная часть той же площадки. Правда, мы спешили и не изучали территорию» – добавил он, с сожалением бросив взгляд на Серегу, молча стоявшего чуть поодаль. – Потом мы вышли на поляну, там где лес кончается, дошли до обрыва и двинулись вдоль него на север. Метров двести, наверное ничего не менялось, а затем мы подошли к нашей стене. Высота открывшейся каменной поверхности там была значительно меньше, чем здесь, раза в полтора, наверное. Но вот над ней склон очень крутой, совсем не такой, как тот, по которому мы спускались перед падением. Хотя там тоже только трава и камни, а деревьев и кустарников практически нет, – слишком круто.

– Ты бы о главном, Шура – воспользовался паузой Платон, укоризненно глядя на товарища, – эти подробности позже обсудить успеем.

– Ну да, – продолжил Шурка, – мы, собственно, к этому месту, где стена заканчивается, пришли по тропе. А тропа эта явно звериная, хотя мы и не знаем, что за звери её протоптали, но то, что звери по ней и сейчас ходят, это точно. И ходят они по ней даже теперь, несмотря на катаклизм. Мы с Платоном, когда были метрах в тридцати от угла, где стена подходит к обрыву, увидели какого-то черного зверя, который в этот момент то ли спрыгнул, то ли слез вниз и исчез из виду. Мы туда пытались заглянуть, но подойти к самому краю не удалось, поскольку земля шевелится и грозит совсем обвалиться. Да и ухватиться не за что. Туда нужно прийти с лопатой и обрушить свисающую часть. Она наверняка только на корнях держится. Суде по тому, что удалось разглядеть, там, ниже, скорее всего был нормальный спуск, по которому можно и до лагеря быстро добраться. Правда пешком, а вот как быть с автобусом не понятно.

Антон, тоже стоявший рядом со всеми и слушавший отчет первой группы разведчиков, покашлял, привлекая общее внимание и тихо произнес:

– Обед стынет.

Повернулся ко всем обиженной сутулой спиной и медленно пошел к навесу, где клубились невероятные ароматы, от которых у голодных путешественников, спешно последовавших за ним, закружилась голова и разбежались, быстро угасая, все мысли, кроме связанных с острым чувством голода.

Одноразовые тарелки заполнялись и тут же опустошались, постукивал половник о край большой кастрюли с удивительным компотом «От Антона».

Когда трапеза была закончена, благодарности и восторги талантами Антона высказаны, а посуда вымыта и сложена на место в специальном багажном отделении автобуса, сытый народ устроился в тени на походных матрасах и ковриках, возвращаясь неспеша к обсуждавшимся еще недавно горячим темам.

Часа через полтора, так и не придя к общему мнению ни по одному из волновавших всех вопросов, за исключением последнего – о целесообразности попробовать расчистить спуск, найденный Платоном и Шуркой, вся команда собралась идти раскапывать «Северный проход к свободе», как назвал его Серега.

Было ещё светло, но солнце уже остывало, ласково согревая обожженные за день носы. Вечер августовского дня приближался и Кирилл, долгое время не вмешивавшийся в обсуждения, решил, что без управления дело вряд ли будет сделано, тем более сделано хорошо. Обратившись к Шурке, который каким-то образом сумел не просто завладеть общим вниманием, но убедить всех в целесообразности немедленного коллективного похода на Север, к возможному спуску, он спросил, какова конкретно цель похода, сколько нужно людей и какие инструменты для её достижения, какие принимаются меры безопасности, – обрыв все-таки! – что планируется делать, если удастся обрушить край обрыва, если не предполагается, что все начнут прыгать вниз, благо два-три метра, на которые хотелось бы надеяться, это не так много? А как возвращаться в темноте к автобусу? Шурка под градом жестких вопросов немного растерялся, словно трепетная лань грубо остановленная в благородном порыве. Однако, постаравшись тут же взять себя в руки, он быстро глянул в толпу, где светилась веснушками и решительно вздернутым носиком лицо Вареньки, и сказал, что конечно думал обо всём этом и собирается взять с собой фонарь.