Владимир Латышев - Алон

– Сейчас спустится. Знает уже.

Затем порылась в кармане, будто вспомнив о чем-то, и со словами – Ну, общайтесь, обсуждайте новости – пошла по коридору навстречу Жене, сияющая улыбка которой быстро приближалась к Андрею.

– У нас будет мальчик! – Горячим шёпотом сообщила Женя, бросившись ему на шею. – Ты рад? – Она смотрела ему в глаза со страхом и радостью, вернее восторгом, которым нужно было немедленно поделиться, чтобы самой не разлететься на тысячу ликующих осколков, и для этого она искала в его глазах то самое бесконечное понимание и готовность к сопереживанию, в котором могла раствориться и успокоиться в счастливом ожидании чуда.

– Я очень люблю тебя и его, и я знаю, каким он будет, наш сын. А ты? – прошептал Андрей.

Оба долго молча стояли обнявшись и думая об одном и том же. Сын, прекрасный и бесконечно любимый, уже родился в их сознании. Они молча бережно любовались образом, вылепленным из всего лучшего, что нашли друг в друге. И им не нужно было слов…

А рядом, на стуле лежал большой букет белых хризантем, красивый и гордый своей ролью символа любви этих двух замечательных людей… или уже трех?

Тайна портала настолько увлекла архитекторов, что разразившуюся стихийную и не вполне научную дискуссию остановить было уже невозможно. Проблемы пропавшей дороги и ловушки, в которой все оказались по мнению Железного Романа, – все было отодвинуто на второй план.

В это время Кирилл и остальные шесть пассажиров автобуса, – в основном художники, – сообщив о своих планах оставшемуся у портала с архитекторами Железному Роману, направились к точке сбора, где их ждал Антон.

Путь решено было сократить, и ориентируясь по компасу группа углубилась в густой, прохладный и какой-то сумеречный в этой части лес. Сначала, как обычно, ноги то скользили попадая на толстые и еще не сгнившие ветви растений, то утопали в толстом слое мха и опавшей хвои. Идти было довольно трудно и потому все обрадовались, когда под ногами стали ощутимы более твердые участки. Местами из под толстого слоя органики выступали большие каменные пластины разных размеров и оттенков, которых становилось все больше.

– Мне кажется, камни эти здесь не случайно – громко проговорил Серега, немного отставший от группы и внимательно разглядывавший, опустившись на корточки, очередной плоский камень, который примыкал к другому, но уже вертикально стоящему и по большей части скрытому в земле. Затем он поднялся и отошел на несколько метров в сторону, внимательно глядя под ноги.

– А вот здесь и с другой стороны камней уже нет, – провозгласил он, – так что почти наверняка мы идем по какой-то древней дороге!

Спорить с ним никто не собирался и движение продолжилось. Вскоре камней стало еще больше, причем появились они как слева, так и справа от идущих. Неугомонный Серега забегавший по территории как гончая, потерявшая след в зарослях папоротника и высокотравье, вдруг остановился и ещё немного подумав, объявил:

– Это, вероятней всего, какая-то ритуальная площадка! Где здесь, интересно, центр? Заинтересованные рассуждениями уважаемого графика, двое парней и двое девушек-художниц тоже разбрелись по отмеченной камнями территории, в поисках чего-нибудь интересного и важного.

Между тем, проснувшийся и согретый солнцем лес был полон звуков самого разного происхождения. Часть из них, в основном голоса птиц, таких, например, как певчий дрозд, были легко узнаваемы. Другие, разнообразные по характеру, могли обозначать что угодно, но при этом создавали достаточно привычный для обитателей академического поселка умиротворяющий лесной фон.

Незнакомое, низкое стрекотание, раздавшееся неожиданно над головами, нарушило гармонию и заставило встрепенуться Вареньку – художницу монументалистку в голубой бейсболке и симпатичных веснушках, весело дополняющих её курносый образ.

– Ой! А кто это?! – опасливо спросила Варенька у оказавшегося рядом Серёги.

– Судя по звуку, это Летяга, – редкая белка, давно занесенная в красную книгу, – ответил он со знанием дела, – странно только, что она подает голос сейчас, утром. Ночное это животное, – добавил Серега, вглядываясь в кроны окружающих деревьев.

Снова раздалось стрекотание и вдруг перед его глазами появился раскинувший лапки и растянувший соединяющие их перепонки небольшой зверек. Он легко парил на довольно большой высоте и почти все успели его разглядеть, прежде чем пушистый хвостик исчез в листве одного из деревьев.

Какой замечательный! – воскликнула Варенька быстро направляясь к высокой рябине, скрывшей зверька, и пытаясь рассмотреть его среди ветвей с оранжево красными гроздьями созревающих плодов. Большой плоский камень, в который уперся Варин кроссовок, лежал чуть с наклоном и был покрыт толстым слоем ярко зеленого, почти изумрудного мха. Подошва скользнула по влажной поверхности, сдирая растительный слой, нога подвернулась и Варенька, громко вскрикнув, шлепнулась на хвойную подушку, чудом избежав встречи с другим, похожим на кусок гранита камнем. Потрясенная неожиданным падением, девушка не сразу поднялась и несколько ребят, поспешивших на помощь успели подбежать к ней. Убедившись, что с Варенькой все в порядке и обменявшись несколькими яркими и содержательными высказываниями о скользких камнях и лесном мхе, они уже хотели разойтись, как вдруг событие получило неожиданное продолжение.

– Смотрите! – негромко позвала Варенька, – Да смотрите же!» – нетерпеливо и требовательно повторила она, склонившись над скользким камнем и палочкой соскабливая с его поверхности мох.

– Это же петроглиф! Как в Калбак-Таше на Алтае! Я их недавно рассматривала. В глазах маленькой Вареньки разгорался яростный огонь первооткрывателя. На Кирилла, который попытался в этот самый момент поторопить её и остальных, она глянула с таким выражением, что тот съежился. Еще несколько минут спустя новое открытие уже настолько увлекло творческую молодежь, что призывы Кирилла идти дальше, ссылки на то, что Антон ждет у автобуса, а выехавшие заранее вообще их потеряли и нужно быстрее что-нибудь делать, – не произвели никакого впечатления на исследователей, дружно расчищавших теперь покрытые мхом камни. Дело пошло неплохо, и уже на нескольких быстро высыхающих каменных поверхностях хорошо прочитывались рельефные изображения. Тут и там угадывались профили животных и динамичные фигурки людей, достаточно выразительные, хоть и разные по степени реалистичности. То и дело звучали возгласы, возвещавшие о новой находке либо о выявленном смысле очередного причудливого изображения. Ребята обменивались идеями, постоянно переходя от камня к камню, и лишь Серега сначала молча описывал круги, всматриваясь себе под ноги, а затем подошел к большому, в рост человека, валуну, лежавшему немного в стороне и полускрытому густым кустарником, после чего сам скрылся из виду.